Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Сергей Другаль

— Тетя Полечка, — заверила ее Нина, — за мной самый дорогой подарок. После свадьбы.

— Ладно, ладно, — отмахнулась Вольская-Валуа. — Для меня главный подарок — твое замужество, твое счастье…

Зачем на самом деле нужны были Нине деньги, она тетке не открыла.

Когда Нина рассказала Вере о сделанном ей предложении, о кольце с изумрудом и пригласила ее на официальную помолвку, та обрадовалась.

— Я так тебе завидую, Нинка, так завидую! Антон все уши прожужжал про Сергея Николаевича… Такой симпатичный. И с положением…

— Значит, ты была у Антоши?

— Да… А что?

— Смотри берегись, — шутливо погрозила ей Нина. — Антон известный в городе донжуан.

Вера усмехнулась:

— Нет, со мной не пройдет…

Когда Вольская-Валуа вела с Сергеем Николаевичем светские разговоры, она незаметно старалась выпытать, сколько у него комнат, где дача, есть ли родня. Близких родственников у Виленского не было. А по поводу квартиры и дачи он сказал:

— Вот приедете погостить, сами увидите. Главное, Полина Семеновна, теперь в доме будет хозяйка…

— Что верно, то верно, — согласилась Полина Семеновна. Их беседу прервал приход Антона. Полина Семеновна оставила мужчин одних и поспешила на рынок.

Ремизов долго мялся, прежде чем спросить:

— Сергей Николаевич, Нина вам ничего не говорила по поводу меня?

— Говорила, — кивнул Виленский. — Хотите в столицу?

— Есть такая мечта, — скромно потупился Антон.

— И правильно! — похвалил Сергей Николаевич. — Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом… Но вы, если говорить честно, не рядовой певец, поверьте…

— Вы так считаете? — взволнованно спросил солист “Альбатроса”.

— Я слышал столько разных шансонье. И наших, и зарубежных… У вас талант, Антон. И вы имеете полное право рассчитывать на признание.

— А вот приходится развлекать пьяную публику! — в сердцах произнес Ремизов.

— Ну, этого стыдиться не надо, — подбодрил его Виленский. — Наш известный композитор Раймонд Паулс тоже начинал играть в ресторане. А теперь? Звезды эстрады почитают за честь исполнить каждую его новую песню. Стал министром…

— Это точно, что он начинал в ресторане? — удивился Ремизов.

— Раймонд мне сам рассказывал. И о своих мытарствах, и как нелегко было пробиться…

— Ну, наверняка у него была рука где надо, — вздохнул солист “Альбатроса”. — А у меня, увы, никого…

Виленский некоторое время размышлял, потом сказал:

— А вы знаете, я могу поговорить с приятелем. Он на Центральном телевидении играет далеко не последнюю роль… Надо тебе помочь, надо, — как бы сам себе сказал Виленский. — Кто-то хорошо заметил, кажется Эренбург, — таланты надо поддерживать и бережно растить, а серость сама себе пробьет дорогу… Вот что, дружище, — похлопал он Ремизова по плечу, — чтобы этот разговор не остался втуне, скажи Роберту Ивановичу, чтобы он обязательно напомнил мне в Москве о тебе. Пусть теребит, не стесняется, так и передай…

— Непременно, Сергей Николаевич, — захлебываясь от счастья, проговорил Антон. — Непременно скажу. Роберт Иванович и сам считает, что мне нужно расти… Вы не можете себе представить, как я благодарен вам… Спасибо, от всей души спасибо!

— Благодарить будешь, когда переберешься в Москву, — улыбнулся Виленский. — Только не забудь пригласить на свой первый сольный концерт в столице…

— Да я… я… — Солист “Альбатроса” не находил слов благодарности.

От Виленского он улетел буквально на крыльях надежды.

Весь дом обсуждал известие, что у Мажаровой состоится помолвка. Сведения эти распространила Крюкова, хотя Полина Семеновна сообщила ей о предстоящем событии “по секрету”. То, что помолвка действительно будет иметь место, красноречиво подтверждали запахи варенья и жаренья, доносящиеся из квартиры Мажаровых.

Вольская-Валуа несколько раз выходила из подъезда и возвращалась на такси с набитыми сумками, что тоже не ускользнуло от любопытных глаз жильцов дома на Молодежном проспекте.

Антон Ремизов тоже принял участие в подготовке торжества. Привез на машине массу цветов, сбегал за минеральной водой и вообще выполнял различные поручения Полины Семеновны.

— Тетя Поля, хочу предложить вам одну идею, — обратился он к Вольской-Валуа. — Так сказать, сюрприз для Сергея Николаевича и Нины.

— Интересно, какой? — загорелась Полина Семеновна.

— Представляете, садятся гости за стол, объявляется помолвка… И тут раздается свадебный марш Мендельсона… Каково?

— Так все его играют в подобных случаях, — несколько разочарованно произнесла Полина Семеновна.

— Соль вот в чем, — хитро улыбнулся Антон. — Исполнять марш будет наш ансамбль! Ребята заранее спрячутся в этой комнате. — Ремизов показал на дверь спальни. — И в нужный момент…

— Здорово! — воскликнула Вольская-Валуа, уразумев, в чем дело. — Помолвка с оркестром! Масштаб и красиво! Ну, Антоша, ну, молодчина! Хорошо придумал…

— Шикарно, не правда ли? — сказал польщенный солист “Альбатроса”. — Так я побежал. Инструмент надо привезти, аппаратуру…

— Беги, милый, беги, — напутствовала его Полина Семеновна.

— Только смотрите не проговоритесь, — попросил Ремизов.

Вернулся он с двумя парнями из ансамбля. Они перетащили в спальню свою электромузыкальную экипировку и при помощи Полины Семеновны замаскировали ее.

— До вечера, — сказал, уходя, Антон.

То и дело звонила Нина. Ее обещали отпустить с работы на два часа раньше, но надо было еще побывать в парикмахерской.

— Не волнуйся, голубушка, — успокоила Полина Семеновна племянницу. — Делай свое дело, справлюсь без тебя. У меня, считай, почти все готово.

— А где Сережа?

— Как ушел с утра, так до сих пор не появлялся и не звонил.

Хотя Полину Семеновну и подмывало рассказать Нине, какой сюрприз приготовил Антон, она все же сдержалась.

Только Вольская-Валуа успела положить трубку, как раздался звонок в дверь. Пришел Виленский с Зайцевым. Сергей Николаевич был озабочен.

— Полина Семеновна, дорогая, — сказал он, когда они прошли в комнату, — я так расстроен, прямо слов не нахожу…

— Что случилось? — встревожилась Вольская-Валуа.

— И почему я не могу жить и поступать как все простые смертные? — продолжал в сердцах Виленский, набирая номер рабочего телефона Нины. — И мне же еще завидуют! Смешно!.. Алло, — сказал он в трубку, — будьте добры Мажарову… Спасибо… Ниночка, ты? Хорошо, что застал… Понимаешь, ангел мой, я срочно должен вылететь в Москву… Если бы я мог задержаться! Лечу спецрейсом. Самолет через пятьдесят минут… Когда освобожусь? К сожалению, не знаю… Конечно, в силе! Да, люблю… Как только покончу с делами, тут же назад, в Южноморск. И заберу тебя насовсем в Москву… Прости, любимая, ждет машина… Целую! — Он подошел к Полине Семеновне и, приложив руку к сердцу, грустно произнес: — И вы простите меня. — Виленский развел руками. — Увы, я не принадлежу себе…