Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров

В Андреевске Трель адаптировался благополучно. На работе его заметили сразу. Имея качественные базовые знания и покладистый характер, он не имел вредных привычек. С перерывом в два года Сонечка подарила ему замечательных детишек — рассудительного Аристарха и озорную Дианку. Как молодой специалист он вне очереди получил двухкомнатную квартиру в новом доме, правда, панельном и расположенном в спальном районе, в Щедром. Жизнь была стабильной и размеренной, но в какой-то момент сделалась нестерпимо пресной, на работе — бесконечное разгребание бумажных завалов, повторяющиеся изо дня в день операции.

На одном из семейных торжеств Олег посетовал на застой в вопросе карьеры Сонечкиному дяде, к тому времени прочно обосновавшемуся в Генеральной прокуратуре. Родион Яковлевич и вдохновил мужа любимой племяшки кардинально изменить жизнь и перейти на работу в представляемое им ведомство. Борясь с собственными комплексами и фобиями, Трель решился сделать ответственный шаг. Опыт его работы в арбитражном суде был оценен по заслугам, в то время в органах прокуратуры вырабатывали новые подходы к осуществлению надзорных полномочий. Олега Андреевича с ходу назначили на должность начальника только что созданного отдела по надзору за законностью решений, принимаемых арбитражными судами. Отдельчик состоял всего из трех сотрудников, считая начальника, но тем не менее, Трель сразу попал в категорию руководителей, что льстило его самолюбию.

Правда, вскоре выяснилось, что работа в областной прокуратуре мало отличалась от прежней. Та же неистребимая канцелярщина, а в зарплате против ожиданий он даже проиграл. Моментально взлетев в кресло начальника отдела, Трель застрял в нем на пять долгих лет. Путь на следующую ступень казался недосягаемым, на ключевых должностях плотно сидели зубастые волки, в прошлом матёрые следователи и районные прокуроры, все без исключения местные, повязанные круговой порукой. Инициатором нового хода по горизонтали был Родион Яковлевич, получивший к тому времени генеральский чин.

— Пора идти работать на землю, Олег, — авторитетно заявил он. — Хватит протирать штаны в аппарате. Надо делать себе биографию.

Трель снова доверился мнению профессионала. Вопрос с его назначением решился легко. Как по заказу освободилось место межрайонного прокурора в Остроге, третьем по численности населения городе области. Тамошний прокурор Данилов пошел на повышение. Конечно, кроме Треля имелись и другие желающие занять этот пост, тот же Коваленко, но прокурор области прислушался к рекомендациям Родиона Яковлевича, высказанным в вежливой, но твердой форме, и к назначению на должность был представлен Олег Андреевич. Ощутив вкус и возможности живой работы, Трель досадовал на себя прежнего, довольствовавшегося перебиранием бумаг в тиши кабинета. Уже на втором месяце прокурорства он получил ордер на трехкомнатную квартиру улучшенной планировки в центре Острога. Жильё в областном центре он сдавать не собирался. Мало того, что оно было приватизировано на супругу, для вящей надежности Олег Андреевич прописал в нём свою мать, имеющую заболевание опорно-двигательной системы, нуждающуюся в постоянном уходе. Теперь даже при большом желании у него не смогут отнять честно заработанную обитель. То, что мама в действительности проживает с отцом в Коломне, волновать никого не должно. В ближайших планах Треля стояла приватизация острожской квартиры, уже на себя и детей, а в перспективе чуть более отдаленной — продажа обеих квартир с целью приобретения жилья в Москве. Столичные цены на жилье, конечно, заоблачны, но определенным стартовым капиталом он уже располагал, а время и желание для того, чтобы заработать нужную сумму, у него имелись.

На данном этапе Олегу Андреевичу следовало зарекомендовать себя способным организатором. Этому и будет посвящен наступивший двухтысячный год. Трель твердо усвоил, что главными составляющими прокурорского успеха являлись количественные показатели, которые должны ежегодно расти, отсутствие чрезвычайных происшествий в коллективе, и расположение начальства.

Охваченный честолюбивыми замыслами, взбодренный утренним полукилометровым заплывом, Олег Андреевич прибыл на работу. На часах было восемь тридцать, в половине служебных кабинетов организации уже горел свет. В острожской межрайонной прокуратуре, как в любом правоохранительном органе, имелись сотрудники, постоянно являвшиеся на службу за час-полтора до официального начала рабочего дня, были такие, что принципиально приходили минута в минуту, но водились и систематически опаздывающие. В Остроге к подобным экземплярам относился старший следователь Винниченко.

Сегодняшний понедельник не оказался исключением. В девять часов сотрудники через приемную стянулись в кабинет к начальнику, а Бори не было и в помине. Все рассаживались по своим местам на стульях, расставленных вдоль стены. За приставным столиком, спиной к окнам, в профиль к шефу, лицом к прокурорской пехоте сел Кораблёв. Хотя до настоящего времени он числился исполняющим обязанности заместителя, все знали, что вопрос о его назначении решен окончательно, а потому он по праву занял место, традиционно отведенное заму, одесную[128] прокурору.

— Кто дежурил в праздники? Как обстановка? — Трель обвел взглядом усевшихся в рядок восьмерых своих подчиненных.

— Я дежурила, — бойко откликнулась помощник прокурора Дюжева, сдобненькая шатенка в плохо сидящей синей форме. — Два раза выезжала. На висельника и на парашютиста.

Олег Андреевич вопросительно вскинул красивую бровь.

Дюжева перевела:

— Ну мужчина с девятого этажа выбросился.

— Наталья Фёдоровна, я уже обращал на это ваше внимание. Извольте не употреблять жаргонных слов. Сказанное относится ко всем присутствующим. Вам понятно, Наталья Федоровна?

— Понятно, — Дюжева энергично мотнула стрижкой «каре» и, словно на уроке, подняла руку. — Можно сказать, Олег Андреевич?

— Говорите.

— На гражданина, выпавшего из окна, судика не смогли найти. Надо что-то делать с судиками, коллеги.

Коллеги дружно засмеялись, Дюжева, не понимая причины веселья, принялась озираться. Она служила объектом постоянных насмешек. Попавшая в систему волей случая, несостоявшаяся учительница русского языка в прошлой жизни, заканчивавшая в этом году юрфак невиданным способом — экстернатом, она бы не продержалась в прокуратуре и нескольких месяцев, не имей в активе отца, заместителя председателя областного суда. Ей тоже было предначертано папой стать судьей, занять чьё-то место, в прокуратуре она вырабатывала необходимый юридический стаж. Сверху была команда её не гнобить, используя на второстепенных участках.

— Вчера ещё был труп на Машиностроителей, — не обращая внимания на усмешки и перешептывания сотрудников — реакцию на выступление Дюжевой, — обращаясь к прокурору, делово сообщил Кораблёв. — Нас не поднимали. Молодой парень пришел домой пьяный, с кровоподтеками на лице. Ночью умер. Там пятьдесят на пятьдесят: ЧМТ[129] или отравление суррогатами.

И.о. заместителя информировал о происшествии также не вполне официальным языком, но в его адрес замечаний не последовало. Последовало «цэу».

— Проконтролируйте результаты вскрытия, Александр Михайлович.

— Я доложу вам.

В следующий момент тихонько приотворилась дверь, и в кабинет крадущейся походкой просочился Боря Винниченко. Судя по его взъерошенным лохмам и мятой физиономии,