Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль - Джордж Мартин

– Может, их там целая сотня, – сказал черный брат с кислым лицом, – а может, и тысяча.

– Нет, – возразил Джон Сноу. – Они подбросили свои дары среди ночи и сразу удрали. – Его белый лютоволк, бегавший вокруг копий, задрал ногу и помочился на древко с головой Джека Бульвера. – Призрак учуял бы, будь они здесь.

– Надеюсь, тела Плакальщик сжег, – сказал тот же нытик по прозвищу Скорбный Эдд. – Не то они явятся требовать свои головы.

Сноу рывком извлек из земли копье с головой Гарта.

– Возьмите остальных, – приказал он, и четверо ворон сразу занялись этим.

– Не надо было нам посылать их, – сказал раскрасневшийся на холоде Боуэн Мурш.

– Плохое время и место, чтобы сыпать соль на рану, милорд. Головы сожгите, чтобы одни черепа остались. – Сказав это тем, кто возился с копьями, Сноу соизволил обратить внимание на красную жрицу: – Не хотите ли пройтись со мной немного, миледи?

Вот оно, наконец.

– Как будет угодно лорду-командующему.

Она взяла его под руку. Морган и Меррел шли сзади, за ними следовал Призрак. Жрица намеренно замедлила шаг. Там, где она проходила, Стена начинала таять, и Сноу не мог не замечать этого.

Под зарешеченной бойницей он первым нарушил молчание, чего Мелисандра и добивалась.

– Остались еще шестеро… они живы?

– Их я не видела.

– Не посмотрите ли?

– Непременно, милорд.

– Сир Деннис Маллистер из Сумеречной Башни прислал нам ворона. Они все время наблюдают костры в горах по ту сторону Теснины. Сир Деннис полагает, что одичалые скапливаются и скоро опять пойдут на приступ Моста Черепов.

Быть может, черепа в ее видении обозначали мост? Нет, вряд ли.

– Если они и предпримут такую атаку, то лишь с целью отвлечь вас. Я видела башни у моря, захлестнутые кровавым приливом, – там они и нанесут свой главный удар.

– Восточный Дозор?

В этой крепости Мелисандра побывала с королем Станнисом. Там его величество оставил королеву Селису и принцессу Ширен, прежде чем повести своих рыцарей в Черный Замок. Башни в огне были другие, но видения не всегда соблюдают точность.

– Да, милорд. Восточный Дозор.

– Когда это случится?

– Завтра, на следующую луну, через год, – развела руками она. – Ваши действия могут вовсе отменить то, что я видела. – «А иначе какая польза от этих видений?» – мысленно добавила она.

– Это хорошо.

Когда они опять прошли в замок, народу у ворот стало больше. Кое-кого Мелисандра знала: повар Трехпалый Хобб, Малли с сальными рыжими волосами, дурачок Оуэн Олух, всегда пьяный септон Селладар.

– Так это правда, милорд? – спрашивал Хобб.

– Не Дайвина ли, часом, убили? – беспокоился Оуэн.

– Не, не его, – заявлял человек королевы Альф из Грязей, одним из первых отринувший ложных богов ради Рглора. – И не Гарта. Гарт для них больно умен.

– Сколько их? – сунулся вперед Малли.

– Трое, – ответил всем сразу Джон. – Черный Джек, Волосатый Хел и Гарт.

Альф из Грязей завыл так, что в Сумеречной Башне, не иначе, проснулись все спящие.

– Уложи его в постель и горячего вина в него влей, – велел Джон Трехпалому Хоббу.

– Не зайдете ли со мной в Королевскую башню, милорд? – тихо промолвила Мелисандра. – Мне еще много нужно сказать вам.

Пристально посмотрев на нее холодными серыми глазами, он сжал в кулак правую руку и снова разжал.

– Хорошо. Отведи Призрака домой, Эдд.

Мелисандра в ответ отпустила свою охрану. Идя под густо падающим снегом, она держалась к Джону как можно ближе. Недоверие сочилось из него, как черный туман. Он не любит ее и никогда не полюбит, но хочет ее использовать. Тем лучше – тот же танец поначалу плясал с ней Станнис Баратеон. У молодого лорда-командующего с ее королем больше общего, чем оба готовы признать. Станнис всегда жил в тени своего старшего брата, бастард Джон Сноу – в тени законного отпрыска, павшего героя по прозванию Молодой Волк. Оба они, недоверчивые и подозрительные от природы, поклоняются лишь двум богам: чести и долгу.

– О сестре вы ничего не спросили, – заметила Мелисандра, поднимаясь с Джоном по винтовой лестнице башни.

– Я же сказал: нет у меня сестры. Мы отказываемся от родных, когда приносим присягу. Арье я помочь не могу, как бы ни…

Они вошли в ее комнату. Одичалый сидел у стола и намазывал кинжалом масло на оторванную от каравая горбушку. Он снова облачился в свои костяные доспехи; великанский череп, служивший шлемом, стоял рядом на подоконнике.

– Ты, – напрягся командующий.

– Лорд Сноу, – ухмыльнулся Гремучая Рубашка. Рубин на его запястье светился наподобие тусклой красной звезды.

– Ты что здесь делаешь?

– Завтракаю. Подсаживайся!

– Я с тобой хлеба не преломлю.

– Тебе же хуже, он еще теплый. Что-что, а печь Хобб умеет. Я бы и к тебе мог зайти, милорд, – эти часовые у твоих дверей курам на смех. Кто лазил полсотни раз через Стену, как-нибудь и в окошко залезет. Только зачем тебя убивать? Вороны другого выберут, еще хуже. Слыхал про твоих разведчиков, – добавил Костяной Лорд, жуя хлеб. – Меня надо было с ними послать.

– Чтобы ты выдал их Плакальщику?

– Чья бы корова мычала. Как, бишь, женку твою звали – не Игритт ли? Мне кони понадобятся, – сказал одичалый Мелисандре. – Полдюжины хороших коней. Один я ничего не смогу – возьму копьеносиц из Кротового городка. Бабы в таком деле лучше, чем мужики. Девчонка им легче доверится, да и придумка у меня есть насчет них.

– О чем это он? – спросил Сноу.

– О вашей сестре. – Мелисандра взяла его за руку. – Вы не можете ее спасти, а он может.

– Ну уж нет. – Сноу отдернул руку. – Вы не знаете, что это за мерзавец. Сто раз на дню будет руки мыть, и все равно кровь под ногтями останется. Спасти, говорите? Он сперва изнасилует Арью, а после убьет. Вы и его видели в своем пламени? Коли так, вам, должно, глаза пеплом запорошило. Попробует уехать из замка без моего позволения – сам ему голову отрублю.

Он не дал ей выбора – что ж, будь что будет.

– Оставь нас, Деван. – Когда мальчик вышел и закрыл дверь, Мелисандра, взявшись за рубин у себя на шее, произнесла слово.

Оно прокатилось эхом по комнате, заползло червем в уши. Одичалый слышал одно, ворона другое – совсем не то, что сказала она. Рубин на запястье одичалого потемнел, подернувшись тенью.

Кости остались нетронутыми: ребра, когти и зубы от плеч до запястий, желтая ключица через всю грудь, череп, навеки застывший в свирепом оскале.

Все остальное – усики, скошенный подбородок, желтые щеки и темные глазки – растаяло без следа. Волосы отросли, в уголках губ появились смешливые складки. Одичалый и сам стал выше, плечи и грудь раздались, ноги удлинились, щетина сошла с лица.

– Манс?! – вытаращил глаза Джон.

– Лорд Сноу, – без улыбки ответил тот.

– Она же сожгла тебя!

– Она сожгла Костяного Лорда.

– Что ж это такое? – обернулся к Мелисандре Джон Сноу.

– Называйте как хотите. Чары, иллюзия. Рглор – Владыка Света, Джон Сноу, и слуги его ткут из света, как другие из пряжи.

– Я и сам сомневался, – хмыкнул Манс, – но что было делать? Либо так, либо меня поджарил бы Станнис.

– Кости помогли, – пояснила жрица. – Они помнят. Самые сильные чары строятся на сапогах мертвеца, на пряди волос, на ладанке с костями от пальцев. Немного слов, молитва, и из них поднимается тень человека, окутывая другого как плащ. Суть носителя остается прежней, лишь облик меняется.

В ее устах все было легко и просто. Им не понять, как трудно ей приходилось и чего это стоило. Этот урок Мелисандра усвоила еще до Асшая: чем меньше усилий чародей якобы тратит на свое колдовство, тем больше его боятся. Когда Гремучая Рубашка горел в огне, рубин на ее шее так раскалился, что собственная плоть грозила обуглиться – спасибо стрелам лорда-командующего. Станнис тогда пришел в ярость, а она облегченно вздохнула.

– Наш лжекороль весьма обидчив, но тебя не предаст, – сказала она Джону. – Его сын в наших руках, к тому же он жизнью тебе обязан.

– Мне? – удивился Сноу.

– Кому же еще, милорд. По вашим законам он мог заплатить за свои преступления только жизнью, а король Станнис свято блюдет закон… Но у Стены, как ты мудро заметил, человеческие законы кончаются. Не говорила ли я, что Владыка Света услышит твои молитвы? Ты жаждал спасти сестру, но держался за честь, которая так много для тебя значит, и за клятву, принесенную твоему деревянному богу. Вот он, перед тобой, Джон Сноу. – Жрица показала белым пальцем на Манса. – Спаситель Арьи, дар Владыки Света… и мой.

Вонючка

Сначала послышался лай «девочек», бегущих домой, потом по камню застучали копыта. Он поднялся, гремя цепями. Ножная была не длиннее фута, и ходить он мог, лишь шаркая и подскакивая, но медлить нельзя. Вонючка должен угождать своему хозяину.

Охотники въезжали в ворота: впереди Бен Бонс с девочками, за ним Свежевальщик, Алин-Кисляй, Дамон-Плясун с длинным насаленным кнутом и Уолдеры на серых лошадках, подаренных леди Дастин. Сам лорд сидел на Кровавом, рыжем жеребце, таком же норовистом, как всадник. Его милость смеялся, что могло быть либо великим благом, либо великим злом.