Проблески рассвета (СИ) - Витанов Алексей

Всё помещение для хранения особых тел окутало пламя. Особых тел — значит, что здесь могло хранится только одно тело, пораженное какой-либо аномалией. Такие тела надлежало вначале тщательно исследовать. Но Октавиан не мог ждать и исследовать зараженные тела могли на его корабле. Задержка тела означала просто предлог для исследований со стороны церкви. Но в итоге ассасин не собирался оставлять ей тело. Которое, кстати, пламя по воле огненного мага не трогало. Вокруг трупа бывшей соратницы образовался своеобразный ореол свободного пространства. Октавиан направил к нему языки пламени и те подхватили труп, не сжигая его.

Он пошел к выходу из морга, продолжая сжигать всё и всех. Маг ощутил, что его управление пламенем превратилось в симфонию, где он выступал дирижером и сотворением узоров вызывал музыку беснующегося пламени. Октавиан даже начал имитировать движения дирижера, которые как-то видел, когда был с родителями в единственной в этих землях опере. Эту симфонию он посвящал самой природе, мощью которой сейчас управлял. Сейчас он считал, что не просто убивает, а высвобождает силу огня, играя важнейшую роль в природном ансамбле.

Он не щадил преграждавших ему дорогу паладинов, разбивая один шлем за другим. Взмах руки. Вызов новой мелодии. Направление потоков пламени. А затем стремительный рывок к очередному паладину. Октавиан сам был охвачен пламенем и его глаза пылали огнём. Этим он напоминал какого-то огненного демона, но при этом выступал как служитель своей Силы. Или, по крайней мере, своего понимания этой Силы. Сокрушая шлемы паладинов, он ломал еретические преграды, выступавшие на пути огня, а самих паладинов приносил в жертвы. Огненные лучи так и мелькали в помещениях ордена. Сотрудники в панике разбегались, но о них Октавиан не думал. Он просто прокладывал себе дорогу, не щадя никого.

— И горе тем, кто станет на моём пути, — расхохотавшись, произнёс он. — Ничто не смеет становиться на пути огня.

Призывая огонь, его уже нельзя остановить. Стихия будет буйствовать и неумолимо забирать своё. И Октавиан в чем-то отдавался родной стихии. Такова была цена его договора с огнём.

Покинув морг, Октавиан призвал огонь под свои ноги и на огненной реке устремился к кораблю, который предусмотрительно уже направил покидать город. Выступая против церкви, действовать следовало быстро, пока церковники ничего не поняли. Ассасин не боялся гнева церкви, но не хотел проводить в этом городе больше чем нужно. Политика между организациями постоянно строилась так, что их лидеры утрясали дела, чтобы избегать воин. А даже если не удастся, орден Огненной Длани был достаточно могущественным, доказательством чему был и бой их корабля с кораблями церкви в небе.

На перехват фрегату уже направились корабли. Капитан Скорпиона не ответил их призывам и начал стрелять из бортовых эфирных пушек в ответ на стрельбу со стороны церковных кораблей. Небо над святым городом расцвело синими лучами и вспышками.

— Кажется, мы начали небольшую заварушку, Деметра, — продолжил хохотать Октавиан. — Это будет весело. Наших стариков нужно немного поудоражить, чтобы они не слишком плесневели в своих креслах! Я устрою этот небольшой салют в твою честь!

Сидя сейчас в своём корабле, ассасин улыбался, вспоминая, какой шорох навел в церкви. Но кое-что сделать надо было. Он послал сигнал связи магистру. Через некоторое время после того как корабль покинул город, магистр откликнулся.

— Что случилось? Ты выглядишь подозрительно довольным.

— Так и есть — осклабился ассасин. — Пришлось покуролесить в Кантериусе.

— ЧТО-О-О-О ТЫ-Ы-Ы-Ы СДЕЛАЛ? — магистр побледнел и вскочил с кресла, а Октавиан почувствовал, как температура вокруг опасно возросла.

— Церковь отказалась выдавать тело члена нашего ордена. Деметра Сальваторе столкнулась с Алэйром и погибла. Мне нужно было защитить научный потенциал нашего ордена.

Магистр выпучил глаза, а вены на его голове аж вздулись. Октавиана это немного порадовало, но он оставил радость где-то глубоко-глубоко в его душе. Температура продолжала повышаться и стало немного некомфортно.

— Как… это… могло… произойти… — выдохнул магистр.

Октавиан понял, что имеется ввиду смерть Деметры Сальваторе.

— Я думаю, она недооценила способности противника. Похоже, Амброзиус подготовил мощный козырь.

— Магия Бездны?

— Да.

— Тогда понятно, — магистр рухнул в кресло и выдохнул, а Октавиан почувствовал, как температура возвращается в норму и тоже выдохнул. — Деметре не стоило идти одной но она всегда была слишком индивидуалистична. Ты правильно сделал что забрал тело. Я напомню Паблиусу, что никто не смеет посягать на чужие интересы. Что ты делаешь сейчас?

— Преследую Олкандер и компанию. У меня уже есть план. Хотя они путешествуют под невидимостью, я могу попытаться спровоцировать их снять невидимость.

Магистр застонал, представив что поднятый подчиненным шорох не только не закончится, а усилится.

— В том районе грандчервь…

— Именно.

— Церковь будет ОЧЕНЬ недовольна.

— Ну, вы же политик. А я должен выполнять свою работу.

Магистр сжал подлокотники так, что пальцы аж побелели.

— Черт возьми, я с вами отправлюсь на перерождение раньше времени. Действуй как знаешь. Ставки слишком высоки, чтобы мы были разборчивы. Олкандер и её группа ДОЛЖНЫ быть уничтожены! Мы пойдем на ЛЮБЫЕ меры, чтобы добиться этой цели!

Пребывание в плену — всегда тяжёлое испытание. Особенно если это плен у демонов, а они знают, что ты маг и может применить некоторые трюки, чтобы попытаться улучшить своё положение. Например, погрузить свое сознание в пустоту и позволить врагам делать с твоим телом что угодно. Или освободить дух. Но демоны знают о трюках магов. Любому магическому акту препятствуют излучения особых кристаллов, помещенных в защищенных цилиндрах во всех четырех частях камер. Эти излучения ослабляют разум и путают мысли, из-за чего маг теряет способности колдовать. Кристаллы соединены в единую сеть энергетическими линиями в трубах из прочнейших металлов и демоны могут управлять излучениями, вызывая ещё больше слабости, беспокойства, страха или других негативных эмоций. Мало кто выдерживает такие ментальные пытки и те маги, кто попадают в плен к демонам, вынуждены соглашаться служить им.

Но Амброзиус стойко держался. Этот маг видел Золотую Эпоху и пережил Тёмные Века. Пережил он и множество столкновений с демонами. Его разум был достаточно закалён, чтобы выдерживать любые ментальные пытки. Душа висела в энергетической клетке в камере для заключённых, пока чернокнижник-палач применял узор за узором, пытаясь вызвать все возможные страдания — осознание ошибок и сомнения, чувство отверженности и одиночество, ощущение собственной ничтожности перед могуществом Бездны и угроза безумия. Однако Амброзиус знал как справляться с этим. Время от времени он хохотал и его хохот становился всё более и более жутким. Амброзиус знал, как маг может ввести себя в безумие, если это было нужно для особых способов постижения мира. Но с помощью безумия можно было научиться и не замечать боль.

Король демонов Константин Эребус иногда приходил, но Амброзиус неизменно отвергал его предложение. Вначале Эребус был заинтересован стойкостью магистра, потом восхищён, но сейчас наблюдал за пытками с откровенной скукой. Впрочем Амброщиус этого не узнал. Лицо короля демонов, как обычно, оставалось в тени капюшона королевского красно-золотого одеяния.

— Амброзиус, ты вроде бы серьёзный человек, — с сомнением в голосе проворчал король демонов, сидя в кресле напротив пыточной камеры. — Неужели тебе не хочется вернуться в орден? Как думаешь, что там царит сейчас? Твои противники наверняка уже начали свою любимую возню.

— А-ха-ха-ха! — в очередной раз расхохотался магистр. — Ничего не поделаешь, младшие любят порезвиться. Им нужно иногда позволять выпускать пар и осознавать свои ошибки. Я просто даю им время осознать что к чему.

— Ты мог бы давать им это время, пребывая в более комфортных условиях, — поморщился Эребус.