Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936 - Максим Горький

«Организаторами конгресса защиты культуры являются во Франции 5 революционных писателей: Барбюс, Жан-Ришар Блок, Андре Жид, Андре Мальро и Ромэн Роллан. Разве эти имена уже не вызывают известного недоверия?

…Когда мы видим имена, подобные тем, которые привели, мы имеем право спросить: какую культуру они приглашают нас защищать?»

Вопрос вполне уместный и поставлен правильно. Пять, шесть таких газет, каковы «Фигаро», «Тан», «Эхо Парижа» и другие, в различно построенных фразах ставят вопрос эпохи ещё более резко, они спрашивают:

«Может ли коммунизм быть наследником западноевропейской культуры, основанной на греко-римских культурных ценностях?..»

Вопрос поставлен с предельной ясностью и как вызов на словесное единоборство. Для того, чтоб продуктивно спорить, следует сначала определить, о чём спорим, что отвергаем, отрицаем и что защищаем, утверждаем. Какое реальное, фактическое наполнение влагается защитниками современной буржуазной культуры в это, давно уже не ясное, понятие — «культура»?

Вот некто Мориц Бурде полагает, что необходимо и возможно «определить и ограничить пределы культуры». Её основными творческими энергиями служат: трудовая — физическая — и затем технологическая — интеллектуальная. Пишущий эти строки склонен думать, что всякая идеология есть — в корне своём и в широком смысле понятия — технология, система трудовых и логических приёмов, посредством которых человечество расширяет своё миропознание для того, чтоб постепенно изменять мир. Мы видим: современная буржуазия, вполне удовлетворённая тем, что она уже имеет, действительно и весьма успешно «ограничивает нормальный рост культуры», создавая многомиллионные армии безработных, агитируя за сокращение техники, сокращая средства для содержания высших учебных учреждений, музеев и т. д. Известно, что единственная отрасль промышленности, работающая непрерывно и всё расширяясь, — это промышленность военная, назначенная для истребления миллионов рабочих и крестьян на полях будущих битв, где западноевропейская буржуазия намерена решить междоусобный свой спор о том, которая из её национальных групп должна командовать остальными. Полководцы будущей бойни, организуемой буржуазией в интересах наживы на крови порабощённых соседей, — полководцы громогласно и хладнокровно утверждают, что война явится ещё более истребительной и разрушительной, чем война 14–18 годов. Здесь кстати напомнить некоторые факты прошлой войны, убытки и разрушения которой уже покрыты трудом пролетариата и крестьянства, то есть классами, которые наиболее пострадали от безумия буржуазии.

Факты таковы: уже в 1915 году Германия испытывала недостаток в смазочных маслах. Дошло до того, что немцы платили в Копенгагене 1800 марок за бочонок масла, который стоил в то время не больше двухсот марок. Американский посол в Берлине в декабре того же года писал своему правительству: «Отсутствие смазочных масел быстро приведёт Германию к поражению». В это самое время английские корабли везли в Копенгаген бочонки с необходимыми маслами. Эта торговля подтверждается статистикой английского министерства торговли. С первых же месяцев 1915 года Германия ощутила бы недостаток угля, если бы английский уголь не доставлялся ей через скандинавские страны. Так, например, в течение сентября 1914 года Швеция получила 33 000 тонн угля, который почти целиком достался центральным державам.

Только благодаря этой чудовищной щедрости Англии, Людендорф в июне 1917 года отказался выделить из армии 50 000 рабочих для рурских шахт.

Экспорт угля в Швецию к тому же не замедлил достигнуть громадной цифры в 100 000 и даже 150 000 тонн в месяц, то есть вдвое больше против довоенного годового потребления угля из этих стран. Посол Великобритании в Копенгагене сэр Вольф Пэджет доносил, что этот уголь идёт «на убийство английских солдат», но голос его не был услышан.

Установлено было, что французские лавочники во время войны снабжали врагов своих, немецких лавочников, никелем или цинком и что английский фабрикант пушек обменивался с немецким какими-то сокрушительными изобретениями. Многое, не менее подлое и преступное, ещё не установлено, то есть — не «предано гласности», не опубликовано. Отсюда мы видим, что война торговле не мешает и что «милые бранятся — только тешатся» на крови и на трупах миллионов пролетариата. Пролетариат, к сожалению, всё ещё не понимает, что ему не следовало бы смертью истреблять и уродовать своих братьев по классу, что после войны на него возлагается обязанность починить за грошовую плату все разрушения, покрыть все убытки, понесённые лавочниками.

Простая, ясная, подлинно гуманитарная справедливость говорит нам, что продукт труда должен принадлежать тому, кто его сделал, а не тому, кто приказал сделать. Оружие — всякое оружие — есть продукт труда рабочих.

Итак, вот уж мы кое-что знаем о том, каково реальное, фактическое наполнение понятия — западноевропейская «культура современной буржуазии, основанная на греко-римских культурных ценностях». Сюда следует добавить нечто из области «международной морали», нечто содеянное на днях буржуазией Англии. Эта островная буржуазия давно уже заслужила от соседей наименование «коварной», то есть бесстыдной, лицемерной, иезуитской. Как известно, она дала буржуазии Франции некоторые торжественные обещания, которые сводились, должно быть, к защите французских торгашей в случае их войны с немецкими. Было даже сказано, что «граница Англии — на Рейне», то есть на франко-германской границе. Фраза о границе оказалась двусмысленной, ибо английская буржуазия договорилась с немецкой, нарушив все свои обещания. Возможно, что граница Англии и окажется на Рейне, но уже не для защиты французов, а после разгрома их англо-германцами. Всё возможно среди людей, у которых «ни чести, ни совести».

Журналисты Франции ставят вопрос:

«Должна ли культура, насчитывающая столько столетий, являющаяся наследницей греческих и латинских культурных ценностей, продолжать свою миссию, несмотря на все преграды, или она должна погибнуть перед новой формой культуры, которая собирается провозгласить первенство экономики над духом?»

Говоря о «первенстве экономики над духом», господа журналисты необдуманно и механически подчиняются силе своей малограмотности или — что вероятнее — силе своего бесстыдства. Впрочем — возможно, что некоторые из них ещё не простились с наивном иллюзией «духовной» независимости, хотя они вполне зависимы от редакторов, которые всецело зависимы от издателей-банкиров, лордов, фабрикантов оружия. Наивным журналистам, — если такие существуют, — следует внимательно и честно посмотреть вокруг себя, и они увидят, что «экономика» двуногих пауков, выраженная в грубейших материалистических формах, главенствует именно в буржуазных государствах, а «новая форма культуры» ставит целью своей освобождение трудового человечества от насилия этой уже обессмысленной экономики, создаваемой «духом» сэра Базиля Захарова, Детердинга, Виккерса, Крезо, Херста, Шнейдера, Ивара Крейгера, Стависского и прочих подлинных вождей современной буржуазной культуры. Смешно мечтать, ещё смешнее говорить об индивидуальной независимости в обществе, где люди — и в их числе журналисты — продаются и покупаются легко и «свободно», как бараны или огурцы.

Насколько ядовит гнилостный дух буржуазной культуры, об этом весьма убедительно говорит грандиозно широкий размах мошенничеств и личное ничтожество мошенников. Это ничтожество явно свидетельствует об истощении специфической талантливости европейского буржуа, о «вырождении типа». Джон Лоу — гений в сравнении со Стависским или «королём спичек» Иваром Крейгером.

Тлетворный, разлагающий «дух» современной буржуазии ярко выражен ростом количества и повышением мерзости «качества» предателей: до двадцатых годов XX столетия мир едва ли знавал таких предателей, как, например, Носке, сам себя назвавший «кровавой собакой», как товарищи его — Эберт, Гаазе и вообще вожди II Интернационала.

Картина жизни буржуазии, взятая с бытовой стороны, как её изо дня в день хладнокровно рисуют журналисты Европы, — эта картина отвратительна, ужасна. Вполне допустимо, что ежедневная профессиональная привычка работы в крови, в грязи, притупляя остроту ощущений, не возбуждает в журналистах желания сделать выводы из своих наблюдений. Равнодушно «регистрируя факты», они ещё более ярко раскрашивают их грязью и кровью для развлечения читателя-буржуа, а он, питаясь описанием преступлений, ещё более наглеет и глупеет. Известно, что самая популярная литература средней и мелкой буржуазии — уголовный роман.

Позволительно спросить: где же и в каких формах сохранились среди этой грязи и гнили «греческие и латинские культурные ценности»? Как ценности «вещные», они хранятся в музеях, в коллекциях миллионеров и недосягаемы для массы трудового населения, для мелкой буржуазии. Как ценности «духовные», например, творения Эсхила, Софокла, Эврипида, их следовало бы показывать в театрах, но в Европе это не принято. В буржуазных университетах профессора читают лекции о римском праве, о древней греческой философии и прочих ценностях, в том числе и о международном праве и даже о средневековом гуманизме. Предоставим журналистам Европы право открыть в хаосе современной жизни местонахождение этих ценностей и указать на их практическое, воспитательное значение. Нам кажется, что если современная Европа и напоминает древний Рим, так это — Рим эпохи упадка и разрушения.