Учение Великих Махатм - Автор неизвестен

Я не имел никакого права запретить "оскорбительную статью", как вы ее называете, по нескольким причинам. Разрешив наше имя связать с Т. О. и предать нас гласности, мы должны понести "наказание за наше величие", как сказал бы Олькотт. Мы должны разрешить выражение всякого мнения – доброжелательного и недоброжелательного; должны быть готовы в один прекрасный день чувствовать себя разнесенными на куски и "провозглашенными" на другой; почитаемыми на следующий и затоптанными в грязь – на четвертый. Другая причина – Коган так распорядился. У него это означает – новые события, неожиданные результаты и опасность, я боюсь. Две первые подписи из двенадцати протестующих учеников принадлежат лицам, пользующимся доверием самого Когана. В этом направлении для м-ра Хьюма нет больше никакой надежды – свершилось! Он зашел слишком далеко, и у меня никогда больше не будет благоприятного случая произносить его имя перед нашим уважаемым Владыкой. С другой стороны, осуждение принесло пользу. Коган дал распоряжение, чтобы молодого Туjtirmоу, парня лет четырнадцати, сына Бабу Нобин Банерджи, которого вы знаете, приняли в качестве ученика в один из наших монастырей близ Чамто-Донг в ста милях от Шигадзе, а его сестру, девственную восемнадцатилетнюю йогиню – в женский монастырь Пали. Таким образом у Основателей будет два свидетеля в нужное время, и они не будут зависеть от капризов м-ра Хьюма, вздумает ли он нас убить или воскресить. Что касается доказательств, знаем ли мы или не знаем больше тайн природы, чем ваши ученые и теологи, то это зависит от вас и от тех, кого вы отберете себе в помощь в этой важной задаче.

Я надеюсь, мой дорогой друг, что вы попытаетесь внушить м-ру Хьюму следующие факты: Хотя работа, совершенная им для Общества, была в конечном счете чрезвычайно важна, и хотя она могла бы принести наиболее полезные результаты, все же его осудительная статья почти уничтожила совершенный им труд. Более чем когда-либо люди будут смотреть на него, как на сумасшедшего; члены-индусы будут порицать его годами; наших учеников ничто не заставит смотреть на него иначе, как на иконоборца, высокомерного навязчивого человека, неспособного на какую- либо благодарность, следовательно – негодного стать одним из них. Это вы должны выдать за свое личное мнение. Разумеется, последнего не нужно, если оно не совпадет с вашими личными чувствами и не может быть высказано, как ваше действительное мнение по этому делу, ибо я лично получил указание не порывать с ним до того дня, как настанет кризис. Если он пожелает удержать свой официальный пост в Эклектике, помогите ему в этом. Если нет, я вас настоятельно прошу принять пост президента. Но я предоставляю все вашему такту и благоразумию. Сообщите ему также, что протест учеников не является делом наших рук, а есть результат категорического указа, исходящего от Когана. Протест был получен в штаб-квартире на два часа раньше почтальона, принесшего знаменитую статью, и в тот же день были получены телеграммы от нескольких учеников в Индии. Вместе с подстрочным примечанием, посланным Джуль Кулем, чтобы добавить к статье У. Оксли, сентябрьский номер рассчитан на произведение некоторой сенсации не только у наших индусов но и среди мистиков Англии и Америки. К вопросу о "Братьях" живой интерес поддерживается, и это может принести свои плоды. Красноречивое перо м-ра Хьюма, под маской человеколюбия, изливает потоки горчайшей желчи, нападая на нас с оружием, которое под видом законности и употребления для самых честных целей, преследует цели насмешки и оскорбления. И все же он в такой степени сохранил подобие истинной веры в наше знание, что нас, больше чем вероятно, впредь будут представлять такими, каковы мы на самом деле. Что я раз о нем сказал, того и придерживаюсь. Внешне он может иногда искренне прощать, но он никогда не может забыть. Он тот, каких, говорят, Джонсон очень обожал – "хороший ненавистник".

О, мой друг, несмотря на все ваши недостатки и ваше довольно шумное прошлое, насколько неизмеримо выше вы стоите в наших глазах, чем наш "Я семь" со всеми его "весьма великолепными ментальными способностями" и внешне трогательной натурой, скрывающей внутреннее отсутствие чего-нибудь подобного настоящим чувствам и сердцу!

М. хочет, чтобы я сказал вам, что он решительно отказывается применять какую-либо предосторожность того рода, которую вы советуете. Он презирает X. совершенно. Все же в случае действительной опасности он бы первым защитил его за его труды для Т. О. Он говорит, что в случае, если X. узнает о его смешной ошибке, он готов доказать другим существование оккультных сил, но не оставит X. ни одной ноги, на чем стоять. Его наказание должно быть полным, иначе оно не будет иметь влияния, и он будет только вымещать свою злобу на невинные жертвы. Хьюм показал нас миру, как бесчестных и лживых прежде получения им когда-либо хотя бы единого неотрицаемого доказательства, что мы таковы, и что он оправдан в своих обвинениях, хотя бы даже видимостью, подобием бесчестья. Если X. завтра решит изобразить нас, как убийц, М. постарается создать майю, чтобы эти слова оказались выполненными и, затем уничтожить ее и выявить его, как клеветника. Боюсь, что он прав с точки зрения наших правил и обычаев. Они антиевропейские, я признаюсь.

За исключением телеграммы и одного письма М. никогда не писал Ферну. Пять или шесть других писем с почерком М. исходят от Дуг-па, который опекает Ферна. Он надеется, что вы не испортите его работы и что вы всегда останетесь верным и истинным другом ему также, как он вам. Ферн никогда не повторит какого-либо эксперимента, вроде салфетки по той простой причине, что больше писем ему не доверят.

Я получил письмо от полковника Чезни и отвечу ему через несколько дней через молодого ученика, который доставит ответ вам для передачи вместе с моим почтительным приветом. Не пугайте этого парня. Он ответит на все дозволенные вопросы, но не более. Из Симлы он проследует в Будда Гайя и Бомбей по делам и будет обратно около ноября.

Письмо 86

Мне приказано моим возлюбленным Учителем, известным в Индии и в Западных странах под именем К. Х. Л. С., чтобы я сделал от его имени нижеследующее заявление в ответ на некоторые сообщения, сделанные м-ром У. Оксли и посланные им для опубликования в журнал "Теософ". Упомянутый джентльмен, утверждает, что мой Учитель К. Х. три раза посетил его "в астральном теле" и имел беседу, во время которой, как утверждает м-р Оксли, он давал последнему объяснения по поводу астральных тел вообще и о неспособности его собственного Майяви-Рупа сохранить его сознание одновременно с телом "на обоих концах провода", – поэтому мой Учитель заявляет, что:

1. Кого бы не видел м-р Оксли и не беседовал с ним в указанное время, это был не К. Х., автор писем, опубликованных в "Оккультном Мире".

2. Несмотря на то, что мой Учитель знает этого джентльмена, и который однажды оказал ему честь своим собственноручным письмом, дав таким образом возможность познакомиться с ним (с м-ром Оксли) и искренне восхититься его интуитивными способностями и западной ученостью, все же он (К. Х.) никогда не приближался к нему ни астрально, ни иным путем. Также он никогда не имел беседы с м-ром Оксли, тем более, в которой и предмет обсуждения, и то, что о нем говорилось, и предпосылки, и заключения – все было ошибочным.

3. Вследствие вышеупомянутого утверждения, повторение которого рассчитано на то, чтобы ввести в заблуждение многих из наших теософов, мой Учитель решил издать нижеследующее постановление.

Отныне любой медиум или ясновидящий, который склонен утверждать, что он или был посещен моим Учителем, или имел беседу с ним, или видел его, должен приводить доказательство к этому путем помещения перед текстом своего сообщения трех тайных слов, которые он, мой Учитель, доверит м-ру А. О. Хьюму и м-ру А. П. Синнету, президенту и вице-президенту "Эклектического Теософического Общества" в Симле. До тех пор, пока они не найдут этих трех слов правильно повторенными каким-либо медиумом или в заголовке какого-либо соответствующего сообщения, будь то устное или печатное, исходящего от него или нее, или от его или ее имени, всякое утверждение должно рассматриваться, как незаслуживающее доверия, и никакого внимания на него не должно быть обращено. К своему сожалению, мой Учитель вынужден прибегнуть к этой мере, так как к несчастью, в последнее время такой самообман стал вполне частым явлением и требует быстрого пресечения.

Вышеприведенные заявление должно быть добавлено в виде подстрочного примечания к публикуемому сообщению м-ра Оксли.

Письмо 87

Мой дорогой друг!

Это письмо доставит в ваш дом Дарбхагири Нат, один из моих учеников, и его со-ученик Чандра Кушо. Им запрещено войти в чей-либо дом без приглашения. Поэтому я прошу вас простить наши дикие обычаи и в то же время приноровиться к ним, посылая им от своего имени приглашение и теперь, если вы можете принять их наедине и без риска, что они в вашем доме могут встретить чужих; или в любое другое время сегодня вечером или поздно ночью.