Секретная миссия - Анатолий Дубровный

– Мы теперь равные, так что привыкай говорить равным «ты», а то уважать не будут. Решат, что ты слабее, а со слабыми в нашей среде особо не церемонятся. – Девушка посмотрела в сторону младшей, снова начавшей всхлипывать богини дроу.

– Если кто только попробует обидеть Люси, я…

– Вот так и надо… – начала русоволосая.

Инед со смешком перебил ее:

– Сразу в лоб, а если противник не упал, то убежать, сославшись на очень важные, неотложные дела. Или сделать вид, что занят чем-то значительным. Можно даже тогу надеть…

– Ага, – кивнула Листик, – еще нужно щеки надуть, тогда сразу видно, что занят государственными делами и на всякие мелочи времени ну совершенно не хватает!

Замечание девочки вызвало улыбки, а Милисента снова задала тот же вопрос русоволосой.

– Твоя сестра применила очень мощный артефакт, – начала рассказывать девушка. – Кинжалы Халасса были созданы именно для того, чтобы убить бога, вернее, богов, но сам Халасс этого сделать не успел. Его развоплотили без возможности возрождения…

– То есть убили. Получается, справиться с богом можно и без этих ножиков, – сделала вывод Милисента.

– Можно, – подтвердила русоволосая. – Но для этого надо применить силу, гораздо большую, чем обладает тот, кого задумали убить. То есть затраты будут столь велики, что не под силу одному богу, только группе. И потом, отдавая силу или энергию на убийство, даже бог не сразу восстановится. То есть окажется беззащитным перед возможным нападением или же отдаст свою силу полностью и сам развоплотится. Пять младших богов прекратили существование, когда меня… – запнулась старшая богиня, а затем сказала: – Но не будем об этом. Так вот, кинжалы Халасса позволяли это сделать без таких затрат, но чтобы уцелеть при том катаклизме, что сопровождает смерть бога, надо самому быть богом.

– Ага, – сказала Листик и посмотрела на Инеда.

Русоволосая тоже посмотрела и спросила:

– А ты разве об этом не знал?

Владыка Айсгора пожал плечами, не давая ответа, а богиня продолжила:

– Сила, которую в обычном случае давят другие…

– Убийство бога – обычный случай? – подняла брови Милисента, Листик удивленно округлила глаза.

– Да, девочки, нравы богов не отличаются от нравов обычных разумных, – кивнул Инед.

А русоволосая невозмутимо ответила:

– …в этот раз свободно выплеснулась, а демон уже стал богом, поэтому силы было очень много. Но Листик не просто дракон, она еще и хранительница трех миров. Как такое случилось, я не знаю, но все три мира постарались защитить свою хранительницу. И это им удалось. Скажу сразу, один мир не сумел бы это сделать, а три… Вы сами видите результат.

– Что-то не сходится, – прогудел бог, похожий на русалку, – Милисента не хранительница, но тоже стала богиней.

– Это потому, Посаданум, что Листик и Милисента очень тесно связаны, мир не до такой степени разумная сущность, чтобы разобраться – одно это существо или два очень похожих. Я думаю, то, что их было двое, как раз и спасло девочек. Листик не выдержала бы того количества силы, что передали ей три мира. Да, вся энергия, высвобожденная при гибели бога, была собрана тремя мирами, как бы переработана и влита в ауру хранительницы, а то, что там были две ауры, а не одна, спасло Листика.

– Это что же получается, Милисента тоже – хранительница? – спросила Листик. – Ну, раз ей тоже налили… В смысле, влили силу…

– Да, теперь и Милисента хранительница этих трех миров, – ответила русоволосая, и, увидев, что королева Зелии хочет что-то возразить, не дала ей этого сделать: – Да-да, Милисента, хочешь ты того или нет, но эту ношу тебе придется разделить с Листиком.

Милисента вздохнула, в последнее время на нее столько всего навалили, совсем не интересуясь мнением девушки, но с другой стороны, то, что ей выпало сейчас, легло на плечи и Листику, а вдвоем тянуть этот воз обязанностей и легче, и веселее. Листик поняла состояние сестры и обняла ее.

– Но где они были эти три недели? – спросил Инед и словно пожаловался: – Их подружки своими вопросами мне все это время жизни не давали, никакого уважения к богу!

– А сам ты, что, разве не искал? – усмехнулась русоволосая. Ледяной Владыка не ответил и требовательно уставился на богиню в скромном платье. Та пожала плечами:

– Я тоже не знаю, лучше всего спросить у них самих. Девочки, где вы были так долго?

– Почему долго? – удивилась Листик. – Я даже поговорить не успела…

На глаза у нее навернулись слезы, а Инед спросил:

– С кем поговорить?

– С мамой, – ответила девочка и всхлипнула.

Все повернулись к Милисенте. Девушка кивнула:

– Да, я говорила с отцом, маму я не помню, он спрашивал, как у меня дела… Там было очень хорошо…

– Да, – всхлипнула Листик. – Там очень хорошо, мама меня погладила по голове так, как будто я совсем маленькая, а потом мы летали…

– А потом? – спросила Энна.

– Меня что-то позвало, я почувствовала, что надо вернуться, надо сделать что-то очень важное… – словно пытаясь вспомнить, ответила Милисента. Листик молча кивнула, подтверждая слова сестры.

– Если это… – начала русоволосая богиня и замолчала.

Некоторое время молчали все. При этом Инед внимательно посмотрел на Энну, богиня явно что-то знала, но не захотела сказать.

– Ну что ж, девочки, поздравляю, – напомнил о себе морской бог. – Сомнений больше нет – вы богини! Богини, отмеченные творцом!

– Ой, – смущенно произнесла Листик, глядя на девушку, сидящую рядом с Посаданумом, – Найда, а вы не сердитесь на меня, что я…

– Нет, Листик, ты тогда все правильно сделала. Та статуя, что ты поставила в храме, мне очень понравилась. И давай на «ты», ведь мы с тобой теперь равны.

– Ага, – кивнула девочка.

Найда поднялась и обняла сестер.

– Вот, полная божественная идиллия! – улыбнулась русоволосая девушка в полупрозрачном платье. – Не хватает только божественной Анурам, великой орочьей богини!

Обе русоволосые богини посмотрели на орка, причем как-то ехидно посмотрели, а невозмутимый орк стушевался. Милисента тоже глянула на него и произнесла со всем возможным почтением и раскаянием:

– О великий Ырмытыр! Не по своей воле и не из гордыни я выдала себя за Анурам, твои дети сами…

– Кхм, – еще больше смутился орк, а Энна ехидно спросила:

– Ну что ты на это скажешь, старый женоненавистник? Милисента теперь старшая богиня, вдруг она сама узнает правду? Может и разгневаться. Да и «Говорящая с богами» тоже рассердится, достанет свои ножики и…

Орк вздохнул, встал и поклонился сестрам:

– Это вы меня, старика, простите!

– Ну какой же вы… ты старик? – удивилась Листик, глядя на довольно молодого орка.

– Да и за что прощать? Это мы влезли к оркам и обманом их… – Милисента растерянно замолчала, услышав, как засмеялись остальные боги.

Орк еще раз вздохнул и начал рассказывать:

– Я ведь бог войны, орочий бог войны, и мне уже много тысяч лет. Ну да, Алар, ну тот, в алых одеждах, настоящий бог войны. Так сказать, бог – покровитель воинов, да вон и Изам хоть и порождение хаоса, но тоже к войне каким-нибудь боком прилепиться хочет.

– И что вы все находите в этой войне? – фыркнула Листик. – Я понимаю еще – бог охоты, его можно уважать, а бога войны… Разрушения, смерть… Ну что тут хорошего?

– Вот и я так подумал, – кивнул Ырмытыр, – но богу войны как-то несолидно ратовать за мир… А с другой стороны, орки тоже не все ж время воюют. Да и просьбы в большинстве, у них мирные, ну там, чтоб пастбища тучные были, стада множились, а то, бывает, вообще просят, чтоб приглянувшаяся орчанка полюбила и сына-наследника родила. А я им кто? Сводня и повитуха в одном лице? Это я-то, грозный бог войны, в смысле, орочьей. Вот я придумал себе вторую половину, вернее, богиню. Чтоб она-то и занималась всякими бытовыми мелочами. А вообще это делал я, от ее имени.

– А поскольку орки – народ мирный, ну, которых я знаю, то эта богиня стала почитаема больше, чем грозный бог орочьей войны, – хихикнула Листик.

– Ну да. А мне-то каково? Мало того что со всякими просьбами, мне не свойственными, постоянно обращаются, так и молиться, как бабе, начали, ну, по-бабьи. Обидно! – Ырмытыр увидел, что его не поняли, и пояснил: – Это орчанки-то.

– Ну да, чего им молиться грозному богу войны? Чтоб очередное кровопролитие устроил? Где будут гибнуть их мужья и сыновья, – усмехнулась одна из русоволосых богинь.

– Слушай, а ты не войну устраивай, а займись мирными делами, покровительством охоты… – начала Листик.

Милисента ее перебила, хихикнув:

– На козлов! Охоты на козлов!

– Ага, и на козлов тоже! Вот ты, Мил, разве не любишь козлов?

– Очень, Ли, жаренных на вертеле, приготовленных на углях, а целиком запеченные в глине с травами – это вообще нечто! Помнишь, как нас Уругышак угощал?

– Ага! – облизнулась Листик и продолжила поучать Ырмытыра, ошалело смотрящего на рыжую девочку: – Вот! Бог – покровитель охоты, пастушества, можешь и земледелие прихватить, счас орки и этим занялись. Что там еще? Рыбалки, гончарного дела, можешь торговлей заняться, в конце концов, там умения побольше, чем воевать, требуется. Так как?