Cлово президента - Том Клэнси

Может быть, это не особенно существенно для всего Великого плана. Ничто не могло теперь остановить развитие событий, которые он привел в движение, но это оскорбляло профессиональное достоинство Али Бадрейна. Было бы куда лучше все происходящее держать в секрете. Он пожал плечами и направился обратно к терминалу для высокопоставленных персон. Нет, это не так уж важно, а своими действиями он завоевал расположение весьма могущественного человека, стоящего во главе могущественнейшей страны, причем добился этого всего лишь переговорами, объясняя людям то, что они уже сами знали, помог им принять решение, без которого они не могли обойтись, несмотря на любые усилия. Какой странной бывает жизнь…

– Тот же самый. Боже милостивый, он же провел в аэропорту всего несколько минут!

Радисты не пожалели сил, и теперь радиопереговоры, касающиеся этого самолета, были выделены из массы остальных радиосигналов и оператор, отличный армейский переводчик, прослушивал их с помощью наушников. Несмотря на то что языком международной авиации является английский, пилот этого самолета говорил на фарси. Наверно, считал это мерой безопасности, подумал переводчик. На самом деле переговоры на фарси всего лишь выделяли этот самолет из числа остальных, и за ним теперь следили радиолокаторы и радиопеленгаторы. Содержание переговоров было самым обычным, если не считать языка, на котором они велись, и того обстоятельства, что самолет находился в багдадском аэропорту так недолго, что даже не успел дозаправиться. Это означало, что все спланировано заранее и вряд ли вызывает удивление при возникших обстоятельствах, но тем не менее весьма любопытно. Высоко в небе, над дальним северо-западным берегом Персидского залива, барражировал американский АВАКС, тоже следивший за этим самолетом. Интерес к загадочным рейсам, проявленный станцией «Пальма», возрос до такой степени, что самолет раннего радиолокационного обнаружения и оповещения Е-3В был переведен из своего обычного района патрулирования. Его сопровождали теперь четыре истребителя F-15 «игл» саудовских ВВС. Иранские и иракские службы электронной разведки заметят это и поймут, что кого-то интересует происходящее, или задумаются над тем, что происходит, потому что их не поставили в известность. Игра была очень увлекательной, причем ни одна из сторон не знала всего, что ей хотелось бы знать, и считала – в данный момент в игре принимали участие три стороны, – что другая сторона знает слишком много. На самом же деле ни одна из сторон не имела полного представления о том, что происходит.

На борту «Гольфстрима G-IV» разговаривали по-арабски. В хвостовой части самолета, где шум двигателей заглушал голоса, два генерала беседовали между собой, тихо и нервно. Их жены молча сидели в напряженном ожидании, а дети читали книжки или дремали. Труднее всего было телохранителям, которые знали, что, если в Иране что-то случится, их постигнет бессмысленная смерть. Один из них сидел в середине салона и внезапно почувствовал, что кушетка, на которой он расположился, непонятно почему кажется мокрой. Телохранитель провел рукой… Что-то липкое и…, красное? Наверно, томатный сок или что-то еще. Раздраженный этим, он прошел в туалет, вымыл руки и захватил бумажные салфетки, чтобы протереть ими кушетку. После этого телохранитель отнес грязные салфетки обратно в туалет, сел, посмотрел в иллюминатор на горы и невольно подумал, увидит ли он новый восход, еще не зная, что только что ограничил число предстоящих ему восходов до двадцати.

– Вот, смотрите, – произнес главный сержант. – Это были заместитель командующего иракских ВВС и командир Второго корпуса иракской армии, вместе с семьями, – добавил он. Потребовалось чуть больше двух часов с момента перехвата шифрованного сигнала, чтобы расшифровать полученные переговоры.

– Генералы, жизнью которых можно рискнуть? – спросила лейтенант.

– Да, пожалуй, – кивнул майор Сабах. – Теперь нам нужно попытаться обнаружить еще один самолет, вылетающий из Мехрабада вскоре после того, как приземлится этот.

– И каким будет пункт его назначения, сэр?

– А-а. Хороший вопрос, лейтенант, правда?

– Судан, – пробормотал главный старшина. Он служил на Ближнем Востоке уже два года, и это была его вторая смена на «Пальме».

– Не стану спорить с вами, сержант, – подмигнул ему майор Сабах. – Мы скоро установим это с помощью числа рейсов из Багдада. – Он действительно не мог быть уверенным относительно деталей этой странной операции до того момента, пока не будет установлен цикл рейсов из Багдада в Тегеран и из Тегерана куда-то еще. Правда, майор уже сообщил своему начальству, что происходит нечто необычное. Скоро то же сделают и американцы.

Двадцать минут спустя предварительный доклад был выслан из военного городка короля Халеда в Форт-Мид, штат Мэриленд. Там из-за разницы во времени он оказался на столе дежурного офицера вскоре после полуночи. Из Агентства национальной безопасности доклад переслали по оптико-волоконному кабелю в Лэнгли, штат Виргиния, где он попал сначала в «Меркурий» – центр связи, – а затем был передан наверх, в оперативный центр ЦРУ, комната 7-F-27 в старом здании штаб-квартиры американской разведки. На каждом этапе информация передавалась в первозданном виде, иногда в сопровождении оценок местных экспертов, но большей частью без них, а если считали необходимым дать свои комментарии, они следовали за основным текстом, чтобы офицеры различных смен, оценивающие влияние событий на национальную безопасность, могли сами принять решение об их важности и таким образом продублировать работу других. В большинстве случаев это было разумным, но при быстро меняющейся ситуации очень часто не приносило никакой пользы. Проблема заключалась в том, что в момент кризиса трудно уловить разницу.

Дежурным офицером по оценке национальной безопасности в ЦРУ был в этот момент Бен Гудли, стремительно делавший карьеру в управлении разведки, где он недавно занял эту должность в худшей – ночной – смене из-за недостаточного стажа. Как всегда, он продемонстрировал здравый смысл, обратившись к специалисту по этому региону, и начал передавать ему страницы распечатки, как только кончал их читать.

– Разбегаются, – произнес специалист, прочитав третью страницу. Это не было особенно неожиданным, но и не принесло удовлетворения.

– У вас нет никаких сомнений?

– Мой мальчик, – специалист был на двадцать лет старше своего босса, – они летят в Тегеран не за покупками.

– СРО? – спросил Гудли, имея в виду специальную разведывательную оценку, важный официальный документ, предназначенный для непредвиденных ситуаций.

– Пожалуй. Иракское правительство разваливается. – В этом не было ничего удивительного.

– Сколько у них времени? Три дня?

– В лучшем случае.

– О'кей, начнем составлять черновик, – сказал Гудли и встал.

Глава 17 Возрождение

Нет ничего неожиданного в том, что важные события никогда не происходят в удобное для вас время. Рождение ли ребенка или чрезвычайная ситуация словно нарочно находят людей, которых они касаются, или в кровати спящими или больными. В данном случае ничего не требовалось предпринимать. Бен Гудли выяснил, что у ЦРУ нет там агентов, способных подтвердить поступившую разведывательную информацию, и хотя его страна была заинтересована в регионе, сделать что-либо было нельзя. Средства массовой информации еще не пронюхали про эти события и, как это часто происходит, ЦРУ станет делать вид, что ему ничего не известно до тех пор, пока новости не станут достоянием общественности. Поступив таким образом, Центральное разведывательное управление укрепит веру публики в то, что средства массовой информации способны проникать в секреты не менее эффективно, чем федеральные агентства. На самом деле так бывало далеко не всегда, но все-таки чаще, чем этого хотелось Гудли.

СРО будет коротким. Содержание доклада не требовало длинных рассуждений, а представить собственно факт не так уж и сложно. Гудли и его специалист по региону потратили полчаса на составление черновика. Принтер сделал печатную копию доклада для внутреннего служебного пользования ЦРУ, а затем модем передал доклад по защищенным каналам связи в заинтересованные федеральные агентства. Покончив с этим, они вернулись в оперативный центр.

Головко старался уснуть. Аэрофлот только что закупил десять новых реактивных лайнеров «Боинг-777» для использования на международных рейсах в Нью-Йорк, Чикаго и Вашингтон. Они были намного комфортабельнее и надежнее советских авиалайнеров, на которых ему приходилось летать в течение многих лет, но ему не становилось уютнее при мысли, что самолет, на котором он летит так далеко, имеет всего два двигателя, хотя бы и сделанных в Америке, вместо четырех, как раньше. По крайней мере кресла в первом классе были удобными, а русская водка, которую ему принесли вскоре после взлета, высшего качества. Сочетание того и другого позволило ему заснуть на пять с половиной часов, но над Гренландией он проснулся – организм начал реагировать на смену часовых поясов. Телохранитель, сидящий рядом, продолжал спать и видел сны, соответствующие его профессии. Где-то в хвостовом отделении на откидных сиденьях, наверно, спали стюардессы.