До конца своих дней - Барбара Бенедикт

– А с отцом ты про это говорила? – спросил Джервис, с трудом удерживаясь от соблазна вырвать бумагу из рук поверенного.

– Нет еще, но собираюсь.

Эдита-Энн с восторгом глядела на кузину, как смело она разговаривает с ее отцом! Если бы у нее самой хватило на это мужества! С другой стороны, Гинни не знает, каков Джервис в гневе.

Но об этом можно было догадаться по его следующим словам:

– Только не вздумай говорить ему лишнего. Я никому не позволю отравить брату его последние часы.

Гинни обратила на Эдиту-Энн испуганный взгляд. Та молчала, не зная, что сказать.

– Твой папа болен, – мягко сказал Гамильтон, подходя к Гинни. Все это время он молчал, и Эдита-Энн даже забыла о его присутствии. – Поэтому я отправился тебя искать... чтобы ты успела его повидать.

– Болен? – Гинни взглянула на дядю. – Но мне обязательно нужно с ним поговорить.

– Оставь его в покое, – жестко сказал Джервис и, взяв поверенного под руку, направился в библиотеку. – Все равно ты опоздала.

Гинни ошеломленно смотрела им вслед.

– Опоздала?

И тут Эдита-Энн поняла, чем ее отец отличается от кузины. Его беспокоило одно, кому достанется Розленд. А Гинни беспокоилась об отце.

– Сейчас твой папа спит, – сказала она Гинни. – Но не хочу тебя обманывать – жить ему осталось недолго.

– Но мне надо его увидеть, поговорить с ним. Эдита-Энн вздохнула.

– Увидишь, конечно. Но я только что дала ему большую дозу лауданума, чтобы заглушить боль. Он проснется не скоро.

Гинни посмотрела на детей.

– Тогда, может быть, мы с мальчиками пока пойдем наверх, умоемся и приведем себя в порядок? Мы очень рано выехали, и нам не вредно отдохнуть.

Раздался хор протестующих детских голосов. Гамильтон поднял руку.

– Почему бы тебе не помочь Гинни с мальчиками устроиться? – спросил он Эдиту-Энн. – А я тебя подожду в гостиной.

Глядя, как в ответ на благодарные слова Гинни он лишь слегка пожал плечами, о чем, дескать, говорить, – Эдита-Энн вдруг поняла, в чем обаяние Гамильтона. Он не пускает пыль в глаза, не драматизирует события – просто терпеливо дожидается, когда она его заметит, и неизменно приходит на помощь в трудную минуту.

Гамильтон пошел в гостиную, а Гинни сказала Эдите-Энн:

– Иди к нему. Мы с мальчиками и сами найдем мою комнату.

– Да я...

– Иди-иди, – легонько подтолкнула ее Гинни. – Не надо быть трусихой.

Гинни увела мальчиков наверх, а Эдита-Энн подошла к двери гостиной и долго стояла перед ней. Но кончила тем, что ушла, так и не открыв ее. Слишком много дел, сказала она себе. Надо вытереть пыль, разобрать почту – некогда ей болтать с Гамильтоном.

И потом она действительно трусиха.

Гинни ходила по комнате, подбирая разбросанные платья, но мысли ее были заняты больным отцом и брошенными в дельте детьми. Когда, приехав в Розленд, она обнаружила, что у нее нет служанки, она в сердцах бросила свои дорогие платья куда попало. Неудивительно, что мальчики тут же убежали: в комнате было просто противно находиться.

Поскольку ей все равно придется дожидаться пробуждения папы, Гинни решила постирать грязную одежду. Раньше ей и в голову бы не пришло заняться столь низменным делом. Собирая разбросанные по комнате вещи, она увидела в углу свой саквояж. Господи, она так его и не распаковала! Может быть, там есть чистая рубашка, с надеждой подумала она. Или даже платье, в которое можно переодеться, пока она будет стирать остальные.

Гинни вывалила содержимое саквояжа на кровать. Там действительно оказалась чистая рубашка, а рядом лежала визитная карточка. Взяв ее в руки, Гинни вспомнила, что ей дала ее миссис Тиббс при расставании в порту. Теперь-то она ясно сознавала, что вела себя с ней с отвратительным высокомерием, в конце концов та грубовато, но искренне пыталась ей помочь.

И Гинни вдруг захотелось повидаться с этой несносной женщиной и послушать ее дельные советы.

Но тут в дверях появилась Эдита-Энн. Она страшно удивилась, увидев свою кузину перед горой грязного белья.

– Надо же чем-нибудь заняться, – объяснила та и взяла белье в руки. – С какой стати оставлять весь этот беспорядок тебе?

– Я пришла узнать, не хочешь ли ты написать кому-нибудь в городе. Гамильтон туда едет и предложил захватить нашу почту.

А не написать ли миссис Тиббс? – подумала Гинни.

– Если хочешь, я немного спустя приду и помогу тебе, – со скупой улыбкой предложила Эдита-Энн. – Но сначала мне надо написать письмо. Папа опять наделал дел.

В голосе ее звучала горечь.

– А что такое? – спросила Гинни. – Может быть, я могу помочь?

Эдита-Энн вошла в комнату и помахала конвертом.

– Он обещал, что больше не будет играть в карты, а вот уже третий банк в этом месяце требует возвращения займа. Этот называется «Барклай и Тиббс». Я даже не слышала о таком.

И тут Гинни вспомнила, что миссис Тиббс поминала своих родственников-банкиров.

– Я ехала на пароходе с женщиной, которую звали Элеонора Тиббс. Интересно, она не родственница этому банкиру?

– Может быть. Вряд ли в Новом Орлеане так уж много Тиббсов.

– Честно говоря, я как раз собиралась ей написать. Хочешь, я попрошу ее поговорить с банкирами? Может, они дадут дяде Джервису отсрочку платежа?

– Ты это для нас сделаешь?

– А почему же нет? Вы же мои ближайшие родственники.

У Эдиты-Энн вдруг сделался ужасно несчастный вид.

– О Гинни, я столько сделала тебе дурного... Гинни положила грязное белье на кровать.

– Брось! Мы обе наделали немало глупостей. Эдита-Энн покачала головой.

– Ты просто не понимаешь. Это по моей вине тебя похитил Латур. Если бы я так не ревновала тебя к Лансу, ты бы давно была за ним замужем. Но я все время подсовывала тебе Латура, надеясь, что он тебе понравится. И это я надрезала подпругу Ланса перед турниром, чтобы он проиграл и не достался тебе.

Гинни ошарашено поглядела на нее.

– Разве ты не понимала, как это опасно? Он мог бы убиться до смерти!

– Теперь я это понимаю, но тогда... – У Эдиты-Энн в глазах стояли слезы. – Сейчас я сожалею о содеянном, но я так любила Ланса. Тебе приходилось так любить кого-нибудь, что кажется, если он тебе не достанется, то незачем жить?

Гинни тут же подумала о Рафе, и у нее пропало всякое зло на кузину.

– Знаешь что, Ланс особенно не пострадал, а мне ты оказала огромную услугу. Теперь-то я знаю, что на самом деле никогда не хотела выйти замуж за Ланса.

Она ожидала, что Эдита-Энн обрадуется, по крайней мере почувствует облегчение, но та вместо этого расплакалась.

– О Гинни, я попала в беду. Я думаю... я почти уверена... что беременна от Ланса.

Эта новость потрясла Гинни, но она обняла кузину, которая явно нуждалась в утешении.