Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ни в коем разе не настаиваю, — мужчина поднял ладони. — У меня нет власти над тобой, поэтому лишь предлагаю альтернативу. И смиренно прошу подумать над ней.
— Хорошо, — соврал из уважения. — Подумаю.
— Тогда не смею задерживать, — он снова посмотрел в окно. — Просто знай — я всегда мечтал о таком внуке, как ты.
Учитель ушел в свою комнату, а я медузой растекся по креслу, все сильнее погружаясь в тягостные думы о нелегком будущем. Из которых вскоре вывел тихий стук в дверь — вернулась Карина и первым делом встала напротив.
— Все в порядке? — спросила, с тревогой глядя на меня. — Не думала, что испытание выбьет вас из колеи. Простите еще раз.
— Дело не в испытании, — вздохнул и принял более благообразную позу. — А в тебе.
— Я что-то сделала не так? Только скажите, и я постараюсь все исправить.
— Нет, ты ни в чем не виновата. Просто скоро мы расстанемся — боюсь, что навсегда. Не знаю как тебе, а мне этого не очень-то хочется.
— Не переживайте, — девушка улыбнулась. — Век людей короток — и в этом ваше главное преимущество. Чем быстрее жизнь, тем быстрее затягиваются душевные раны. А если шрамы так глубоки, что забыть их невозможно, всего через тридцать-сорок лет смерть милостиво избавит вас от страданий. Мне же придется нести эту боль вечно…
Я в недоумении поднял взгляд — на щеках горничной блестели две влажные полосы, хотя лицо все так же напоминало мраморную маску. И оттого эти слезы выглядели еще печальнее, ведь я прекрасно понимал, что едва бьющееся сердце страдает и тревожится ничуть не меньше, чем мое. Просто служанка в силу характера и воспитания привыкла все держать в себе, даже если ее терзал самый настоящий шторм.
И очень жаль, что я заметил это слишком поздно, польстившись на чрезмерную эмоциональность принцессы. Может, Анна и светит ярко, как маяк, да только вряд ли сильнее согреет. Огонь же горничной — это пламя камина, что всегда растопит лед на мятущейся душе.
— Карина, я…
— Не надо, — она опустила голову и понурила плечи. — Иначе будет еще хуже — и вам, и мне. Я бы очень хотела провести остаток ночи вдвоем, но… так нельзя. Понимаю, это прозвучит эгоистично, но если вы вдруг проиграете отбор, то нашу близость уже никто не осудит. И у нас будет немного времени перед отъездом — если, конечно, вы не побрезгуете прислугой.
— Что за чушь? — вскочил, сжал ее в охапку и непроизвольно потянулся к губам, но подруга отвернулась и прижалась щекой к груди.
— Не сейчас. Главное — сосредоточиться на финале. Не могу пожелать вам удачи, но все же надеюсь, что вы добьетесь всех поставленных целей.
Как же захотелось плюнуть на все и просто убежать вместе с красавицей куда глаза глядят. Однако я уже был достаточно взрослым и рассудительным, чтобы понимать последствия подобного решения. И выбор между мимолетным порывом и семьей не стоял и раньше, не встанет и теперь. Как пела бессмертная «Ария»: быть или не быть — древний и глупый вопрос. Эти сомнения ты перерос.
И я тоже. Поэтому ограничился объятиями и невинным поцелуем в макушку, несмотря на то, что хотелось большего. Гораздо большего. К счастью, от нестерпимых терзаний спасли внезапные гости: Гессен и Щедрин без стука завалились в дом, будучи уже навеселе. Немец размахивал полупустой бутылкой, а помещик с вороватой ухмылкой тащил целый ящик крепленого вина.
— Господа! — Герман вскинул бутылку, точно шпагу. — Если с кем и надраться напоследок — то только с вами. Так что отказы не принимаются.
А я и не собирался. Быть может, стакан-другой портвейна смоет тяжелые мысли и сбросит груз с плеч. Разрядка — именно то, что нужно перед решающим рывком. Главное — не переусердствовать, а то мало ли, что может случиться.
Глава 34
— Господа, у меня есть идея! — Гессен грохнул второй бутылкой по столу. — Как известно, победитель в отборе может быть только один, хотя этой ненасытной стерве вряд ли хватит целой роты… И даже если будущий муж находится прямо здесь — в этой комнате, то как минимум двое из нас навсегда уедут из дворца несолоно хлебавши.
— Но ведь нам обещали подарки, — Щедрин медузой растекся по креслу и разве что пузыри носом не пускал — похоже, любимого внучка держали в ежовых рукавицах и не позволяли злоупотреблять, а может и вовсе устроили сухой закон. Теперь же парнишка решил пойти во все тяжкие, но в силу отсутствия опыта споткнулся на первом же шагу.
— Золото? Пару деревень? Чепуха! — ладонь легла на эфес рапиры. — Я могу получить все это и без участия в отборах — достаточно разок-другой набежать на поляков. Нет, друзья! Я говорю о трофеях, которые просто так нам никто не даст. И получить их можно только здесь и больше нигде! Поэтому предлагаю с пользой потратить последний день отдыха и захватить на память самое ценное сокровище!
— И что же это, сударь? — легкая тревога отогнала хмельной туман из моей многострадальной головы, но освободившееся место тут же занял азарт подурачиться — когда еще подвернется возможность учудить что-нибудь эдакое? Да никогда, особенно на Земле. Так что несмотря на проклюнувшиеся сомнения, я всецело сосредоточился на предложении.
— А вот что, — Герман склонился над столом, как стратег над картой, и ткнул пальцем в середину. — Наш главный приз — исподнее ее высочества.
— Исподнее? — не сразу понял, о чем идет речь, а потом как понял! — То есть, вы хотите украсть у Анны трусики?
— В яблочко, mein freund… — в глазах сверкнули огоньки, какие бывают у заядлого рубаки перед знатной сечей. — Только представьте: в коллекциях нашей славной добычи — белье самой императрицы! Это вам не башка какого-нибудь заштатного воеводы или штандарт разбитого полка. Это — истинная реликвия, великий артефакт, и пусть его нельзя повесить в рамочку и выставить на всеобщее обозрение, только представьте, как он будет греть нам души холодными зимними вечерами. Ради такого стоит рискнуть. Кто за?
— Даже не знаю, — Руслан покраснел и отвел взгляд. — А вдруг Анна хватится пропажи?
— Чепуха! —
