Обманы Локки Ламоры - Скотт Линч

— Я… Мне придется попробовать, господин. Однажды я уже прошел через ваш сад, значит, смогу сделать это снова.

— Да, ты будешь делать это снова и снова. Тебе придется проделать это тысячи раз. Ты будешь бегать между моими розами и спать между ними. Рано или поздно ты научишься сосредоточенности. Но должен предупредить тебя: некоторым это не удалось, — дон Маранцалла встал и обвел рукой окружающие кусты. — Вот все, что от них осталось… вон, там и там. В стекле.

Жеан нервно сглотнул и кивнул.

— И еще одно. Сегодня ты попытался извиниться за то, что пришел слишком рано. На самом деле это не так. Я нарочно затянул предыдущий урок, чтобы доставить удовольствие тем маленьким дерьмецам, которые пытались прирезать друг друга. А на будущее… вот что, приходи ровно в час, чтобы они уже успели уйти. Им не обязательно знать, что я учу тебя.

Когда-то Жеан сам жил в богатой семье и носил такие же шелка и бархат… Он почувствовал укол в сердце и тут же поспешил себя уверить, что в нем говорит старая боль потери, а вовсе не стыд за свою внешность — одежду, неухоженные волосы, отвислый живот и прочие глупости. Эта мысль, сама по себе достойная, помогла мальчику восстановить душевное равновесие — по крайней мере, внешне.

— Я понимаю, господин. Я… я не стану компрометировать вас.

— Компрометировать МЕНЯ? Жеан, ты ничего не понял! — Маранцалла лениво пнул учебную рапиру, и та зазвенела по черепице. — Эти чванливые сопляки приходят сюда, чтобы научиться красиво и элегантно махать клинком. Они пытаются делать это по-благородному, с соблюдением всех правил, уверенные в недопустимости бесчестных приемов, — учитель обернулся к Жеану и кулаком дружески, но достаточно крепко ткнул его в самый центр лба. — Ты же, мой друг, напротив, будешь учиться УБИВАТЬ.

Глава 7. Из окна

В течение всего долгого нервного обеда Локки излагал свой план.

Наступил долгожданный День Герцога. Ровно в полдень Благородные Подонки собрались за столом в стеклянном убежище под Домом Переландро. Снаружи солнце изливало на город обычный нестерпимый жар, но в их подземелье было прохладно, возможно, даже чересчур. Недаром отец Цепп подозревал, что Древнее стекло изменяет окружающее пространство, выкидывая фокусы не только со светом, но и с другими его свойствами.

Друзья совместно приготовили обед, вполне достойный названия праздничного: тушеная баранина с луком и имбирем, фаршированные угри в соусе из вина с пряностями и яблочные пирожные от Жеана, щедро политые аустерсхолинским коньяком.

— Спорим, даже герцогский повар надорвется, а такого не сделает, — заявил он. — По моим подсчетам, каждое пирожное стоит три-четыре кроны.

— Интересно, а сколько они будут стоить после того, как мы их съедим и выпустим с другого конца? — пошутил Жук.

— Можешь заняться подсчетами, — предложил мальчику Кало. — Не забудь воспользоваться весами.

— И совком, — добавил Гальдо.

Сами братья Санца приготовили пряные омлеты с рублеными бараньими почками — блюдо, неизменно имевшее успех за столом. Но сегодня, хотя каждый, несомненно, в полной мере проявил свое кулинарное мастерство, обед проходил как-то вяло. Казалось, что вкус изысканных блюд испарился до срока. Один только Жук ел с истинным аппетитом, особенно налегая на пирожные Жеана.

— Посмотрите на меня! — хохотал он с набитым ртом. — Я становлюсь все дороже с каждым съеденным кусочком!

Ответом на его шутовство были весьма сдержанные улыбки. Мальчик с досадой фыркнул и отодвинул тарелку.

— Если никому из вас не хочется есть, — бросил он, — давайте скорее покончим с обедом и перейдем к обсуждению, как нам сегодня ночью увернуться от верной смерти.

— Действительно, — поддержал его Жеан.

— Да, — вздохнул Гальдо. — Итак, в чем заключается наша игра и как мы будем ее проводить?

Локки оттолкнул тарелку и, скомкав, швырнул салфетку на стол.

— Прежде всего нам опять придется воспользоваться нашим номером в Расколотой башне. Так что готовьтесь снова карабкаться по проклятым ступенькам.

Жеан кивнул.

— И что мы будем там делать?

— Вначале мы с тобой дождемся там Анжаиса — он явится за нами в девятом часу. Очень надеюсь, что после его ухода мы там же и останемся. Но для этого нам придется убедить сына капы, что мы не можем составить ему компанию по весьма уважительной причине.

— И что же это за причина? — поинтересовался Кало.

— Очень живописная, — пообещал Локки. — Тут мне понадобится ваша с Гальдо помощь. Я хочу, чтобы вы сегодня же нанесли визит Джиссалине д'Обарт. Тут без помощи черной алхимии не обойтись. И вот что вы ей скажете…

Нелегальная лавочка Джиссалины д'Обарт и ее дочери Джанеллайны размещалась в респектабельном районе Пояса Фонтанов, над конторой цеха писцов. В начале третьего близнецы зашли на первый этаж здания и увидели толпу людей, трудившихся за широкими деревянными столами. Все они что-то деловито писали, стирали, подчищали, пользуясь при этом гусиными перьями, углем, солью и губками. Хитрая система зеркал и люков в стенах даже в вечернее время создавала в помещении яркое освещение. Мало кто из каморрских ремесленников зарабатывал столько же, сколько переписчики, так что их трудовое рвение было вполне понятно.

В задней части комнаты находилась винтовая лестница, возле которой отиралась молодая женщина крепкого телосложения. Ее напускная скука не могла обмануть посвященных — Санца сразу разглядели оружие под широким плащом охранницы. Ее удалось убедить при помощи нескольких условных жестов и пригоршни медных баронов, перекочевавших в карманы ее куртки. Сначала женщина дернула за веревочку колокольчика, уходящую на второй этаж, а затем уже пропустила посетителей.

На втором этаже располагалась приемная мадам д'Обарт — комната без окон, целиком облицованная деревянными панелями, от которых шел стойкий аромат лака и сосны. Высокая стойка разгораживала комнату пополам. В отличие от большинства подобных помещений, стулья на стороне посетителей отсутствовали, а на другой стороне и вовсе не было ничего, кроме одной-единственной запертой двери.

За прилавком стояла Джиссалина, пятидесятилетняя женщина с очень яркой внешностью. Всех, кто видел ее впервые, поражала роскошная грива волос цвета воронова крыла и темные, пронзительные глаза в сеточке веселых морщинок. Справа от Джиссалины застыла ее дочь. В руках она держала арбалет, нацеленный прямо в лицо близнецам. Маленькое домашнее оружие, не слишком эффективное само по себе, подразумевало наличие яда на стрелах. Однако братья не особо встревожились — такие меры предосторожности были привычны для черных алхимиков.