Грозовой перевал - Эмилия Бронте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он разгадал, что в намерения его врага входило закрепить за сыном — вернее, за собою — не только земли Линтонов, но и личное имущество мисс Кэтрин. Но почему Хитклиф не ждал спокойно его смерти, оставалось загадкой для моего господина, потому что он не знал, как быстро вслед за ним должен был сойти в могилу и его племянник. Все же он понял, что нужно изменить завещание. Он решил не оставлять Кэтрин капитал в личное распоряжение, а передать его в руки опекунов, завещав его ей в пожизненное пользование с последующим переходом к ее детям, если они у нее будут. Таким образом, если б Линтон умер, наследство не могло бы перейти к мистеру Хитклифу.
Получив распоряжение от моего господина, я отправила человека за стряпчим, а четырех других, снабженных пригодным оружием, послала вытребовать у ее тюремщика мою молодую госпожу. И тот и эти задержались до ночи. Одиночный посланец пришел обратно первым. Он сказал, что мистер Грин, наш поверенный, когда он прибыл к нему, находился в отлучке и пришлось два часа ждать его возвращения; а когда Грин наконец вернулся, то сказал, что у него есть одно дельце в деревне, которое он никак не может отложить, но что он еще до рассвета прибудет на Мызу. Те четверо тоже никого с собой не привели. Они только принесли весть, что Кэтрин больна — так больна, что не может выйти из комнаты, — и что Хитклиф не дал им повидаться с нею. Я как следует отругала глупцов, что они поверили этой басне, которую я не стала пересказывать своему господину, решив нагрянуть утром всем гуртом на Перевал и буквально взять дом штурмом, если нам не выдадут узницу добром. Отец ее увидит, клялась я снова и снова, хотя бы нам пришлось убить этого дьявола на пороге его дома, когда он стал бы нам сопротивляться!
К счастью, я была избавлена от лишних хлопот и волнений. В три часа утра, спустившись вниз за водой, я с кувшином в руках проходила через переднюю и чуть не заплясала от радости, услышав решительный стук в парадную дверь. «Ах нет! это Грин, — сказала я, опомнившись, — это только мистер Грин!» И пошла дальше, решив, что вышлю кого-нибудь другого открыть ему. Однако стук повторился — негромко, но все же настойчиво. Я поставила кувшин на перила и поспешила отворить стряпчему сама. Осенний месяц ярко светил снаружи. То был не стряпчий. Моя милая маленькая госпожа кинулась, рыдая, мне на шею.
— Эллен! Эллен! Папа еще жив?
— Да! — закричала я. — Да, мой ангел, он жив! Слава богу, что вы опять с нами!
Она хотела тут же, не отдышавшись, бежать в комнату мистера Линтона, но я ее заставила сесть на стул и дала ей напиться; я умыла ее и передником натерла до красноты ее бледные щеки; потом объяснила, что я должна пройти вперед и предупредить о ее возвращении; и я ее умоляла сказать отцу, что она будет счастлива с юным Хитклифом. Она посмотрела на меня в недоумении, но, быстро сообразив, почему я советую ей говорить неправду, она меня уверила, что не станет жаловаться.
Я не посмела присутствовать при их встрече. С четверть часа стояла я в коридоре за дверью и едва отважилась потом подойти к кровати. Все, однако, было тихо. Отчаяние Кэтрин проявлялось так же молчаливо, как радость ее отца. Он полусидел в подушках, и она его поддерживала, спокойная с виду; а он глядел в ее лицо расширившимися от восторга глазами.
Он умер блаженно, мистер Локвуд; да, именно так! Поцеловав ее в щеку, он прошептал:
— Я ухожу к ней. И ты, мое дорогое дитя, тоже придешь к нам! — и больше он не двигался и не говорил, только все глядел восхищенным лучистым взором, пока не перестало биться его сердце и не отлетела душа. Никто не заметил точно минуту, когда он умер, — так тихо он скончался, без всякой борьбы.
Все ли слезы иссякли у Кэтрин, или слишком было тяжким горе, чтоб дать им пролиться, но она сидела с сухими глазами, пока не взошло солнце. Она сидела до полудня и так и оставалась бы в задумчивости у кровати покойника, но я настояла, чтоб она ушла к себе и соснула. Хорошо, что мне удалось удалить ее, потому что к обеду явился наш законник, наведавшись перед тем на Грозовой Перевал, где получил указания, как ему действовать. Он продался мистеру Хитклифу; в этом была причина, почему он медлил прийти по приглашению моего господина. К счастью, после возвращения дочери ни единый помысел о мирских делах уже не приходил на ум мистеру Эдгару, не возмутил его дух.
Мистер Грин взял на себя распорядиться на месте всем и всеми. Он рассчитал всех слуг, кроме меня. И так широко толковал свои полномочия, что хотел похоронить Эдгара Линтона не рядом с его женой, а в церкви, в фамильном склепе Линтонов. Этому, однако, помешало завещание и мои громогласные протесты против всяких отступлений от указанной в нем воли покойного. С похоронами торопились. Кэтрин — теперь миссис Линтон Хитклиф — было разрешено оставаться в Скворцах, пока лежало в доме тело ее отца.
Она рассказала мне, что, видя, как она терзается, Линтон в конце концов отважился пойти на риск и выпустил ее. Она слышала, как посланные мною люди спорили у дверей, и угадала, что им ответил Хитклиф: это ее привело в отчаянье. Линтона вскоре после моего ухода перенесли в маленькую гостиную, и моя молодая госпожа так его запугала, что он согласился, пока отец не поднялся опять наверх, достать ключ. Он умел тихонько запирать и отпирать дверь; и когда он должен был ложиться спать, он попросил, чтоб ему позволили ночевать у Гэртона, и ему тут же разрешили. Кэтрин убежала до рассвета. Через дверь она выйти не посмела, боясь всполошить собак. Она заходила подряд во все пустые чуланы, осматривала окна и, попав, на свое счастье, в комнату покойной матери,
