Разрушители - Ирина Сыромятникова

— Приветствую тебя, могучий Третий! Ужасная беда постигла нас. Мы все в опасности!

Ракш не заметил мстительного огонька в бездонных глазницах Ямбета. Демон давно утратил способность замечать нанесенные им обиды и обращать внимание на угрозы в свой адрес.

— Почему вы не вошли в Тирсин? — Голос Ракша ударил по ушам, словно весь демон был одним огромным колоколом. — Приказ не выполнен!

— Мы потерпели поражение! Пророчество сбылось, Разрушитель возродился!

— Что?! — Глаза Третьего недобро вспыхнули.

Стоящий слева от него безголосый Изибар — Седьмой Ракш, никогда не называемый в глаза по имени, угрожающе выгнул шею.

Ямбет молча ткнул в сторону РБ-4, мясистый черешок застрял у несчастного в горле.

— Что это? — не понял Ракш.

— Все, что осталось от нашего верного соратника! — всплеснул руками Ямбет. — Такая участь ждет всех нас. Отчаяние…

— Чушь! — Крылья Третьего воинственно взметнулись, их бритвенно-острые кромки мелькнули так близко над головами собравшихся, что Сисс испуганно присел. Ракш не заметил ничего. — Все зло от чародеев. Они придумали какой-то грязный трюк. Где они?!

— В Морме, — с готовностью доложил Ямбет. — Мы обложили их со всех сторон и приготовились к штурму. Это сделал какой-то аркониец. Его легко узнать…

Ракш уже не слушал его: одним движением взметнувшись в небо, он уже летел навстречу судьбе. Изибар, совсем было изготовившийся обрушить на РБ-4 крючковатый орлиный клюв, вынужден был поспешить следом. РБ выронил из ослабших лап останки растения.

— Тебе не кажется, что они могут причинить нашему сокровищу вред? — напряженно поинтересовался Хумбага. К чести колдуна, способностью к мерцанию он не воспользовался.

— Шутишь? — Ямбет усмехнулся. — Их мощь там бесполезна, а в остальном Третий — полный идиот. Одно верно, — глаза демона вспыхнули нескрываемым злорадством, — их ждет большой сюрприз! Расслабься.

ГЛАВА 28

Всю жизнь к смерти готовится.

Один Бог знал, сколько нервов и лет жизни стоило Ребенгену это путешествие. Маг чувствовал себя персонажем дурной пьесы, чьи реплики на сцене ограничивались «ох» и «ах». Застрять в крепости Пограничных Стражей (ах!), битком набитой Серыми Рыцарями (ох!) и плотно обложенной Древними тварями (а это просто у-у-у). Неудержимый поток событий тащил Ребенгена вперед, и о самых больших проблемах он узнавал уже после того, как они благополучно разрешались. Это не прибавляло уверенности в себе, вовсе нет. Постоянно полагаться на чудо — недостойно чародея!

Пока Ребенгену удавалось держать за границей восприятия растущий ком травматических воспоминаний, начиная от первой встречи с Серыми Рыцарями и до последнего инцидента с капитаном Пограничной Стражи. Еще неизвестно, в который раз он рисковал больше. По сути, он был первым арконийским магом (имеется в виду — живым магом), способным описать тюремные камеры Последней Крепости изнутри, и мог смело браться за написание пособия о технике внешнего контроля за боевым трансом Пограничных Стражей. При этом он допускал ошибки. Господь всемогущий, какие глупые ошибки! Или он надеялся быть умнее Предков, соглашаясь засунуть Разрушителя в обычный портал? И сколько времени он потерял, врачуя еретиков, когда они давно уже могли быть дома и, возможно, ускользнули бы от враждебного внимания! Что еще он не сделал, не понял, не заметил? Сознание важности миссии и невозможности положительно повлиять на ее результат начинало ощутимо давить на психику.

Нельзя позволить отложенным воспоминаниям прорваться в сознание: это гарантирует ему нервный срыв или как минимум недельную инвалидность. Нет у них в распоряжении этой недели.

Ребенген остановился, зябко поежился и растер пальцами ноющую грудь. Целый взвод Пограничной Стражи обогнул мага и протопал куда-то по своим увлекательным делам. Никаких эмоций это не вызвало. Такая вот забавная привычка может дорого обойтись ему по возвращении в Арконат.

Сесть надо и отдохнуть хотя бы минуточку, прямо сейчас. Не в силах противиться искушению, маг присел на какой-то непонятного назначения ящик и откинулся затылком на холодный камень крепостной стены. Утомленное сознание почти мгновенно провалилось в вереницу дрожащих образов. Во сне он тоже был чем-то занят, что-то организовывал и пытался объяснить молодому Гэбриэлу какие-то важные вещи. Никто не будил его, люди с каким-то даже сочувствием понижали голоса и проходили мимо. Минуточка переросла в час, и заклинатели всерьез обсуждали вопрос, не предложить ли чародею пойти и выспаться нормально.

Но в этот раз отдохнуть Ребенгену была не судьба. Руны на опорных элементах периметра начали чуть слышно потрескивать, а потом ярко вспыхнули и мерно запульсировали оранжевым огнем. Протяжно взвыли сирены. Ребенген, прикорнувший как раз на коробке резонатора аварийного ревуна, покатился на землю, судорожно ловя ртом воздух, перепуганный едва не до помрачения.

— Тревога!!! — голосил кто-то самый умный. — Нас атакуют!

Рожки подхватили тревожный сигнал.

Пограничные Стражи волной хлынули на стену. Те, кто был занят на работах, поспешно расхватывали сложенную тут же амуницию. За сорок секунд, максимум за минуту, бойцы были облачены в доспехи, все ремешки застегнуты, шлемы на головах. Серым на ту же реакцию потребовалось чуть больше времени. Ребенген все еще пытался унять сердцебиение, а боевые расчеты уже занимали свои места.

Осталось понять, кто же вторгся в защищенные магией пределы. Ребенген осторожно выглянул из-за спин солдат. Он ожидал волны атакующих, но враг был только один. Зато какой! Даже по тем скудным описаниям, что хранились в архивах Академии, чародей без труда узнал Третьего Ракша.

Этот монстр был не просто большим, он был чудовищно сложнее, чем все твари, виденные Ребенгеном до сих пор. Казалось, что каждая его чешуйка, каждый непонятного назначения элемент движется и вращается независимым образом, кроме того, они на глазах распадались и соединялись. От одного взгляда на это волосы вставали дыбом.

Демон не сложил — всосал свои крылья и стал похож на великана с птичьей головой. Оружия видно не было, но Ребенген не сомневался — Ракш с легкостью выпустит его изнутри, любое и в любом количестве.

Ракш обернулся к крепости, плотно, до монолитности, сомкнув броню на груди и голове (а может, она и стала монолитом). И… заговорил.

Голос демона напоминал пение медных канатов, вой гигантских литавр, эхо, живущее в колоколе. Слова странного языка не перекрыли, а удушили все другие звуки, затылок стиснула тупая боль, уши заложило.