Золотой дар - Джейн Кренц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воцарилась ледяная тишина. Никто не произнес ни слова. Когда Верити наконец вернулась с багажом и роскошным синим бархатным платьем, Джонас все так же молча взял ее под руку и повел к выходу. На улице он открыл дверцу машины, усадил Верити и сел за руль. Его рука горела и ныла, но сил должно было хватить…
Холодный осенний дождь все еще хлестал землю, когда они отъезжали от безобразного дома на утесах.
Через полтора часа они нашли мотель, работавший круглосуточно. Верити заснула почти мгновенно, пригревшись под теплым боком Джонаса. Впрочем, он тоже не долго бодрствовал — недавние переживания слишком измучили обоих.
Верити проснулась первой и медленно обвела глазами комнату, залитую утренним солнцем. Дождь кончился. Широко зевнув, Верити поняла, что чувствует себя довольно сносно. Рядом завозился Джонас, и она торопливо приподнялась на локте и заглянула ему в глаза.
— Как твоя рука? — первым делом осведомилась она.
— Терпимо, — сонно улыбнулся Джонас и нащупал под простыней голое бедро Верити. — Я выжил только благодаря твоей неусыпной заботе, так и знай.
Верити пропустила мимо ушей этот комплимент. Голова ее была занята совсем другими мыслями.
— Джонас, — очень серьезно спросила она, — ты ведь не случайно вытащил именно эту стальную ленту из огромного клубка, обмотавшегося вокруг меня?
Она хранила в себе мастерство старого владельца шпаги, я угадала?
— А что мне оставалось делать? Уворачиваться я больше не мог, а фехтовать не умею… Помощи тоже ждать было неоткуда.
— А я так и не сумела дотянуться до пистолета, — горестно вздохнула Верити. — Боже мой, ты так рисковал, Джонас!
— Но мне помогала ты, — мягко напомнил Джонас. — Рядом с тобой я становлюсь намного могущественнее. Да ты ведь сама все знаешь… Вспомни, даже когда я взял ленту, то силы коридора все равно не смогли полностью поглотить мою личность! Я ни на секунду не забыл, кто я такой и что делаю. Я прекрасно осознавал, что дерусь с Кинкейдом, а вовсе не с призраком шестнадцатого века!
— Наверное, и впрямь нет ничего сильнее инстинкта самосохранения, — чуть слышно проговорила Верити. — Воля к жизни в итоге возобладала над всеми чарами — и прошлыми, и настоящими. — Она сердито мотнула головой. — Слава Богу, что прежний хозяин шпаги все-таки одолел этого отвратительного Кинкейда!
Джонас помолчал, обдумывая ее слова.
— Ты знаешь, Верити, дело обстояло не совсем так.
Если говорить о мастерстве, то, думаю, силы были примерно равны. Просто на моей стороне оказались два других решающих преимущества, поэтому-то я и победил.
— Что за преимущества? — — Во-первых, за четыре века стиль и приемы фехтования существенно изменились. Бывший владелец шпаги обладал совершенно иной техникой, нежели Кинкейд. Но это не главное. Тут мы встретились с одинаковыми трудностями — Кинкейд не знал, чего ждать от меня, а я — от него.
— А что же тогда главное?
Джонас долго-долго смотрел на нее, прежде чем ответить:
— Понимаешь, Кинкейд владел всего лишь виртуозной современной техникой, не более того. Ему никогда не доводилось участвовать в настоящей дуэли. В наши дни поединки как таковые, а тем более на шпагах, давно отошли в область преданий. Я ничуть не сомневаюсь в том, что на совести Кинкейда несколько жестоких убийств, но ему ни разу не приходилось защищать свою жизнь подлинной боевой шпагой. Фехтовать остро отточенным клинком — это тебе не колоть рапирой тряпичное чучело!
Никакие тренировки не научат тому, что даст один поединок не на жизнь, а на смерть!
Верити перевела дыхание, осознав жестокую правду его слов.
— А тот, кто четыре века назад сражался этой шпагой, он бился насмерть?
Джонас тяжело вздохнул и откинулся на подушки, закинув руки за голову.
— Безусловно. Он знал, что такое кровавая схватка, и умел использовать каждое свое преимущество… Думаю, это и стало главной причиной моей победы.
Верити содрогнулась:
— Когда я думаю об этом, мне становится страшно.
— Тогда не думай, — посоветовал Джонас. — Знаешь, последнее время я сам очень многое переосмыслил.
— Например? — мгновенно заинтересовалась Верити, Неужели он наконец-то задумался об их отношениях?!
— Ты так много изменила в моей судьбе, Верити. — Искреннее волнение звучало в голосе Джонаса. — Подумай только, я взял в руки ленту боевого мастерства и остался самим собой! Раньше мне нипочем бы это не удалось. Ты подарила мне небывалую свободу, Верити… В последний раз, когда я попытался коснуться этой ленты, меня немедленно поглотили чувства и мысли призрака, жившего четыреста лет назад. А сегодня я был самим собой и беспошлинно воспользовался силами коридора! Верити, ты представить себе не можешь, как приятно было…
— Не смей и думать, чтобы повторить вчерашний эксперимент! — вздрогнув, предупредила его Верити. — Джонас, мы сами не знаем, с каким огнем затеяли игру! Одно несомненно — если бы ты убил Кинкейда, ничего поправить было бы уже нельзя! Одному Богу известно, чем бы тогда все кончилось…
Джонас снова задумался, потом горячо кивнул:
— Ты абсолютно права. Как всегда. — Здоровой рукой он притянул ее к себе. Долго смотрел в доверчивые зеленые глаза. А потом медленная усмешка искривила губы Джонаса Куаррела. — Ты спасла мою задницу, девочка. Я обязан тебе жизнью., — Ничем ты мне не обязан! Мы квиты, Джонас!
Джонас улыбнулся еще шире и по-хозяйски шлепнул ее пониже спины.
— Мне кажется, спасение наших стратегически важных органов не мешает как следует отметить. Надеюсь, нет возражений?
— Но твоя рука…
— Я собираюсь воспользоваться отнюдь не ей.
Восставшая плоть уперлась в бедро Верити.
— Не сейчас, Джонас! Нам слишком многое нужно обсудить!
— Что именно? — поинтересовался Джонас, обводя пальцем нежный изгиб ее груди.
— Например, то, что могло случиться, если бы силы коридора поглотили тебя!
— Но этого не произошло, значит, и говорить не о чем. Я уже долго живу как на вулкане, Верити, и до сих пор судьба хранит меня. А теперь у меня есть ты. Так о чем же тревожиться?
— Как ты думаешь, есть ли на свете еще кто-нибудь, кому приходится сопротивляться чарам туннеля?
— Откуда я знаю? Кроме меня, в Винсент-колледже обследовали еще кучу народу. Вполне возможно, что у кого-нибудь из них тоже обнаружился какой-то необъяснимый талант. Мне об этом ничего не известно, да, честно говоря, я и не хочу ничего знать о чужих способностях! Сейчас я хочу любить тебя, Верити.
— Похоже, что ты отказался от мысли высечь меня за нарушение твоего строжайшего приказа?
Джонас хорошенько ее ущипнул: