Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

- И где теперь эти… кольца? – близко наклонившись к девочке, хриплым голосом спросил дух. Вновь повеяло холодом, от которого – вот парадокс! – бросало в жгучий жар.

Что же так взволновало того, кто всегда лишь безразлично исполнял свой долг? Почему перевитые между собой жадность-отчаяние-вера - словно сплетенные в одну тугую косу пряди, с такой силой исходят от Вольги. Что для него значит Настин браслет и кольца, подаренные прабабушкой?

- Где они? – вновь потребовал тот, о ком писали в былинах.

- Я их оставила там, - проговорила не без труда девочка, до сих пор боясь встретится взглядом с Вольгой. Равнодушным он казался ей менее страшным, менее опасным.

- Где – там? – переспросил он.

- Закапала в саду! – выпалила Дарёна. – Они мне надоели! Я закапала в саду и… потом…, - она терялась в словах, - потом ушла, - наконец, выговорила она. Вольга вдруг поймал горсть ледяных искрящихся осколков в ладонь и с хрустом сжал, превращая в мелкую крошку.

- И никому не успела передать, - созналась Дарёна.

Какое-то время Вольга думал о чем-то, а потом вдруг удивил и без того нервничающую Дарёну еще больше.

– И я до сих пор не понимаю, как ты это провернула, - на тонких губах, словно из серого камня высеченных, появилась улыбка. Самая настоящая улыбка! – Способное дитя. Пожалуй, наказывать тебя я не буду.

Дарёна, уже готовящаяся к худшему, в громадном изумлении уставилась в посветлевшее лицо старшего духа, но тут же опустила голову вниз, не выдержав взгляда.

- Нити ты вернула. Узлы почти распутались. А те, что не смогли распутаться ни к чему страшному не приведут. Веди меня в свой сад, - приказал он внезапно и кивнул Дарёне, показывая, что она должна сделать это незамедлительно. И даже руку протянул – раскрытой ладонью кверху.

- Представь то место, и мы окажемся в нем.

Девочка, колебаясь, несмело коснулась его сухой и показавшейся неожиданной теплой ладони – хотя как ладонь духа может быть теплой или холодной? Мгновение, равное падению звезды, – и они перенеслись в то место, которое представила Дарёна.

Сейчас там никого не было – зимой в дачный поселок старались не приезжать, если только на Новый год или Рождество, но летом, ранней осенью и поздней весной в двухэтажном уютном коттедже почти всегда кто-нибудь обитал. Их семья любила собираться вместе – и по праздникам, и просто так, без особого на то повода.

Сейчас участок выглядел совершенно незнакомым, молчаливым, спящим. Стоявшая тишина убаюкивала. Все было завалено снегом – не только земля, но и забор, дом, клумбы, лавочки. Деревья, обсыпанные белой пудрой в свете тусклого фонаря на дороге, казались сотканными из волшебного бархата. Дорожки из следов чьих-то крохотных лапок казались мистическими узорами. А черные провалы окон напоминали пустые глазницы, безучастно наблюдающими за происходящим.

- Веди, - отпустил руку Дарёны мужчина. Она вздохнула, с тоской глядя на дом, и полетела в сад, лавируя сквозь деревья, хотя могла и проходить сквозь них. Привычка?

Остановилась она за домом, неподалеку от деревянной резной беседки с крышей, похожей на купол. Раньше она любила сидеть здесь летом и читать книги или просто смотреть на лес или далекие темно-синие очертания гор – их участок находился на холме, и поэтому вид из окон и беседки был просто восхитительный – одновременно простой и манящий.

- Здесь, - негромко сказала Дарёна, касаясь рукой ствола единственной на участке березы – высокой, с раскидистыми ветвями. Ее пальцы, конечно же прошли сквозь дерево, но девочку это ничуть не смутило.

- Под ней закопала? – спросил все так же хрипло Вольга. Если Дарёна мельком любовалась садом и домом – своими утраченными воспоминаниями, то старшего духа интересовало только одно – место, где были закопаны кольца.

- Да. Там неглубоко, но никто не найдет. А колечки лежат в коробочке, наверное, с ними ничего не случилось, - ответила Дарёна, опять чувствуя знакомые волнения в воздухе.

- Думай о них, представь их, - велел старый дух, и его слова, словно обруч, стиснули виски юного духа с внешностью подростка в летней одежде. – Кольца все еще твои.

И вновь побежали картинки из прошлого.

И опять травы запели вдалеке – словно под водой - приветственную песнь.

И в который раз стали ласкать, касаясь щек, щиколоток, запястий.

Вольга, казалось, тоже стал свидетелем этого. Он закрыл глаза и, раскинув руки в широких рукавах, несколько минут прислушивался то ли к ним, то ли к самому себе. А Дарёна вдруг явственно увидела теплый розовый свет, исходящий из-под земли в том месте, где она закапала колечки. Это длилось всего мгновение, но девочке хватило, чтобы зачарованно приблизится к этому свету – она даже ладонь протянула, как будто бы пытаясь взять этот свет в свои пальцы или же погреть их в нем. Стало и горько, и смешно, и на удивление хорошо. Сколько длилось это зимнее безмолвие, Дарёна не знала. Она, заключенная в свои мысли и эмоции, не следила за ходом времени.

Что же за колечки подарила ей прабабушка? Почему они светятся из-под самой земли, как Настин браслет? Что хочет Вольга?

Травы пытались рассказать обо всем в своей песне, но слов было не разобрать.

А потом все прекратилось, как отрезало. Вольга тоже распахнул глаза. Теперь в них явственно читалось потрясение. Казалось, он увидел то, что хотел. Какое-то время он был похож на человека, пробежавшего прочь от смертельной опасности много километров и теперь задыхающегося, с сухими губами и сводящей болью в легких, но добравшегося до нужного места и протянувшего руку к высокому, чуть запотевшему стакану с чистой свежей холодной родниковой водой. Еще чуть-чуть, еще немного – и он сможет коснуться влажного стекла потрескавшимися губами.

- Надо же, - прошептал он потрясенно. – До сих пор…

Он отчего-то уставился на свои ладони, подняв их почти к самому лицу.

- Дитя, - позвал он, наконец, и Дарёна тоже словно очнулась.

- Знай, что ты хранила мои вещи.

При этих словах луна, зависшая прямо над домом, позволила себе легкую улыбку.

- Ваши вещи?

- Когда-то я создал несколько вещей. И много веков ищу их, чтобы соединить воедино и уйти, - спокойным, отстраненным и почему-то совсем не страшным голосом сказал Вольга. Дарёна вдруг перестала бояться его. Она с замиранием сердца слушала мужчину и почему-то ей стало совсем грустно. – Эти вещи волшебные и наделены большой силой. Браслет, кольца и подвеска. Дети нави, прави и яви, - он позволил себе слабую улыбку, и Дарёна поняла, что это ирония! - Те, кого ты называешь магами, тоже их ищут, - продолжал Вольга. – Они всегда силы чужой ищут, потому что в себе найти не могут. И даже название дали – тройка славянская. Скрывать не буду – кольца, что тебе отдали, и браслет той девицы – мои. Сколько веков искал, а нашел в единый час почти все! – и Вольга вдруг расхохотался. Никто никогда не слышал, чтобы этот старый дух в славянских княжеских одеждах смеялся.

- Хочешь еще раз попытаться помочь им? Все исправить? – так же внезапно остановившись, спросил дух.

- Х-хочу, - с трудом выговорила Дарёна, все равно мало что поняв из слов Вольги. – Только как я это сделаю, если вы сами сказали, что ничего не получится изменить? Я вон сколько узлов навязала, а вы распустили, - добавила она, наглея на глазах.

- А зря ты навязала столько узлов, дитя.

- Но я хотела, как лучше! Я хотела, чтобы они встретились наконец-то и поняли, что предназначены друг для друга! Вот и навязала узлов специально. Чтобы они точно никуда друг от друга не делись.

- И как, не делись, влюбились друг в друга? – полюбопытствовал Вольга.

- Нет еще, - смутилась девочка.

- Странно-то как, - можно было сказать, что Вольга ухмыляется. Просыпалось в нем что-то живое, некогда то ли потерянное, то ли забытое. – Узлов-то много было. Они уже должны были жениться тогда.

- Может, и женятся, - пробормотала Дарёна устало.

- Просто всему свое время.

- Что?

- Ступай теперь, – Вольга вглядывался в темноту, словно видел что-то известное только ему одному.

- Куда?

- К ним.

- Зачем? – чувствовала, что сходит с ума Дарёна. Ну могла ли она предположить, что все закончится вот так?

- Сама поймешь, - было ей туманным ответом. – Помощь нужна твоя. Забыла, кто ты такая?

- А наказание… - никак не могла забыть Дарёна о том, что полагается за ее проступок.

- Я же сказал – не будет его. Взамен будешь меня слушать. И делать, что говорю. Тогда и мне поможешь, и себе, и им, - отозвался Вольга. Между широких темных бровей его пролегла задумчивая складка, больше похожая на вертикальную трещинку.

Пошел снег, медленно, плавно, даже изящно ложась на все те же ветви деревьев, крышу, забор. Раз за разом все плотнее укутывая землю. Серебря воздух.

- Увидишь, кому помочь. И торопись.

Глаза Дарёны послушно вспыхнули желтым огнем, и она в мгновение ока исчезла, позволив себе раствориться в студеном воздухе.