Сквозь тернии - Александр Юрин

«Или только внутри моей головы?..»

Яська глянул на друга — тот никак не отреагировал.

Где-то далеко на горизонте блеснула голубая молния. Твари, одна за другой, уткнулись в небосвод своими слепыми черепушками. Предводитель протянул к лицу пленника крючковатый коготь. Тот попытался отстраниться, но ничего не вышло. Тварь проткнула когтем, словно шилом, обе щеки, так что алая кровь хлынула в горло бедняги, потекла ручьями с вскинутого подбородка, окропила вывороченную землю.

Яську стошнило.

А твари принялись рвать пленника на части, брызжа алым! Над кладбищем кружился выдранный из крыльев пух.

Яська вытер об майку влажный подбородок. Прислонился лбом к холодному граниту. Попытался унять страх — тщетно! Даже зубы стучали. По шнурку кеды карабкалась мелкая нежить, похожая на клеща. Но лишь частично. Голова была чуть больше, а вместо фасеточных глаз — обычные! Только без радужной оболочки и белков. Тьма пропитала всё глазное яблоко целиком.

Козявка замерла на голени и принялась противно пищать. Яське показалось, что он слышит своё имя! Этак, «Яяяяясь… Яяяяясь… Яяяяясь…» Тут уж сделалось совсем невмоготу! Яська попытался смахнуть гадину, но не успел: та выдула изо рта тёмный шарик — ну в точности, как колорадский жук, — и нырнула в него, пропав без следа!

Яська вконец опешил. Уставился безумным взором на крест и памятник. Имя покойника стёрлось, как и годы жизни. Ниже было подписано маркером от руки: «NATANT REDITUM».

(плывите прочь)

«А это ещё что за бред?!» — пронеслось в голове на стремительной карусели.

«Да какая разница! — откликнулось трепещущее сознание. — Спасаться нужно, а не к свастике взывать!»

Яська оглянулся в поисках Кольки. Друга не оказалось на прежнем месте — будто исчез, на вроде странного клеща. Яська завертел головой из стороны в сторону. Реальность снова припечатала его трепещущее сознание к пяткам: Колька замахнулся на одну из пирующих тварей найденным гвоздодёром и ударил наотмашь!

«И когда только добежать успел?!»

Яська приподнялся, чувствуя внутри себя пустоту.

Раздался металлический звон, словно Колька грохнул не по существу из плоти и крови, а по стальной наковальне! Тварь стремительно обернулась, но явно не от боли, а озлобленная тем, что её так некстати оторвали от любимого занятия. А вот Колька вскрикнул от боли в осушенных ударом пальцах. Выронил гвоздодёр, однако тут же опомнился и подобрал. Заново замахнулся на шипящего противника.

Яська машинально попятился. Споткнулся, полетел через вывороченные комья земли. С трудом восстановил дыхание, сгруппировался, сразу же попытался заново подняться. Не тут-то было! Из ниоткуда возник давешний клещ. Шлёпнулся на голень и, недолго думая, тяпнул!

Яська взвизгнул — ни сколько от боли, сколько от неожиданности. Попытался поскорее избавиться от наглой твари. Однако та припала на все свои восемь лапок и вкрадчиво успокаивала: «Ясь… Ясь… Ясь… а, Ясь?..»

Яська размахнулся и, со всех сил, припечатал злобную козявку — да так, что даже ладонь отбил! От писклявой мерзости осталась лишь малиновая кашица.

«Так тебе! Будешь знать, как кусаться почём зря!»

Яська почесал голень. На месте укуса остался бордовый кровоподтёк. Яська поморщился и тут же поспешил сосредоточиться на происходящем вокруг.

Крик, вне всяких сомнений, его выдал.

Точно!

Две твари заходили с флангов, третья кралась за спиной. Поначалу Яська и не подозревал о последней. Случайно оглянулся, когда начал пятится, дабы заново не полететь через какое-нибудь препятствие. Твари скалили слепые морды и безошибочно определяли направление к жертве.

Где-то далеко-далеко завизжала Тимка.

Яська тут же забыл про опасность, оглянулся в сторону беседки. Перепончатокрылые явно учуяли запах крови, к тому же обрели небывалую уверенность. Тимка всего лишь выглянула из-за двери беседки, как в её распущенные волосы тут же вцепилась стайка необузданной шпаны! Девочка кричала, размахивала руками, в надежде отбиться, но силы явно были не равны. Ещё ей было больно. Ну очень больно, и Яська это чувствовал даже на расстоянии! А ещё страх. Хотя последний мог принадлежать и ему самому.

Колька отмахивался гвоздодёром от кружащих вокруг него тварей, однако больше тех не бил — смысл, когда себе дороже выходит! Одно из существ так же зашло Кольке в тыл, сознательно припадая к земле, чтобы тот его не заметил, и метило хвостом под ноги.

— Колька! — во всё горло заорал Яська. — Сзади!

Колька подпрыгнул, точно испуганный кот: вроде бы прыгал перед скалящимися пастями, а приземлился буквально за версту от своих преследователей! Яське показалось, что даже сами твари пришли в замешательство. Похоже, с людьми они общались не часто. Если, вообще, не впервые в жизни… или в чём, там, ещё…

Яська почувствовал, как земля стремительно ускользает из-под ног. Занятый Колькой, он совершенно забыл про своих преследователей — а этого делать, ох как не стоило! Тварь, что подкрадывалась сзади, сыграла хвостом, словно лассо, заново повалив Яську с ног. Остальные тут же налетели, сгрудились в кучу, принялись злорадно шипеть, раздувая ноздри и источая из пастей нестерпимую вонь.

Яська зажмурился, подобрал коленки, укрыл голову руками — так бывает всегда, когда страшно: хочется сжаться до размеров крупицы, чтобы тебя не заметили! Просто прошли мимо, а ты бы остался лежать один-одинёшенек, не веря в собственное спасение. И ничего больше не надо!

«Лишь бы не заметили и прошли мимо!»

Позвучал хлопок. Совсем рядом что-то набухло, завертелось, принялось увеличиваться в размерах. Яська приоткрыл один глаз. Стремительное, вращающееся, неподвластное разуму — оно, в большей степени, походило на радужную оболочку человеческого глаза — только абсолютно чёрную, — в центре которой застыло зёрнышко алого зрачка!

Яська открыл рот. В голове заново что-то щёлкнуло.

Твари сбились в кучу и шипели совсем рядом. Они отчего-то медлили, не нападали. Яська почувствовал, что руки и ноги больше ему не принадлежат. Как и почему — непонятно, но конечности хотят одного: чтобы Яська шёл в этот вращающийся клубок. Хочет ли этого сам Яська? А хочет ли Яська жить? Хочет? Тогда — надо перебороть страх. Ведь он послушный мальчик, а когда мама говорит, «надо», что он делает? Он делает «надо», потому что иначе — никак!

Это походило на гипноз, и Яська встал, повинуясь чьей-то посторонней воле. Точнее он встал не в прямом смысле этого слова, а просто приподнялся над землёй, вытянув правую руку перед собой. На смену позе отчаяния пришло стремление противостоять. Откуда-то сверху спустилась Надежда. Яська ей верил, потому что та держала в тонких руках бесчувственное тело, с крыльев которого опадал окровавленный пух. Оно желало Его забрать. Туда. Высоко-высоко, где зажигаются звёзды.