В небе Ленинграда - Александр Новиков

Я во всем старался следовать заветам моих учителей и потому каждую операцию просматривал как бы двойным зрением: глазами авиатора и глазами общевойсковика. Авиация хоть и самостоятельный вид вооруженных сил, но не она решает исход сражения, и действует она главным образом в интересах наземных войск. Но помощь ее тем эффективнее, чем больше ее действия увязаны с действиями сухопутных войск, чем глубже авиационное командование разбирается в вопросах общевойскового искусства, в замыслах общевойскового командования, умеет переводить эти замыслы на свой авиационный "язык".

Вот почему и в тот раз я постарался как можно основательнее вникнуть в план очередной операции, в ее особенности. Хотя план боевого использования авиации 13-й воздушной армии и КБФ в целом не вызывал возражений, но на месте, как говорится, виднее. В авиационном плане могли оказаться погрешности и даже серьезные упущения. Такое случалось не раз. Одна из главнейших моих обязанностей как представителя Ставки и состояла в том, чтобы вовремя устранять эти упущения, еще теснее увязывать боевые действия ВВС с действиями наземных войск, с общим замыслом той или иной операции, следить за неукоснительным выполнением авиационных планов и в случае надобности, исходя опять-таки из интересов всей операции, соответствующим образом корректировать их. На то у меня были права, да и объясняться мне с командующими фронтов в силу моего служебного положения было легче и проще. Так, весной 1943 г. во время боев с вражеской группировкой на Кубани, куда меня срочно вызвал Г. К. Жуков, я приказал в одну ночь переделать весь план боевого применения авиации 4-й и 5-й воздушных армий. Личный контакт с заместителем Верховного Главнокомандующего позволил провести эти изменения быстро и безболезненно.

План боевых действий 13-й воздушной армии был отработан на совесть, и все же кое-что в нем пришлось изменить. Слушая Говорова, я заметил, что в оперативное построение войск внесено существенное изменение: второй эшелон был заменен сильным фронтовым резервом, состоявшим из 10 стрелковых дивизий, нескольких танковых и самоходно-артиллерийских частей.

Леонид Александрович объяснил это тем, что прорыв такой обороны, которую финны создали на перешейке, дело непростое даже для местности, позволяющей проводить сложные маневры и наносить глубокие удары крупными массами механизированных соединений. Здесь же последнее вообще исключалось. Прорывать вражескую оборону можно было только в лоб. Танкам и вовсе негде было развернуться. Не было и оперативного простора для наступающих войск в обычном толковании этого понятия. Сильная пересеченность рельефа, густые леса, обилие водных преград вынуждали наземные войска действовать в основном вдоль дорог, а они были перекрыты мощными узлами сопротивления. Сама местность служила как бы смягчающим удар буфером, и бои могли принять затяжной характер. В этих условиях удар наш должен был быть молниеносным и сокрушающим, таким, чтобы финские войска, занимавшие первую полосу обороны, оказались разгромленными до подхода своих оперативных резервов.

Поэтому командование фронта и отказалось от обычного двухэшелонного построения войск. Сам ход прорыва первого рубежа должен был показать наиболее перспективное направление для развития удара. Ввиду этого 23-я армия генерала А. И. Черепанова не получила самостоятельного участка прорыва. Она вводилась в сражение после определившегося прорыва на направлении главного удара, наносимого соединениями 21-й армии генерала Д. Н. Гусева. С этой целью левофланговые ее дивизии сдвинули вправо по фронту, а освободившуюся полосу заняли части 21-й армии. Сделали это для того, чтобы пустить войска Черепанова в прорыв через брешь, пробитую правофланговыми соединениями Гусева. Такой порядок наступления позволял сократить потери при взламывании вражеской обороны в северо-восточной части перешейка. Резерв фронта предназначался для нанесения удара на наиболее перспективном направлении.

Новый план боевых действий обеспечивал необходимую пробивную силу первому удару, позволял непрерывно и планомерно усиливать давление на противника, сохранять превосходство в людях и в средствах при прорывах последующих оборонительных рубежей финнов. Он был оригинален, наиболее всего отвечал духу операции, характеру вражеской обороны и местности, и Ставка утвердила его.

Соответственно особенностям Выборгской операции был разработан и план боевого применения ВВС фронта и КБФ. Поскольку прорыв вражеской обороны осуществлялся в лоб, в полосе наступления 21-й армии было сосредоточено от 60 до 80% всех сил и средств советских войск, выделенных для сражения :на Карельском перешейке. В интересах 21-й армии действовала и основная масса авиации. Наконец, имелась еще одна характерная особенность в плане боевого применения авиации - это введение ее в сражение до начала общего наступления. Чтобы максимально облегчить путь пехоте, командование фронта решило провести предварительное разрушение оборонительных сооружений противника на первой полосе. Оно должно было начаться за сутки до дня атаки. К участию в этом ударе привлекалась и авиация. Это был первый за всю войну опыт такого использования ВВС. Забегая несколько вперед, скажу, что он полностью оправдал себя.

План действия авиации был такой: разрушать опорные пункты и узлы обороны противника, подавлять его артиллерию и минометы, мешать отходу уцелевших от разгрома неприятельских сил на промежуточные и основные рубежи, громить оперативные резервы; интенсивными бомбовыми и штурмовыми ударами по железнодорожным узлам, станциям и шоссейным дорогам срывать переброску войск и грузов; надежно прикрыть наши резервы, коммуникации и базы снабжения и одновременно вести воздушную разведку на всю глубину финской обороны.

План был очень насыщенный и включал в себя весь комплекс боевых действий, доступных фронтовой авиации. Рассчитан он был на первые четверо суток наступления. Затем план использования авиации составлялся на каждый день.

Несмотря на весьма значительные авиационные силы, мы не разбрасывались ими, не стремились поспевать повсюду, а держали их в кулаке, создавая по мере надобности мощные авиагруппировки, которыми и помогали наземным войскам сокрушать вражескую оборону на главных направлениях. Основой боевых действий авиации являлись массированные удары по главным опорным пунктам и узлам сопротивления финнов. Например, очень тщательно был составлен график налетов на основные объекты первой полосы вражеской обороны. Объекты эти были детально изучены, нанесены на карты и пронумерованы. Удары по ним наносились в строгой последовательности, по некоторым целям удары повторялись