Выбор без права выбора (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

— Один штрафной шар, Надя, за оскорбление. Ты опять мыслишь земными мерками. Я не биологический отец. Я им в принципе быть не могу. У меня нет никаких ДНК, ни земных, ни моего мира. Я соткан из энергии, и даю женщине мужское семя, созданное магической энергией. Но, повторюсь, этого нельзя делать с той, у кого живая магия или магия от потока.

— И что? Платоническая любовь между нами всё-таки возможна?

— Возможна. И Поцелуи в губы тоже. И…

— И?

— Потом скажу.

— Сейчас.

— Стоп, Надя. Давай сначала дело, а потом удовольствия. Пойдём по мишеням постреляем. И я тебе расскажу о твоём предстоящем перемещении.

— Жрец, а что со временем?

— А что со временем, милая?

— С миром ничего не случится?

— От стоящего времени ничего не случится. И даже летящая птица, замерев высоко над землёй, не упадёт. Просто нет времени. Для них. Как там на Земле говорят?

— И пусть весь мир подождёт, — продолжила Надя, улыбнувшись Жрецу.

***

Они пришли на тренировочную площадку. Переоделись в форму для разогрева.

— Начнём с пробежки? — Жрец подмигнул. — Полетели!

И они пробежались. Потом Надя показала класс на мужской полосе спортивного инвентаря. Но медленнее, чем могла ранее. Ликвидационный лагерь сказался, хотя Жрец и постарался восстановить её здоровье.

— Арм гонял?

— Ага.

Затем переоделись для тренировки на полигоне. Пока стреляли по мишеням, Жрец говорил:

— Я перемещу тебя драконьим порталом. Золотая Обитель не знает, что он здесь есть. Сейчас портал… мм… так сказать, перезагружается. Раньше Драконы-оборотни перемещались в драконьей ипостаси, а ипостась мага заключалась в защитном коконе Дракона. Теперь наоборот. Ипостась Дракона будет заключена в кокон мага. Но он всё равно защитит своего носителя. В этом случае мне придётся изъять у тебя личную память — и земную, и этого мира. Не бойся, я заключу её в магические шары. На Земле восстановишь.

Надя кивнула.

— Я всё подготовил, но нам нужно подождать: Дракон учит твой родной язык.

— Как учит?

— Очень просто… по твоей памяти. Он с тобой заговорит, когда будет готов. Потом вы пообщаетесь для закрепления знаний языка. Нужно, чтобы в критический момент вы друг друга поняли. Ещё подготовлю несколько шаров, в том числе боевой против Драконов-оборотней.

Он подошёл к Наде и повернул её к себе. Его глаза стали серьёзными, даже колючими.

— Этими шарами ты Высших не убьёшь, создашь им некоторое неудобство и выиграешь время. Запомни, Надя, ты никогда не посмеешь применить живую магию против оборотней. Особенно против этой парочки. Они самые сильные, на их плечах держится почти весь мир. Ты меня поняла? Запомни: если они погибнут, то погибнет около полумиллиарда жителей нашего с тобой мира.

Надя была ошарашена таким поворотом событий, но кивнула.

— Поклянись.

— Клянусь.

Жрец улыбнулся и потащил её на полигон.

Там они оторвались по полной. Сначала по правилам. Потом без правил. Потом Надя нагрубила сленгом. Потом он её ловил. А потом он её поймал. И случился их первый настоящий поцелуй, сладкий и с молниями, поцелуй между мужчиной и женщиной, к которому они уже давно были готовы.

— Дракон заговорил? — шёпотом спросил он.

— Нет, — шёпотом ответила она.

— Тогда полежим, отдохнём, — и опустился на траву полигона, увлекая за собой Надю.

Они молча лежали, когда Надя почувствовала его дыхание у своего уха, а потом лёгкий укус мочки и эти несносные молнии. И она попала в крепкие объятия Жреца. Попала и утонула в море чувств, любви и безумия. Каждое прикосновение его губ и рук отдавалось волнами наслаждения и срывало стон из груди. Тело выгибалось и сладострастно звенело натянутой струной. Это было мгновенно и бесконечно. Это было сейчас и никогда. Это была память и беспамятство. Они были везде и нигде. А вокруг звучало пение изначальной магии, нежное и переливчатое, девственное и постыдное. И пела она только для Нади, давая ей всё и забирая у неё не меньше…

— Даже если я сейчас умру, жалеть не буду. Теперь я действительно испытала всё в своей жизни, — прошептала Надя, когда изначальная магия стала её отпускать.

Так в объятиях Жреца, закопавшись руками в его белых волосах, она лежала и слушала затихающее пение изначального творца всего сущего. Сущего во всех мирах и между ними.

— Милая, ты самое лучшее мое создание, ты моя драгоценность. И эту драгоценность я бросил в грубый мир живых…

— Жрец, что пережито, то пройдено. Главный путь тот, который впереди. И сейчас передо мной ты.

Он поднял голову и внимательно посмотрел в её глаза. Он слишком много сказал своей Наде. Это лишние знания. Пока лишние.

— У тебя блок с глаз слетел… они опять прекрасны.

Продолжая пристально смотреть, Жрец притронулся большим пальцем к виску Нади. И знания о бессмертии стерлись из её памяти. Придёт время, и он откроет не только эту тайну… он откроет все её тайны. Но не сейчас…

— Жрец. А то, что между нами произошло, считается изменой мужу?

— Нет. Это подзарядка магией с приятным чувственным сопровождением, — улыбнулся он, то ли шутя, то ли нет. — Ты как губка заполнила до краев свой резерв. Надолго хватит. И ты опять меряешь земными мерками. Максимум, что я допустил… это поцелуи и…

— И…?

— И магия моя пошалила немного… — уронив голову ей на грудь, признался в содеянном он.

— Жрец!!! — захохотала Надя, молотя его кулачками по спине.

Жрец выпустил её из объятий. Встал и поднял свою драгоценность на руки. Принёс её в покои, где они жили с Надией, занёс в гардеробную, поставил Надю на ноги.

— И где у нас твоё любимое платье?

***

Они зашли в бальный зал. Надя хотела зажечь светильники, но Жрец её остановил.

— Пойдём…

В темноте дошли до середины зала. Воздух вокруг немного искрился.

— Жрец, я не смогу петь, у меня горло ещё не в порядке.

— При такой-то зарядке? Но тебе и не нужно петь, я сам спою.

И Надя услышала звучание вальса, нежное, трогательное…

— Жрец, но это магия нам поет…

— Я и есть магия, ты уже забыла? Надя, моя милая Надя, ты ещё помнишь наш танец?

— Весь до капельки.

И они танцевали под пение магии, а вокруг них кружились вихрями зелёные, синие и оранжевые всполохи. Струились, изгибались и сверкали лучи лучезара, непонятно откуда взявшиеся в зале без окон. Ушла боль физическая, ушла боль душевная, осталась только любовь к этому маленькому миру, затерявшемуся где-то среди множества других миров.

— Ах ты мой психолог на всю мою голову, — прошептала Надя, с улыбкой смотря в глаза Жрецу и кружась в вихре поющей магии.

— Второй штрафной шар, сразу, как вернёшься с Земли, — прошептала ей магия в ответ.

***

А ещё они написали письмо той Наде, что очнётся на Земле. Жрец несколько раз перепроверил, не перепутаны ли в письме шары, правильный ли порядок действий.

— Вот удивлюсь там деньгам и московскому адресу. Я уже сейчас удивляюсь… — сказала Надя.

— Деньги и вещи Драконы сюда доставили, а Центр там за всеми перемещаемыми следит. И на Землю, и с Земли дорога есть. Но её сейчас в основном обходят стороной. Магии почти нет, слишком загрязненный мир и постоянно громыхают войны, хотя отдельные тихие и чистые места тоже есть. Пора изменять внешность, Надя.

И опять жертвенная плита, и над ней гудит поток магии, вызванный Жрецом.

Восстановили все блоки: на глазах и два блока на живую магию. Убрать Надя сможет только один блок. Жрец не хотел, чтобы Надя сама его снимала, но поисковики тоже опытные воины и придут убивать. И от них нужно отбиваться по-серьёзному.

Надю мучили вопросы. Она несколько раз пыталась их задать, но всякий раз что-то останавливало.

— Задавай, — Жрец встал напротив и положил свои руки на её плечи.

— Что задавать? — растерялась Надя.

— Можешь не задавать, я знаю, что именно тебя мучает. Вопросов несколько. Как сложатся наши взаимоотношения, если ты выйдешь замуж за Дракона-оборотня? Буду ли ревновать и мучиться? Даю ответ — не буду. Буду ли ревновать и мучиться, если полюбишь своего мужа? Даю ответ — не буду. Но я буду мучиться, если ты сделаешь неправильный выбор и будешь несчастна. Если у тебя возникнут нормальные дружеские отношения с мужем, я буду рад. Если полюбишь, я буду счастлив. Ты опять пытаешься мыслить человеческими категориями. Я — магическая энергия. У меня нет чувства собственности. Почти нет… — немного поправил себя он. — Я не беру, я даю и созидаю. Мое состояние будет измеряться твоими чувствами. Чувствами моего любимого создания. Моего сокровища.