Любимая мартышка дома Тан - Мастер Чэнь

На корме стоял мрачный мастер Ши, которому выпала очередь направлять головной плот веслом. Он меланхолично посматривал и на нас, среди прочих пар, и, поймав мой взгляд, одобрительно кивнул несколько раз.

Но пришла его смена, и мастер Ши тоже улёгся в объятия оркестрантки, и движениям их тел под рогожей, казалось, не будет конца. Закашляли обезьяны на невидимом берегу, засияли десятки покачивающихся над водой огоньков, а сладострастные и очень, очень медленные колыхания тел под рогожей мастера Ши все продолжались.

– Вот так они делают эликсир бессмертия, – кивнула в их сторону отдыхающая в моих руках Ян. – Слушай, а ты вспомни, мой прекрасный воин: ты ведь не изливал в меня дождя своих облаков – знаешь сколько? Десять месяцев! – Тут она округлила глаза. – Вспомни. Мы с тобой оба были так заняты… Ведь я могла бы засохнуть без этого дождя, ты жалел бы об этом всю жизнь. А теперь жалею я – смотри, ты ещё слаб, ты весь мокрый, я не должна была трогать тебя, прости… Ты знаешь, о чём я подумала первым делом, когда увидела тебя в этом мундире у моих дверей? Не о том, что умирает бедная Лю, не о том, что вскоре придёт и моя очередь. А лишь о том, что твой дождь не прольётся в меня больше никогда… Кстати. Скажи мне одну вещь…

Я был готов сейчас сказать ей что угодно, тем более что она как раз наливала мне напёрсток вина, достойного презрения по вкусу, но пившегося так, будто я пробую его в первый раз.

– Скажи мне… Я вообще-то слышала в эти ночи твой шёпот, иногда – на странных языках, многое о тебе узнала. И я очень много думала в эти дни, и, кажется, наконец поняла, что ты делал и зачем. Но всё-таки скажи сам: ты действительно украл меня у самого императора? Один против всей гвардии? Для себя одного?

– Ну, да, – расслабленно отозвался я, не понимая, о чём тут вообще говорить.

– Я не знала, – выговорила Ян после долгой паузы. – Поверила только сейчас.

Тут я начал выходить из счастливой прострации.

– То есть как это? – начал было возмущаться я. – А чему же ты тогда верила?

– Видишь ли, мой дорогой воин, – вздохнула, устраиваясь у меня на плече, моя прекрасная подруга. – Я не видела тебя так давно. Война. Тунгуань. Куда уж там… И вдруг ты появляешься в этом мундире, таком же, как у тех людей, которые требуют моей смерти. И что же ты мне говоришь? Ты требуешь, чтобы я позвала старого Гао, а дальше – дальше ты говоришь, что у тебя донесение к самому императору. Куда там моя несчастная судьба – тебе нужен, оказывается, император… Что я могла подумать? Вновь и вновь всё то же – что не знала тебя до того. Что во всём этом жутком заговоре ты играл какую-то роль. Что всё это время ты на самом деле был просто офицером «малиновых барсов», о которых, знаешь, разное говорят. Там, у «барсов», есть ведь и согдийцы, и персы…

Я лишился дара речи. Уже в который раз за последнее время чувствовал я себя полным идиотом, а страшнее всего было то, что Ян была права. Но где бы я взял тогда, на станции Мавэй, время рассказывать и объяснять, где и с кого я снял этот мундир?

– Ну, а дальше, – продолжала она, – ты рявкнул на меня этим страшным голосом: «приказ императора!». И я поверила. Приказ – значит приказ. Поверила, что ты спасаешь меня для него. Я так поверила, я так хотела вырваться от этих уродов… И верила очень долго. Все поняла только сейчас. Ну, как я могла представить, что ты был совсем один? А потом, куда же ты меня вёз? И почему сразу же привёз меня в монастырь к бессмертному Вэю – случайно, что ли?

Тут я вспомнил её спокойное лицо, когда они переглядывались с этим созданием в манастыре. «Ян гуйфэй больше нет. – Нет, значит, нет…»

– Ты знала этого странного… Вэя? Этого?…

– Ну, как я могла его не знать. Я бывала и в монастыре. Правда, никогда не карабкалась в него с юга, в гору, через Мавэй. Но ведь мы были не так далеко от столицы. Вспомни: к юго-западу от города – императорский парк Шаньлиньюань. Да? Дальше другой парк и озеро Мэйпи, где в жаркий день было… – тут она вздохнула, – не пройти от поэтов и прекрасных девушек. А ещё дальше – новый парк, и гора Лиловая башня. К её отрогам и прилепился этот самый монастырь. Я и подумала, что по приказу императора бессмертный Вэй спасает меня и тебя… Ну, не могла же я предположить, что ты нёсся по полям наугад, попал на эту поляну случайно? Нас просто сожрали бы звери в лесу.

Я чуть не застонал. И поспешил сменить тему: – Так ты и раньше знала это странное… Оно действительно бессмертно?

Голос Ян стал мечтательным:

– Ну, ты же видел древние свитки, на которых изображены даосские мудрецы? Они же не похожи на обычных людей, правда? Говорят, они – древние, которые жили тут до нас. Бессмертны или нет, не знаю, и всё же живут они долго, очень долго… Но их всё меньше и меньше, – завершила она шёпотом. И, после паузы, добавила: – А видела я его много раз. Он приходил к Лунцзи. – Я опять вздрогнул от такого фамильярного упоминания Светлого императора. – И тот иногда приезжал к нему. Ты что, так и не понял, что это за монастырь? Ведь там собраны лучшие целители, чтобы создать эликсир бессмертия.

Тут я забыл, что лежу на плоту среди наслаждавшихся «естественностью» даосов и плыву в никуда.

А Ян продолжала:

– Монастырю больше ста лет. Основал его Тай-цзун. Но на беду себе: даосы его всё-таки свели в могилу, а какой мощный был человек. Сейчас и здесь, наверное, мы можем об этом говорить, нас ведь уже нет, верно? Если бы я начала разбалтывать эти секреты в прежней жизни, пока… не была убита в Мавэй… а сейчас можно. А скажи, воин, зачем ты украл меня? Ты понимаешь, что нет больше Ян гуйфэй? У меня ни единой монеты, я не могу купить себе масла для кожи или румян – не то что лучших, никаких. Я Юй, что означает «рыба», служу даосам. А ты остаёшься богатым западным купцом, хотя каким-то странным купцом – я и на самом деле не знаю, кто же ты. Но ты можешь купить себе хоть сто рабынь в Гуанчжоу. Зачем тебе я, если меня больше нет?

Я прикоснулся пальцами к изумительной красоты линии, шедшей от её уха к подбородку. Потом рука моя скользнула ниже. По воде до нас долетел стонущий звук скрипки из Ху. «А-а-х», – отозвался ему сладкий женский вздох неподалёку, из-под рогожи.

– Вот это – ты. Это всё, что мне нужно в этой жизни, – тихо сказал я, продолжая скользить рукой по её телу. – Мне всё равно, как тебя зовут и что у тебя есть. Мне была нужна вот эта Ян, по имени Юй Хуань, Яшмовый браслетик.

Она долго молчала. Потом повернула ко мне лицо:

– А ты помнишь, как сказал когда-то: вот ты имеешь все деньги, которые может иметь человек, побеждал во всех битвах, которых хотел, а теперь у тебя есть я, и больше ты в жизни не хочешь ничего?

– Да, – сказал я. – И скажу это снова. Ничего. Ничего.