Сёгун - Джеймс Клавелл

— Да. Очень, — сказал Ябу, его надежды снова ожили.

— Вы будете моим вассалом? Признаете меня как своего господина?

Ябу не колебался.

— Никогда, — сказал он. — Как союзника — да. Как моего руководителя — да. Всегда меньшего, чем вы — да. Моя жизнь и все, чем я обладаю, — ваше. Но Изу — мое. Я дайме Изу, и я никогда не отдам власть над Изу никому. Я поклялся отцу, Тайко, который подтвердил право владения, сначала моему отцу, потом мне. Тайко подтвердил, что Изу — мое и моих потомков навсегда. Он был наш суверен, и я поклялся никогда не иметь другого, пока его наследник не достигнет совершеннолетия.

Хиро-Мацу слегка покрутил мечом в руке. «Почему Торанага не даст мне покончить с этим раз и навсегда? Ведь уже договорились. Зачем все эти утомительные разговоры? Я болен, и мне нужно в уборную, я хочу лечь».

Торанага почесал в паху.

— Что Ишидо предлагал вам?

— Голову Джикьи в тот момент, когда вы падете. И его провинцию.

— В обмен на что?

— Поддержку, когда начнется война. Атаковать ваш южный фланг.

— Вы согласились?

— Вы знаете, что я выше этого.

Шпионы Торанага в доме Ишидо сообщили, что велись переговоры о том, что в случае измены последует убийство его трех сыновей: Небару, Судару и Нага.

— Больше ничего? Только поддержку?

— Любыми средствами, которые будут в моем распоряжении, — сказал Ябу осторожно.

— Включая убийство?

— Я намеревался вести войну, когда она начнется, всеми моими силами. Для моего союза. В любом случае я мог гарантировать его успех. Нам нужен один регент, пока Яэмон несовершеннолетний. Война между вами и Ишидо неизбежна. Это единственный способ развития событий.

Ябу пытался понять, что на уме у Торанаги. Он презирал нерешительность Торанага, зная, что он сам был лучше, что Торанага нуждается в его поддержке, что в конце концов он победит его. «Но что делать тем временем? — спрашивал он себя и хотел, чтобы Юрико, его жена, была здесь вместе с ним. Она знала самый правильный путь».

— Я могу быть очень ценным для вас. Я могу помочь вам стать единственным регентом, — сказал он, решив вести игру.

— Почему я должен хотеть быть одним регентом?

— Когда Ишидо нападет, я могу помочь вам победить его. Когда он нарушит мир, — сказал Ябу.

— Как?

Он рассказал им свой план с ружьями.

— Полк из пятисот самураев с ружьями? — взорвался Хиро-Мацу.

— Да. Подумайте об огневой мощи. Все отборные воины, обученные действовать как один человек. Двадцать пушек, также собранных вместе.

— Это плохой план. Отвратительный, — сказал Хиро-Мацу. — Вы не сможете держать все это в тайне. Если мы начнем, враг начнет тоже. И этому ужасу никогда не будет конца. Во всем этом нет ни чести, ни будущего.

— Разве в этой грядущей войне будем участвовать только мы, господин Хиро-Мацу? — ответил Ябу. — Разве мы не заботимся о безопасности господина Торанага? Разве это не обязанность его союзников и вассалов?

— Да.

— Все, что должен сделать господин Торанага, — это выиграть одно большое сражение. Это даст ему головы всех его врагов — и власть. Я говорю, что такая стратегия принесет ему победу.

— А я говорю — нет. Это плохой план и подлый.

Ябу повернулся к Торанаге.

— Новая эра требует переосмысления понятия чести.

Морская чайка парила у них над головами.

— Что сказал о вашем плане Ишидо? — спросил Торанага.

— Я не обсуждал с ним этого.

— Почему? Если вы считаете, что ваш план ценен для меня, он одинаково важен и для него. Может быть, даже больше.

— Вы подарили мне рассвет. Вы не крестьянин, как Ишидо. Вы самый мудрый, самый опытный вождь в империи.

«Какова же настоящая причина? — спрашивал себя Торанага. — Или он сказал и Ишидо то же самое?»

— Если этот план выполнять, то половина людей будет ваша, а половина моя?

— Согласен. Я буду командовать ими.

— А мой человек будет вашим заместителем.

— Согласен. Мне нужен Анджин-сан, чтобы обучать моих людей обращаться с ружьями и пушками.

— Но он останется моей собственностью на все время, и вы будете беречь его так же, как и наследника? Вы будете полностью отвечать за него и обращаться с ним точно так, как я скажу?

— Согласен.

Торанага какой-то момент наблюдал за розовыми облаками. «Этот план — чистый вздор, — подумал он. — Я сам объявлю план „Малиновое небо“ и нанесу удар по Киото всеми моими войсками. Сто тысяч против десятикратного превосходства».

— Кто будет переводчиком? Я не могу навсегда отдать Тода Марико-сан.

— На несколько недель, господин? Я вижу, что чужеземец усваивает наш язык.

— Это займет годы. Единственные чужеземцы, которые когда-либо овладевали языком, — это христианские священники, не так ли? Они тратят на это годы. Тсукку-сан провел здесь тридцать лет, правда? Он не научился говорить достаточно быстро, тем более мы не выучим их противные языки.

— Да. Но я обещаю вам, этот Анджин-сан выучится очень быстро, — Ябу рассказал им план, предложенный ему Оми, так, как если бы это была его собственная идея.

— Это может быть слишком опасно.

— Это заставит его быстро выучить язык, не так ли? И потом он приручен.

После паузы Торанага спросил:

— Как вы сможете держать подготовку в тайне?

— Изу — полуостров, там прекрасно можно сохранить все в секрете. Я обоснуюсь около Анджиро, южнее и в стороне от Мишимы и границы для большей безопасности.

— Хорошо. Мы сразу же устроим сообщение с помощью голубиной почты между Анджиро и Осакой и Эдо.

— Превосходно. Мне нужно только пять или шесть месяцев.

— Нам повезет, если у нас будет шесть дней! — фыркнул Хиро-Мацу. — Вы говорите, что ваша тайная шпионская сеть распалась, Ябу-сан? Конечно, вы получали донесения? Разве Ишидо не мобилизуется? Оноши не мобилизуется? Разве мы не заперты здесь?

Ябу не ответил.

— Ну? — спросил Торанага. Ябу сказал:

— Отчеты показывают, что все это происходит, и даже более того. Если шесть дней, то шесть дней, и такова, значит, карма. Но я верю, вы много умнее, чтобы так попасться здесь в ловушку. Или быть втянутым в войну так быстро.

— Если я соглашусь с вашим планом, вы согласитесь считать меня своим вождем?

— Да. И когда вы победите, я буду считать за честь принять Сурагу и Тотоми навечно в свои владения.

— Тотоми будет зависеть от успеха вашего плана.

— Согласен.

— Вы будете повиноваться мне? При всей вашей гордости?

— Да. Клянусь Бусидо, властелином Буддой, жизнью моей матери и моим потомством.