Правила игры - Владимир Аренев

Однако кое-как справился. Посмотрел на себя в зеркало: вроде бы нормально. А теперь следует каким-нибудь образом попасть в туалетные комнаты, не выдав при этом своего полного неведения относительно их местонахождения. Повествования как-то ненавязчиво обошли эту сторону жизни Пресветлых. Но я догадывался, что оные комнаты, скорее всего, не слишком сместились с тех (с этих) пор, и поэтому уверенно направил свои стопы по знакомому маршруту.

Угадал!

…Теперь, наверное, следовало возвращаться в комнату, позавтракать и созывать это проклятое совещание. Но… Но – правитель я или не правитель?! Торопиться ведь некуда. А мне нужно поразмыслить, поскольку вчера я вместо этого самым безответственным образом заснул.

И я отправился наверх, на колокольню. То ли прошлый раз мне показалось, то ли тело Талигхилла было более тренированным, но сейчас я поднялся туда намного быстрее и без особых затруднений.

Знакомый звонарь со шрамом на губе уже стоял там. Он почтительно поклонился и отошел в сторону.

Вот оно, ущелье Крина семисотлетней давности. Совсем не похоже на нынешнее (современное мне). Во-первых, три лишние башни. Две из них, правда, выглядят удручающе: у Юго-Восточной проломлен бок, и оттуда до сих пор серой кровью сочится струйка дыма; Юго-Западная сильно обгорела и, похоже, немного накренилась, хотя – с чего бы это? Наверное, кажется.

Да и с Северо-Восточной тоже не все в порядке кое-где обвалились, словно гнилые зубья, боевые балконы; она вся в масле и саже – тягостное зрелище. Думаю, и наша башня выглядит не лучше.

Хумины продолжают обстрел из баллист и катапульты, причем сегодня последняя направлена на нас. Ну и, разумеется, луки и арбалеты, без них не обойтись. Хорошо хоть, что стрелы не долетают до колокольни.

Я прислонился к парапету бойницы и размышлял, как же себя повести на этом проклятом совете. Не созывать его нельзя, созывать – тоже. Иначе они поймут, что я – не я. Вернее, как раз я.

Единственный выход, который казался мне приемлемым, – дать возможность выговориться остальным. Пускай Тэсса, Кэн, Лумвэй, Тиелиг и прочие предлагают, что делать, жалуются на горькую судьбину и вообще – творят что хотят. А я выберу самое разумное предложение и приму его.

«Дипломатия»!

И будем считать, что все же ход истории не изменился. Следовательно, Талигхилл не умрет в ближайшее время.

Шальная стрела достигла-таки бойницы, но была уже на излете и лишь зло ткнулась в камень, после чего упала обратно. Я посмотрел на свою руку, рядом с которой только что находилась смерть, и медленно вытер вспотевший лоб.

Созывать власть имущих не пришлось. Когда я спускался с лестницы, навстречу вышел Хранитель Лумвэй и сказал, что он, конечно, жутко извиняется и все такое, но последние события, по его мнению, требуют пересмотра некоторых планов. И не соблаговолю ли я…

Я сказал, что соблаговолю. Более того, немедленно. И вообще, прошу извинить, что заставил ждать.

Самодуром быть хорошо, но лишь до определенного предела. Перешагнув черту, рискуешь лишиться жизни.

В результате вышло все так, как я и предполагал. Собравшись в Большом зале, заперев все двери и рассевшись по местам, господа заседатели принялись обсуждать. Я время от времени вставлял пару-тройку слов, в зависимости от ситуации. И – внимательно слушал.

Ну что же, как и следовало ожидать, случившееся решили выдать за неудачный маневр. Люди все равно станут подозревать, что на самом деле было несколько иначе, но спорить не рискнут и докапываться до истины – тоже. Не то сейчас положение, чтобы заниматься правдоискательством.

Более важным представлялся вопрос о том, что делать дальше. Как я и ожидал, никто не смог предложить ничего конкретного. В том числе и Пресветлый Талигхилл. Ситуация сложилась и впрямь дурацкая. Если бы я сообразил тогда в коридоре и послал людей в атаку, то, возможно, сейчас кампания была бы уже выиграна. Никто из присутствующих внимание на этом не акцентировал, но думали так многие. Теперь же мы заперты в башне, и заперты капитально. Все выходы перекрыты, и остается лишь уповать на Богов. В которых, кстати сказать, ни я, ни прежний обладатель сего тела не верили.

Короче говоря, пообсуждали-пообсуждали, но ничего конкретного не решили. Ну, еще уменьшить порции, конечно, можно, да только что с того? Кэн предложил забить лошадей. Я категорически воспротивился, считая их неприкосновенным запасом. Сена все равно пока хватает, в отличие от продуктов для людей. Так что пускай живут (лошади).

Масла в огонь подлили звонари. У них был разговор с Северо-Восточной, и там положение еще хуже.

Расходились в молчании. Я постарался отвязаться от ненужных собеседников и заперся у себя в комнате. Делать было нечего. Разве что написать завещание и всунуть в какой-нибудь тайник – авось кто-нибудь найдет через семьсот лет да передаст господину Нулкэру, тем самым спасая его от дурацкой смерти в древнем Ашэдгуне.

От подобных мыслей голова разболелась. Я размышлял, имеются ли здесь средства против головной боли (кроме совсем уж кардинальных, типа виселицы). Невесело улыбнулся этой простоватой шутке. В это время в дверь настырно постучали. Я сделал попытку проигнорировать, но по ту сторону знали, что я здесь. Пришлось открывать.

– Пресветлый, думаю, нам следует серьезно поговорить, – с порога заявил господин Тиелиг. Он вошел и плотно прикрыл за собою дверь. – С вами что-то произошло в коридоре, ведь так?

Я развел руками:

– Верно. Да вы и сами прекрасно знаете. В давке упал с лошади, потерял сознание.

– Вы никогда раньше не теряли сознания, – обвиняющим тоном заявил жрец.

– Ну, все когда-нибудь бывает впервые, – рассеянно ответил я. – А что?

– Послушайте…

И в этот момент окружающее на секунду погрузилось во тьму. Мигнуло. Вздрогнуло. И вернулось в прежнее состояние.

Почти вернулось. Внутри, в моем сознании, что-то тяжело и сонно заворочалось. Я сглотнул; во рту пересохло, в горло впилась тысяча мелких острых коготков.

Тиелиг внимательно следил за моим лицом.

– Что?.. – начал было он. И осекся. Видимо, я сейчас в большей степени походил на самого себя – даже обладая внешностью Талигхилла.

Мертвые Боги древнего Ашэдгуна! Во мне просыпался Пре-светлый! Медленно и неотвратимо он вставал рядом, вставал в полный рост, удивленно оглядываясь и силясь разобраться в происходящем. Я не знал, где он был до сих пор, но догадывался, что не хочу ни отправляться туда, ни оставаться здесь, вместе с ним.

И я вступил в борьбу с сознанием Талигхилла, вступил почти инстинктивно – так утопающий хватается за все, до чего успевает дотянуться. Даже если это «все» – пасть аллигатора.

Наше тело, оставшееся без надзора, начало заваливаться на бок; упало, больно стукнувшись затылком об пол. Перед глазами возникли и стали расплываться оранжево-фиолетовые круги.

И в это время ниоткуда прозвучал голос. Он проникал прямо в мозг, оставляя без внимания обычный способ общения, основанный на колебаниях воздуха и всей подобной чуши.

– ТАЛИГХИЛЛ! Я ОБРАЩАЮСЬ К ТЕБЕ, ПРЕСВЕТЛЫЙ ПРАВИТЕЛЬ, НАСЛЕДНИК ДИНАСТИИ ХРЕГАНА! Я ОБРАЩАЮСЬ К ТЕБЕ! ВНЕМЛИ!

Мой соперник непостижимым образом отозвался, давая знак, что понял и внимает.

Голос продолжал вещать:

– ЗНАЙ, О ПРАВИТЕЛЬ, ЧТО В ТВОИХ РУКАХ СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ СУДЬБА ВСЕЙ ДИНАСТИИ, ВСЕГО АШЭДГУНА! ТЫ ОТВЕРНУЛСЯ ОТ БОГОВ, КОТОРЫЕ ОСНОВАЛИ ПРЕСВЕТЛУЮ. И ПОТОМУ НЕМИНУЕМОЕ ПОРАЖЕНИЕ ГРОЗИТ ТЕБЕ, ЕСЛИ ТЫ ОТРЕЧЕШЬСЯ ОТ НИХ ОКОНЧАТЕЛЬНО. Я ОТКРОЮ ТЕБЕ ВЕЛИКУЮ ТАЙНУ…

Но здесь вмешался Тиелиг. Я по-прежнему не мог ничего видеть – ничего, кроме кругов, – но слышал его очень хорошо. Жрец Ув-Дайгрэйса говорил громко и властно, и, хотя делал он это как все обычные люди, впечатления сие не портило, даже наоборот.

– Не нужно более тайн! – изрек он, и голос замолчал. – Не нужно тайн! Ты сам в глубине души знаешь это. Пускай все идет как идет! Ты не в силах изменить историю. Смирись, как сделал это я.

– НЕ МОГУ! – возразил голос. – НЕТ БОЛЬШЕ СИЛ, НЕВОЗМОЖНО И ДАЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ…

– Смирись, – устало повторил Тиелиг. – Я же смирился.

– НО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ…

– Теперь – знаю. И все же принимаю участь как должное. Отступись, как отступаюсь сейчас я.

И на сей раз голос промолчал, но я почему-то знал, что он внял словам Тиелига. Потом узкая мозолистая ладонь мягко легла мне на глаза и несильно нажала.

Я провалился.

ОБРЫВ

Я очнулся на кровати, мягкой и удобной. В той же самой комнате, где был последний раз, когда помнил себя. Только семьсот лет спустя. Несложно понять такое, когда у тебя над головой висит электрический светильник, правда?

Ну что же, все, что ни случается, – к лучшему. Боюсь только, господину Мугиду придется отменить пару сеансов, чтобы полностью удовлетворить мое любопытство. А я буду настаивать.

Никто покамест не являлся, чтобы справиться о моем драгоценном здоровье. Однако кто-то явно позаботился о нем: я был укрыт одеялом и… хм… избавлен от одежды. Кроме того, на затылке обнаружился компресс, под которым занудно ныла шишка И все равно я с наслаждением потянулся, ощущая себя наконец-то в собственном теле. «Иногда стоит пережить потерю, чтобы ощутить себя счастливым впоследствии, когда обретешь утраченное», – изрек Исуур. Воистину так!