До поворота (Кровавый Крым) - Кирилл Якимец

— Доктор, можно я побуду с ней?

— Вы же не родственник!

— Я охранять должен, особое задание, — начал врать Слава.

— Как вас зовут? — устало потер заспанные глаза врач.

— Слава.

— Вы понимаете, Слава, наша больница не располагает специальным оборудованием для таких больних, и гарантировать, что она доживет хотя бы до утра, я не могу. — теперь доктор принялся теребить ручку, — Мест в реанимации нет, вам отказали уже в трех местах, короче, вы можете там находиться до утра. Но только пожалуйста, не шумите! Мы сделаем все, что в наших силах. — Он кивнул вернувшейся санитарке, — дайте ему халат и проводите на третий этаж.

Рядом с койкой уже стояла капельница. Слава поглядел на удерживаемую скотчем бутылочку на штативе, прозрачную жидкость, стекаюшую по трубочке к ключице. Осмотрелся кругом — в коридоре было пусто и голо, только еще две незастеленные койки в другом конце. Сесть было больше не на что, и он, подвернув медицинский халат, который ему был безнадежно мал, осторожно присел на краешек милиной кровати.

— Слава? — неожиданно Мила пришла в себя, — Я умираю? — она попыталась облизать запекшиеся губы, — Но я не… хочу, не хочу… — она попыталась схватить его за руку, но не дотянулась, тело выгнулось дугой, она стала метаться, рваться куда-то, глядя бессмысленными глазами в потолок.

Слава попытался ее остановить, прижать к постели, но не смог, игла пропорола тонкую кожу, сначала ушла куда-то вглубь, потом вынырнула и повислла рядом на оторвавшемся кусочке пластыря. Взмахом руки Мила опрокинула штатив, бутылочка соскочила и ударила ее по лицу. Капельница, окончательно освободившись, рухнула на пол. Мила перестала биться, по груди текла слабеющая струйка крови. Слава заметил пену, стекающую с угла губ на подушку и побежал на пост. Там никого не оказалось, он кинулся к лифту, спустился на первый этаж и стал искать премное отделение, но заблудился, заметался и каким-то образом оказался в подвале, снова нашел лифт, решил вернуться.

Лифт почему-то ехал долго. Слава, пока ждал, успел обкусать ногти на правой руке — дурацкая привычка осталась с детства…

Наконец дверь открылась, лифт оказался грузовым. Молодой санитар прокатил мимо каталку, на ней лежало что-то небольшое, прикрытое небрежно дырявой простыней. От вида пятен крови у Славы тревожно засосало под ложечкой.

— Пассажирские — следующий поворот направо, — бросил санитар.

— Спасибо.

Поднявшись на третий этаж, Слава решил было, что ошибся, кровати в коридоре больше не было, те две стояли, а вот милиной не было. Увидев у столика дежурной сестры санитарку, обрабатывавшую Милу в приемном покое, Слава бросился к ней:

— Где она?!

— Да ты что? — та отстранилась, — не ори, здесь люди спят. Больные. Тихо говори. Чего тебе?

— Девушка, та, что я привез. Где она? — холодок неприятно зашевелился в груди и стал спускаться ниже. — У нее капельница свалилась, я за вами пошел…

— Так это ее, наверное, сейчас вниз спускали: Олежек кого-то повез? — она посмотрела на пожилую сестру, просматривающую записи.

— Да нет, никого не увозили, — она внимательно просмотрела регистрационную книгу, покачала головой.

— Она у вас в коридоре лежала, — почти умоляюще Слава заглядывал в подведенные черным карандашом глаза.

— В коридоре? — удивилась сестра, — так это может на втором или на четвертом. У нас новых вообще не отмечено. Спуститесь к дежурному врачу, пожалуйста.

Она сочувственно улыбнулась.

— Пойдем, пойдем, — потянула санитарка, — у него спросишь…

— Молодой человек, — устало и тускло смотрел доктор, — приходите лучше завтра, узнайте фамилию, и вам все скажут… Идите домой, идите. Вы на машине?

— Да.

— Ну, вот и поезжайте, выспитесь, отдохните. А завтра позвоните и вам все скажут… Идите-идите. До свидания.

— До свидания…

Слава включил мигалку и гнал черный приземистый «сааб» через ухабы узких улиц, проскакивал перекрестки, не обращая внимания на светофоры, обходил всех подряд…

Куда он так спешил? Домой, в пустую квартиру? С тех пор, как брат поселился у жены, Слава жил один — уже почти целый год. Сам поддерживал дома идеальный порядок: драил пол, драил посуду, стирал белье. Никто ему не помогал — Славу просто мутило от мысли, что в этой квартире может жить кто-то чужой, пусть даже — любимая женщина.

Впрочем, у Славы не было никаких любимых женщин и вообще — никаких женщин. Днем он учился, ходил на лекции, шутил с кем-то в курилке, просил списать какие-то конспекты — и старался относиться к этому серьезно. Начальство на работе настаивало, чтобы Слава закончил юрфак, причем не вечерний, для корочки, а дневной. Почему-то из него хотели сделать настоящего юриста.

А пока что он был оперативником, и ему казалось, что это куда лучше, чем ворошить бумажки. Часто ему было абсолютно не интересно, кого и зачем едут брать. Интерес представлял сам процесс задержания. Уже пару раз за этот год Славу ранило, правда — не серьезно.

Однако сегодняшнее дело — совсем не такое, как другие. Мила! Вот, наверное, единственный человек, которого Слава пустил бы к себе жить. Ну, и брата, конечно…

Слава вырвал из гнезда телефонную трубку и стал лихорадочно тыкать пальцем в светящиеся клавиши.

Брат не спал — и это было странно. Хотя, сегодня все было странно.

— Вячеслав? — откликнулся Савватий, — ты уже дома?

— Нет, я из машины… Постой, ты почему решил, что я могу быть не дома? Откуда ты…

— От верблюда. Есть у меня несколько верблюдов, в кожаных куртках ходят. Очень болтливые. Я им за болтовню как раз деньги и плачу. Ты сейчас едешь из больницы, так?

— Так… — промямлил Слава.

— Сбавь скорость, не гони. Домой едешь?

— Да.

— Значит, спешить некуда.

Слава сбавил скорость. Но мигалку не выключил.

— Мигалку не выключай, — посоветовал Савватий.

— Я и…

— Вот и умница. Твою любовь черножопую у Скамвела нашли, при смерти.

— Она пропала!

— Ни хрена она не пропала. Все нормально. Она для дела нужна, живая и здоровая. Откормят ее, в порядок приведут…

Слава от злости снова дал по газам.

— Для какого еще дела?! Зачем она вам всем? Отец ее погиб, оба отца погибли! Кому она…

— Я знаю, кому. А ты обойдешься. Успокойся. Самвела этого, ублюдка, за все хорошее опустят, глубже не бывает. Считай, что и за девку твою тоже ему достанется… Сбавь скорость, я сказал. И не переживай. Езжай домой, выспись. Утром тебе учиться, вечером — работать. Мне тоже работать завтра. Я твоего звонка ждал, не спал, а мне вставать рано. Тебе — тоже. Пока.