Багровая смерть - Лорел Гамильтон

— Логично, — ответил он.

— Я спорю с тобой не о логике, мелкий.

— Прошу, перестань называть меня мелким. Это не очень помогает мне высказать свою точку зрения.

— Не моя проблема — помогать тебе высказывать свою точку зрения, — сказал Никки.

Я нахмурилась на обоих.

— Почему вы грызетесь?

— Мелкий, ой, прости, Син, пытается меня бортануть.

Синрик закатил глаза.

— Спасибо за элегантно ввернутое словцо, Никки.

— Всегда пожалуйста, — сказал он с вполне искренней улыбкой, как будто не понял сарказма. Я знала, что понял, но также знала, что он был прекрасным актером, когда хотел или ему это было нужно. Фишка социопатов.

— Хватит разговоров, Синрик, — сказала я, — Говори в чем дело.

— Прошу, Анита, называй мое имя.

— Это и есть твое имя.

— Тогда используй прозвище, которое я предпочитаю.

Я глубоко вздохнула, но, в конце концов, сказала:

— Хорошо, Син. Но пиши хотя бы имя как С-У-Н[4].

— Ты же знаешь, что так оно неправильно произносится.

— Знаю, знаю. Тебя бы назвали: Синди, Сидни, или Сид[5].

— Или Кэрол, Карен, Карл, или Кэнди[6] — это было моим любимым, когда я писал его как С-У-Н.

— Ладно, Син, пиши его как оно звучит. Так что случилось? — спросила я, не пытаясь скрыть капризность в голосе.

Его выражение из упрямого превратилось в его версию капризного. Он был очень красивым парнем, но не в таком настроении. Многие мужчины, и женщины, в моей жизни, уже давно отступили бы, но Синрик, прошу прощения, Син, имел черту твердолобости и решительности, составляя серьезную конкуренцию моим, а это о чем-то говорило.

— Никки едет с Анитой в Ирландию вместе с тремя вампирами. Если он даст кровь Жан-Клоду сейчас, то не сможет быть донором еще пару дней. Так же как и для Аниты с ее ardeur, но я могу накормить ее и дать кровь Жан-Клоду сейчас и оставить Никки свежим на потом.

— Звучит так, как будто Никки какой-то помидор, из которого мы выжмем все соки, — проворчала я.

— Ну разве не точное определение? — пожал плечами, Син.

Никки хмыкнул, издав низкий, утробный звук.

Я посмотрела на него.

— Мы заставляем тебя чувствовать себя как вещь?

Улыбка все еще держалась на его лице, когда он сказал:

— Нет, но мы влюблены друг в друга, и когда ты питаешься, секс является частью наших отношений.

— И я заставляю тебя чувствовать себя куском еды, а не человеком? — спросил Жан-Клод.

Никки покачал головой.

— Иногда ты заставляешь меня чувствовать себя как добыча, но не еда.

— Я не вижу в тебе добычу, Никки.

— Может добыча не совсем подходящее слово. Как ты называешь того, кого пытаешься соблазнить?

Жан-Клод выглядел удивленным, что могло быть абсолютным притворством, но я так не думала, или, может, не хотела так думать.

— Клянусь тебе, Никки, я не пытался тебя соблазнить, когда ты позволял мне кормиться.

Никки с минуту изучал лицо вампира, затем повернулся ко мне.

— Он пытался?

— Соблазнить тебя?

Он кивнул.

— Нет, я имею в виду, не совсем. Жан-Клод весьма чувственный почти во всем, что он делает, и к взятию крови относится как к чему-то важному. Он не приемлет фаст-фуд, если ты понимаешь, о чем я.

— Ты жертвуешь свою кровь, чтобы поддерживать мою жизнь и здоровье. Как я могу относиться к этому иначе, чем как к священному дару?

— Священный дар — мне нравится, — одобрила я.

— Вы просто проигнорируете мое предложение? — спросил Син.

— Думаю, мы надеялись, что ты передумаешь, — сказала я.

— Почему?

— Никогда не брал у тебя кровь, neveu[7], и не стал бы начинать сейчас.

— Почему нет?

— Ты не понимаешь, о чем просишь меня.

— Я давал кровь Эхо.

— Ты ее любовник и любовник ее жены. Я называю тебя neveu. Это значит «племянник», и я использую это слово очень сознательно, Син.

— Знаю, — кивнул, Син, — ты используешь его, чтобы напомнить себе, что я твой любимый племянник, принц твоему королю, а не романтический партнер.

— Если ты все это знаешь, то, как можешь так себя мне предлагать?

— Я не предлагаю заняться с тобой сексом, Жан-Клод, просто дать кровь.

— С Жан-Клодом, это не просто кровь, — сказал я, изучая его лицо. Я бы опустила щиты и поняла, что он на самом деле чувствует, или даже думает, потому что могла разделить это с моими животными зова, но не рвалась быть эмоционально ближе. До тех пор, пока не узнаю, к чему он ведет и почему, я не была уверена, что хочу, чтобы Син оказался так глубоко в моей голове.

— Я знаю, что он, как и любой вампир, может взять кровь, не вторгаясь в мое сознание.

— Но тогда это просто боль, — сказал Жан-Клод.

— Я согласен на это, — ответил Син.

— А я нет.

Тогда Син посмотрел на вампира.

— Почему нет?

— Я долгим и упорным трудом добивался того, чтобы в моей жизни было так много людей, о которых забочусь, которые охотно даруют свою кровь. Мне не нужно брать кровь там, где я могу ее найти, Син, лишь там, где я этого хочу.

— Я хочу, чтобы меня серьезно рассмотрели на включение в церемонию обязательств.

— Мы знаем об этом, neveu.

— Я все время спрашивал, почему меня не рассматривают всерьез, и, наконец, кто-то сказал мне, что это потому, что ты видишь во мне любимого племянника, а на племяннике ты не женишься.

Жан-Клод пожал в изумительной Гаэльской манере плечами, хотя выглядит это куда изящней, чем звучит. Этот прекрасный жест значил все и ничего и казался таким французским.

— Здесь не только Жан-Клод, Син, — сказала я. — Мика тоже не знает, что с тобой делать.

— Но он спит с тобой, Натэниэлом, и со мной в одной постели. Мы все занимались с тобой сексом одновременно.

— Это так, но он все еще не называет тебя братом-мужем.

— Я спросил Мику, прежде чем он уехал из города, и он ответил, что если все согласятся, он не будет против.

— Я смотрю ты времени зря не терял, да? — сказала я, и капризность вернулась. Я старалась не конфликтовать с Сином, но не выходило.

— Мне жаль, neveu, но я не соглашусь надеть кольцо на твой палец. Это не те отношения, которые мы имеем или хотим.

— Никки дает тебе кровь, и он не твой любовник.

— Это правда, но ты уже слышал, как он обвиняет меня в попытке его соблазнить, хотя я не пытался. Я из линии вампиров, которые черпают силу из чувственных, сексуальных вещей и эмоций, которые