Прости меня за любовь - Даниэла Стил

Кроме письма от Анджелы, Талли получила электронное послание от Виктора Карсона, в котором тот сообщал, что от него ушла жена и что он пытается добиться развода, но об этом она сейчас распространяться не стала. Особого значения это все равно не имело, во всяком случае — для Макс. Кроме того, до девятнадцатого апреля, когда должен был начаться процесс над Бриджит, оставалось еще около десяти месяцев, и Талли все чаще казалось, что к этому времени все происшедшее будет казаться ей далеким и почти нереальным. В какой-то мере это происходило уже сейчас. Талли, во всяком случае, старалась меньше думать о прошлом и с удовольствием проводила время с дочерью. Они вместе бывали у Сэма, вместе ходили в лос-анджелесские музеи и галереи. Время от времени Макс, правда, заговаривала с ней о Ханте или о Бриджит, но Талли отвечала без особой охоты — ей очень хотелось поскорее обо всем забыть.

Изредка ей звонил Джим — звонил просто так, чтобы узнать, как ее дела, а за день до отъезда Макс в Нью-Йорк он даже навестил ее — заскочил буквально на несколько минут по пути на очередной матч с участием Бобби. Джим привез цветы — он выбрал белые лилии, и, хотя Талли всегда предпочитала розы, букет ей понравился. Сам Джим, в джинсах и белой футболке, выглядел моложавым и подтянутым — кажется, это был первый раз, когда Талли видела его не в костюме. На Макс его внешность тоже произвела сильное впечатление. Похоже, внешний вид и поведение «живого фэбээровца», на которого ей давно хотелось взглянуть (от Талли она знала, кто такой Джим Кингстон, но никогда с ним не встречалась), разрушили кое-какие ее стереотипы: Джим показался ей привлекательным мужчиной, к тому же он держался очень непринужденно и был внимателен к ее матери. Что касалось Талли, то ей всегда было приятно поболтать с Джимом, поэтому она тоже вела себя абсолютно естественно и раскованно.

Когда Джим уехал, Макс буквально набросилась на мать.

— Да он просто душка! — воскликнула она, едва за Джимом захлопнулась дверь, и Талли оставалось только надеяться, что он этого не слышал. — А теперь давай выкладывай, что с ним не так.

— Откуда я знаю? — пожала плечами Талли. — Может, тебе лучше спросить об этом у самого Джима?

— Разве он тебе не нравится?

— Он мне нравится, — возразила Талли. — Джим — очень хороший человек.

— Не притворяйся, ты прекрасно поняла, о чем я. Почему ты с ним не встречаешься?

— Во-первых, потому, что он мне этого не предлагал. Во-вторых, Джим — специальный агент, который занимается моим делом, а это совершенно особый случай и… короче, ты сама должна все понимать. Ну а в-третьих… В-третьих, я вообще не хочу ни с кем «встречаться», как ты выразилась. Сейчас не хочу, а может быть, и никогда не захочу.

— Но почему?.. — разочарованно протянула Макс.

— Хант излечил меня от подобных желаний, и боюсь, что надолго. Пойми, Макс, я только недавно обнаружила, что мужчина, с которым я жила и которого считала своим близким другом, обманывал меня за моей спиной. По-моему, только естественно, что я отнюдь не горю желанием снова наступить на те же грабли. К тому же на Ханта я зря потратила четыре года — целых четыре года, а ведь я уже подхожу к тому возрасту, когда перестаешь бездумно тратить время и душевные силы. Вот так-то, дочка… Ну и поскольку совершенно очевидно, что я плохо разбираюсь в мужчинах, значит, «встречаться» — это не для меня. Или ты не согласна?

— Конечно, не согласна! — возмутилась Макс. — И по-моему, то, что ты говоришь, просто… глупо. Он что, женат?

Талли не нужно было объяснять, кого имеет в виду дочь.

— Вдовец.

— Это плохо, лучше бы он был разведен, — глубокомысленно заявила Макс, и Талли чуть было не рассмеялась. — А подружка у него есть?

— Я его не спрашивала и спрашивать не собираюсь. Говорю тебе — мы с ним можем быть только друзьями, не более. Кроме того, у меня такое ощущение, что Джим тоже не стремится с кем-нибудь «встречаться». По-моему, он до сих пор тоскует о своей покойной жене.

— Все это смешно и глупо, — решительно отрезала Макс. — Я хочу сказать, что вы один другого стоите… Ну кому сейчас нужны эти сантименты? Нужно жить, жить сейчас, потому что, как ты сама только что сказала, время уходит. Еще немного, и будет действительно поздно.

— Спасибо за бесплатный совет.

— Ну как ты не понимаешь!.. А я не могу тебе объяснить… — Макс даже руками всплеснула от сознания собственной беспомощности. — Этот твой Джим очень красивый парень, и мне кажется — хороший человек. Пригласи его как-нибудь на ужин, и увидишь, что будет.

— Макс! Я не собираюсь приглашать на ужин агента ФБР.

— Почему?

— Не хочу оказаться в дурацком положении. Он подумает, что я, гм-м… делаю ему авансы.

— А может, тебе как раз и нужно сделать эти самые авансы. Вдруг Джим тебя… стесняется? Ты же у нас звезда, вот он и не решается пригласить тебя первым, — с вызовом сказала Макс, но потом сразу посерьезнела и посмотрела Талли в глаза. — Слушай, давно хотела тебя спросить: как дедушка чувствует себя на самом деле? Когда я рядом, он, конечно, бодрится, но я-то вижу, что по сравнению с моим прошлым приездом он очень ослабел. И он почти не вылезает из своего кресла на колесиках, хотя раньше ходил с этой… рамой.

— С ходунками, — машинально поправила Талли. Она тоже заметила, что отец понемногу сдает. — А что ты хочешь? — добавила она. — Ему недавно исполнилось восемьдесят шесть, а это весьма солидный возраст — особенно для мужчин. Хорошо, что ты приехала, с тобой папа заметно оживает, но… Мне кажется, что бо́льшую часть времени он чувствует себя не очень хорошо, хотя и старается этого не показывать. — Талли не хотелось расстраивать Макс, поэтому она не сказала, что Сэм слабеет буквально с каждым днем и что она боится — скоро настанет такой день, когда он вовсе не сможет встать с постели. Дело явно к этому шло, и Талли ничего не могла поделать. Ей еще повезло, что Сэм не впал в маразм, как часто случается со стариками в его возрасте.

Вечером того же дня они снова ужинали втроем и пребывали в приподнятом настроении, хотя завтрашний отъезд дочери огорчал Талли. Занятия в летней школе начинались через два дня и длились почти до конца летних каникул, а это означало, что Макс она увидит не скоро.

На следующее утро Талли отвезла дочь в аэропорт, а вернувшись, сразу занялась мелкими домашними делами — в том числе оплатой счетов. Эта работа сразу напомнила ей о том, что случилось в прошлый раз, когда она занималась тем же самым, — о звонке Бриджит и об убийстве Ханта, но Талли справилась со своими чувствами. Ханта все равно было не вернуть, да и вспоминать о нем ей было не слишком приятно.