То, что действительно важно - Владимир Корн

Цель нашлась сразу же, один из наших гостей, сидевший на аргхале. Расстояние было минимальным, чуть дальше выпада шпагой, так что промахнуться мне не удалось.

Всадник выронил палаш и зарылся головой в лошадиную гриву.

Больше повоевать мне не пришлось, потому что к этому времени все было закончено. Закончено нашей победой, за которую мы заплатили жизнями двоих человек. Одним из них был Чемир. Когда я подошел к нему, он еще дышал. Чемир, скрючившись, лежал на земле, прижав обе руки к животу. Нижняя губа его была с силой закушена, и все равно он не мог сдержать стонов. Рана смертельная, и чтобы понять это, не нужно быть Пироговым. Пуля такого калибра, сделанная из мягкого свинца, разворотила ему все внутренности, вероятно, разорвав на своем пути еще и одну из внутренних артерий.

И сейчас самое милосердное для него было бы помочь уйти ему из жизни. Чемир жил еще час, постоянно требую помочь ему в этом, то прося, то угрожая проклятиями, то умоляя сквозь слезы. И ни у кого из нас не хватило на это духу, даже у Горднера, который стоял вместе со всеми, держась за плечо и зажимая рукой открывшуюся рану.

Вторым погибшим был Оседор, с развороченным от сабельного удара лицом. Оседор оказался последним из той тройки, что присоединилась к нам в Эйсендере. Были и раненные, к счастью оба легко.

Мы закопали погибших в одной могиле, под дубом, одиноко стоявшим посреди поляны.

Кирст собрался уезжать, держа в поводу двух черных аргхалов, когда я подвел к нему третьего. Он отрицательно покачал головой, что-то сказав на родном языке. Затем добавил уже на общеимперском: Дроган сам нашел себе хозяина. Уже отъехав на порядочное расстояние, крикнул: береги его!

Я долго смотрел ему вслед, прижимаясь щекой к морде Дрогана.

Что означает слово "дроган" я знал, поинтересовавшись у Кирста словами умирающего севелуга. И означало это слово — Ворон.

Глава 51. Пиджин

В Мулое я расстался с Горднером. Как он и обещал, наградой мне пусть и не за долгий но, наверное, все же безупречный труд, стал красивый такой банковский вексель на предъявителя. И сумма, проставленная в нем, тоже выглядела достаточно красиво.

Нет, богачом в одночасье я не стал, и все же выглядел вексель благодаря ей весьма солидно. Я перевел в другой вексель деньги, подарок Жюстина, благоразумно посчитав, что десяти монет будет вполне достаточно, чтобы добраться до места и вложил оба векселя в заблаговременно приобретенный кожаный тубус. Продавец сего девайса многократно заверил меня, что оный совершенно водонепроницаем. Для этого необходимо выполнить ряд весьма необременительных условий. В частности, не бросать тубус в воду, не держать его под дождем и еще крайне желательно обернуть в пару слоев хорошо просмоленной парусины. Ну что ж, это в моих интересах, согласился я.

Вряд ли мне этих денег хватит на приличную свадьбу, моя любимая не рыбачка и не белошвейка, а вот вполне приличный подарок для невесты я позволить себе смогу. Или возможны варианты.

Избавиться от Корнета удалось на удивление легко, особенно после того, как покупатель узнал, откуда тот родом. Севелугов здесь знали и то, что Корнет вырос в их степях, оказалось лучшим сертификатом качества. Покупатель, немолодой егерский офицер, даже не стал торговаться.

Горднер сказал, что задержится в Мулой не менее чем на две, три недели, затем отправится в Дрондер. И, если мне придет в голову желание встретиться с ним, то такое вполне достижимо, добавил он.

Нет, господин барон Эрих Горднер, это вряд ли. И человек ты хороший, и как учитель просто бесподобен, но хватит мне уже приключений, по горло сыт. Отныне у меня совсем другие жизненные планы. Вот разве что встретиться, чтобы посидеть за бутылочкой, другой доброго вина и вспомнить былое, это да, это можно.

Перед самым моим отъездом мы встретились снова, и у нас был разговор.

Собственно, даже не разговор, а так, Горднер напомнил мне о другом разговоре, состоявшемся еще тогда, когда мы довольно много времени потеряли в одной забытой местным Создателем деревеньке, поджидая человека с важными известиями.

Это было тогда, когда я и понятия не имел, что на белом свете существует такой человек, как фер Бренуа и ни мало этим не тяготился.

Мы провели в ней три недели, и единственным нашим развлечением было фехтование. Горднер делал это больше от скуки, ну а я, понятно, очень радовался такой возможности.

Тогда меня одолевало двоякое чувство. Так хотелось бросить все и рвануть в Велент, к Милане. И в тоже время я отлично понимал, что вряд ли мне еще раз судьба преподнесет подарок в лице такого мастера.

Так вот, после одного из занятий, когда я в очередной раз убедился в своей ущербности, Горднер сказал мне следующее:

— Артуа, сейчас я расскажу тебе одну историю. Один мой хороший знакомый был отличным бойцом. Ты не поверишь, но я радовался, когда мог одержать верх в двух схватках из пяти. Однажды он погиб, погиб в бою с далеко не с самым сильным соперником. И это произошло потому, что он боялся, боялся умереть.

Так вот. Каждый день ты должен думать, что умер накануне, — сказал он, — и, если ты умер еще вчера, то тебе нет смысла бояться смерти сегодня. Любой из нас представляет собой то, что о себе думает и в чем не сомневается. Ты воин, хороший воин, но только уже мертвый воин. По-настоящему же ты умрешь в тот самый миг, когда засомневаешься в этом. Подумай над этим.

Тогда он сказал много, очень много. Но по-настоящему мне запомнились именно эти слова.

И именно о них он напомнил сейчас.

В путь я отправился с самого раннего утра. Вернее, отправились мы втроем, потому что вместе со мной поехали Тибор и Крижон. Они должны были сопроводить меня до самого Велента и лишь затем вернуться в столицу. Горднер не имел ничего против, когда я заговорил о том, чтобы взять Крижона с собой. Дел у Горднера в ближайшее время никаких не предвиделось, да и рану следовало залечить основательно, а на это потребуется не меньше пары месяцев.

Тибор отправился за компанию, слишком уж деятельная у него натура. Ну и еще за практически пустяковую плату. Вызвался он сам, и я какое-то время не мог понять, чего ради, кроме его собственных уверений, что долго ему на одном месте не сидится.

У Тибора вернуться как можно скорее в столицу была достаточно веская причина.

Муж одной из его сестер, получается что зять, предложил ему весьма выгодное дело. Разговор состоялся давно, но только сейчас у Тибора появилось достаточно средств, чтобы войти в равной доле.

Вот и торопился он, покуда денежки не ушли из его рук не в пример легче, чем туда попали. Мулой — город немалый и соблазнов хватает.

У Крижона их оказалось целых две. Увидеть столицу Империи — Дрондер, он мечтал давно.

О второй причине я узнал случайно, и у меня от удивления чуть было не отвалилась нижняя челюсть.

Один негодяй, которого по недоразумению назвали Тибором, уверил его в том, что после того, как мы посетим столицу, то сразу отправимся разыскивать человека, который что бы в руки не взял, все в золото обращает. Это я как-то к теме разговора рассказал легенду о царе Фригии Мидасе, что было еще до Крижона.

На вполне резонный вопрос Крижона, почему этого человека искать надобно, ведь с такими способностями жить ему на земле как в раю, Тибор ответил, что не все так просто. Обращать то он обращает, да вот только очень больно ему такое дается. И корчи, и судороги, и боль зубная. И еще диарея страшная. Правда, он назвал ее по-другому.

Но теперь все на мази будет, потому что Верина мне особый наговор дала. В награду за то, что я ее внучку в герцогский дворец пристроил.

В Верину Крижон верил безоговорочно. Потому что избавила она его от непреодолимой тяги к азартным играм, или, если угодно, от игровой зависимости. Крижон ведь и до этого несколько раз пытался, и денег достаточно много потратил на всяческих шарлатанов. А Верина с одного раза его вылечила. Крижон поначалу в ней тоже сомневался. Но когда после сеанса выяснилось, что не тянет играть больше его, и он даже может спокойно смотреть на то, как играют другие…

Поняв это, Тибор сразу прибежал к Верине с благодарностями, и все спрашивал, что ей нужно. Но Верина только послала его, заявив, что довольно и того, что одним дураком на свете меньше стало. Мы все тогда слушали их разговор, покатываясь от смеха.

Так вот, Тибор сказал Крижону, что все это страшная тайна и теперь Крижон вроде как бы на испытательном сроке. Если будет плохо себя вести, то не возьмет барон, то есть я, его с собой. А это автоматически означает, что ни хрена ему не перепадет.

Вот же зазря талант у человека пропадает. Ему мы в наш мир да в президенты али премьеры. На самый худой конец в депутаты. Нигде бы ему цены не было.

Что ж, такая компания со всех сторон вполне меня устраивала. И в дороге будет значительно легче. Ну и самое главное, два человека — это уже почти свита. Прибыть в сопровождении не каких-нибудь бродяг, а самых настоящих воинов, имеющих, несомненно, грозный вид и вполне дорогое оружие. В эти времена и в этом мире такое что-что значит и производит нужное впечатление. Дальше будет видно, ведь если следовать моим планам, то люди мне понадобятся, а с ними обоими я уже предварительно переговорил. Очень предварительно переговорил, поскольку принимать окончательное решение еще рано. Ну и получил такое же очень предварительное согласие.