Дитя Тьмы - Ная Александрова

- Ну, ну, тише, не плачь. Все закончилось хорошо, и ладно. С вами обоими же все хорошо?

Тот немного пугливо кивнул.

- Подожди секундочку. - девушка подошла к ждущей ее компании и, немного виновато улыбаясь, спросила, - Не одолжите пару монет.

На что Клио молча, с понимающей улыбкой протянула небольшой кожаный мешочек. Катх извлекла из него пару серебряников и, вернувшись, протянула монеты мальчишке.

Тот распахнул свои и без того большие глаза, а затем неверяще уставился на Диану.

- Возьми. Купи себе что-нибудь вкусное на предстоящей ярмарке и про пса не забудь. Заботься о нем хорошенько, и он станет тебе верным другом. - с этими словами она встала и, наконец, заметила, с каким удивлением и интересом за ней наблюдают. Чувство неловкости захлестнуло ее, и она поспешила к стоящему возле установленной сцены Влада, которого она заметила, когда искала пути отступления.

Наконец, в окружении знакомых людей, она почувствовала себя спокойнее и начала разглядывать место коронации.

Это был тот самый огромный мост, что показывал ей Иолар. Но сейчас он больше походил на городскую площадь, наполненную народом, а четыре башни по его углам возвышались сейчас над десятками пестрых шатров с угощениями и развлечениями. Они еще не открылись, но за накрытыми палатками уже слышалось активное копошение хозяев.

На сцене стоял восхитительный резной трон из белоснежного мрамора, на котором были вырезаны символы Владыки света и древние письмена, которые девушка была не в силах прочитать. Спинка его была высотой в приличных полтора метра и имела мягкую вмонтированную подушку оббитую белым бархатом. Тем же материалом было обтянуто и сидение. Все это однотонное великолепие разбавляли только два больших солнце в верхней части трона, что были выполнены из двух идеально ограненных оранжевых топазов.

В паре метров от трона стояло кресло. Основа его была выкована из черного металла, что переплетался замысловатым узором, изображающим звериную форму катх в окружении многочисленных нимфей. Мягкие подлокотники, сидение и странной формы спинка были оббиты переливающимся темным сине-фиолетовым бархатом. В искусно исполненном предмете мебели не было ничего кричащего, даже из драгоценных самоцветов в него были инкрустированы только три круглых опала в верхней части спинки, что подобно трем лунам сверкали над головой сидящего.

Сама сцена была собрана из совершенно необычной древесины, что имела интересную волнообразную фактуру, а цвет ее переходил от бледно голубого, до серо-синего оттенка.

Заметив направление ее взгляда, Влад тихо сказал:

- Как мне объяснили, это дерево из синего леса, где все растения имеют всевозможные оттенки именно этого цвета.

Наконец девушка перевела взгляд на виновника сегодняшнего торжества.

Он был похож на дворянина конца XIX века. Поверх белоснежной рубашки из тончайшего хлопка с широкими рукавами и кружевными манжетами идеально обрисовывала контуры сильного мужского тела голубая шелковая жилетка с пуговицами из горного хрусталя. Из такой же ткани были и зауженные брюки на пару оттенков темнее жилета, они были заправлены в высокие белые замшевые сапоги из тончайшей оленьей кожи. На все это сверху была накинута бархатная мантия с мерцающим серебром подбоем. Сверху она была кристально белой, но к низу плавно переходила в темно-синий цвет. Вышивка по краям по тону совпадала с тканью внутренней части плаща, а застежка с тонкой, но крепкой цепочкой была выполнена из белого золота и инкрустирована сапфирами. Те же камни сверкали в нешироком золотом венце, что обхватывал белоснежные сейчас волосы мужчины. И, наконец, завершая образ, белый метал вместе с синими и прозрачными самоцветами сверкал в перстнях и серьге белого льва.

- Выглядишь по-королевски. - сдерживая в себе более лестные комплименты, заметила девушка.

- Не больше чем ты. - парировал лев.

- Но не я сегодня в центре внимания. И несказанно рада этому.

Их беседу прервал подошедший Сирт Краэйн, что совсем недавно был обычным лавочником, а теперь короновал Владыку этого мира. От чего журавль был, конечно же, чрезвычайно горд.

- Пора, Ваши Величества.

Наконец, все места были заняты, начиналось торжество.

Кресло Дианы было удивительно мягким и комфортным. А его форма, что поначалу показавшаяся странной, позволяла сидеть прямо, гордо расправив плечи, при этом, не напрягая спину. Так что поддерживать величественный вид оказалось не так сложно, как ей казалось.

Поначалу она вслушивалась в слова Краэйна. Он говорил о происхождении Влада, об истории, которую рассказал ему его отец, когда лев спросил о старшем брате от другой женщины. Тогда-то глава семьи и поведал, что незаконнорожденный ребенок, которого он долгие годы считал своим сыном, оказался от совершенно другого мужчины. Так что Влад по праву первенца носил в себе магию Владыки.

По мнению Дианы, что мысленно морщилась от подобных откровений, это было слишком личным, чтобы выставлять на публику. Как, в общем, и последовавший дальше рассказ о том, что предками по женской линии у него были ведьмы-древлянки из побочной ветви катх. А значит, он имел в себе кровь Владычицы Тьмы и являлся очень давним родственником будущей королевы.

Все же это оказалось открытием для самой девушки, а от того стало еще более не по себе, так как было неприятно услышать подобные факты вместе со всеми, большинство из которых и словом не перекинулось как с Владыкой, так и с ней, и были им совершенно чужими.

После журавль стал перечислять все то, что белый лев уже успел сделать для скрытого мира. И со временем информации стало слишком много, поэтому катх перестала обращать внимания на речь старика, окунувшись в мир собственных мыслей. Вскоре и это наскучило. Она вновь было обратила внимание на то, что говорил журавль, но история скрытого мира, которую знали все, включая ее саму, не сумела увлечь девушку.

Не смотря на удобство кресла, со временем усидеть спокойно становилось все труднее: мышцы затекли, спина устала, ягодицы, казалось, начали сплавляться с обивкой сидения. Диана, стиснув зубы и незаметно сжав в кулаке ткань платья, уже мысленно проклинала и предмет мебели под ней, и коронацию, и Сирта Краэйна, что говорил так медленно и долго. А особенно тех, кто решил, что она должна сидеть именно здесь, а не среди зрителей, где можно было не переживать о принятой тобой позе, и ерзать по всему сидению в свое удовольствие.

Она едва не пропустила свой выход, увлекшись мысленно устроенным скандалом, но, зазвучавшее удивительно громко, ее имя заставило катх отвлечься.