«АПОЛЛОН-13» - Джеффри Клюгер

Андерс не подчинялся напрямую Вашингтону, но его помощник Чак Фридлендер получил приказ быстро вылететь из Флориды, чтобы каждые два часа отправлять сводки в Зал заседаний Кабинета Белого Дома. Рано утром следующего дня Фридлендер прибыл в Национальный аэропорт, но в поле зрения он не обнаружил ни одного такси. Тогда он заскочил в припаркованный возле терминала городской автобус, показал водителю свое удостоверение, поспешно объяснил цель своего визита в город и попросил довезти до здания 1600 на Пенсильвания-авеню. Водитель отреагировал даже лучше, чем ожидал Фридлендер, покинул свой маршрут и вместе с горсткой других пассажиров отвез его прямо к воротам Белого Дома. Через несколько минут Фридлендер был внутри и провел свой первый брифинг. На следующий день прибыл Андерс, и они вместе с Фридлендером были вызваны в Овальный кабинет для личных консультаций с Президентом. Когда мужчины представились, у Никсона был единственный вопрос.

– Билл, я хочу знать, каковы шансы на то, что экипаж вернется домой.

– Шансы, господин Президент? – переспросил Андерс.

– Да, статистическая вероятность.

– Ну, сэр, на данный момент я бы дал 60 на 40.

Президент неодобрительно фыркнул:

– Я уже разговаривал с Фрэнком Борманом. Он назвал 65 на 35.

Андерс и Фридлендер посмотрели друг на друга.

– Ну, господин Президент, – уступчиво сказал Андерс, – Я полагаю, что Фрэнк знает лучше.

Большую часть вторника и среды оба мужчины провели в небольшой комнате, примыкающей к кабинету Никсона, глядя телевизионную передачу об экспедиции с участием ветерана «Аполлона-11» Майка Коллинза, составляя заявления вместе с президентским спичрайтером и готовясь предоставить Президенту текущие шансы по его запросу. И теперь под конец дня в среду Никсон казался удовлетворенным этими процентами в пользу экипажа «Аполлона-13» и решил, что пора позвонить их семьям со словами поддержки. Он начал с жены командира, за достижениями которого следил с 1968 года.

– Госпожа Лоувелл? – спросил голос оператора из Белого Дома.

– Да? – задыхаясь от бега в хозяйскую спальню, сказала Мэрилин.

– Пожалуйста, подождите Президента.

Мэрилин ожидала несколько секунд в тишине, потом услышала щелчок и звук поднимаемой трубки.

– Мэрилин? – сказал знакомый хрипловатый голос, – Это Президент.

– Да, господин Президент. Как поживаете?

– Прекрасно, Мэрилин. Более важно, как у вас дела?

– Ну, господин Президент, мы стараемся держаться.

– А как там… Барбара, Джей, Сюзан и Джеффри?

– Так, как и можно было ожидать, господин Президент. Я не уверена, осознает ли Джеффри, что происходит, но остальные трое все узнают из телевизора.

– Ну, я только хотел, чтобы вы знали, Мэрилин, что ваш Президент и весь народ с обеспокоенностью следят за развитием событий с вашим мужем. И делается все, чтобы Джим вернулся домой. Мне докладывает ваш старый друг, Билл Андерс.

– Очень приятно слышать, господин Президент. Передайте мои самые лучшие пожелания Биллу.

– Обязательно передам, Мэрилин. Госпожа Никсон просила сказать, что она молится за вас. Продержитесь еще пару дней, и, может быть, мы снова отобедаем все вместе в Белом Доме.

– Мне будет очень приятно, господин Президент, – сказала Мэрилин.

– Ну, тогда до встречи, – сказал Президент, и линия замолчала.

Мэрилин повесила трубку с некоторым изумлением, улыбнулась Бетти и вернулась в гостиную. Она была благодарна за этот звонок, но страстно желала вернуться к телевизору. У Ричарда Никсона были приятные пожелания, но у Уолтера Кронкайта – суровые новости. Когда она опять заняла место возле телевизора, «Си-Би-Эс» все еще продолжали тему Аполлона-13». На экране появилось лицо другого космического журналиста Дэвида Шумахера.

– На расстоянии 179 тысяч миль последний час на «Аполлоне-13» прошел без каких бы то ни было новых проблем. Прямо сейчас астронавты отдыхают перед проведением курсовой коррекции, которая должна их вернуть в коридор входа в атмосферу. Еще раз: этот запуск намечен на 11:43 ночи. На самом деле, запуск можно было бы осуществить и завтра, но экипажу гораздо приятней лечь спать с осознанием того, что они уже в коридоре. Заметим, что если бы все шло по первоначальному полетному плану, то девять минут назад «Водолей» с Лоувеллом и Хэйзом на борту совершил бы посадку на Луне. Со всеми этими переживаниями мы также забыли, что сегодня тот день, когда Кен Маттингли должен был заболеть корью. Но этого не случилось.

Мэрилин приблизилась, убавила звук и слегка нахмурилась. Посмотрев десятки таких репортажей многими вечерами во время четырех космических экспедиций ее мужа, она никогда не понимала, как телекомпании отбирают информацию для программ. Но по сравнению со звонком Президента и грохотом телевизионных микроавтобусов за стенами дома, краснуха Кена Маттингли и первоначальный план «Аполлона-13» казались слишком незначительными.

У экипажа не было времени на ободряющие звонки от Президента. Когда в среду закончились часовые вечерние новости и на Хьюстон легла настоящая ночь, у Лоувелла, Суиджерта и Хэйза мысли были заняты не только предстоящей через несколько часов курсовой коррекцией. Центр управления принял решение, что командный модуль «Одиссей», находившийся в спящем состоянии с ночи понедельника, на короткий промежуток времени должен быть включен.

За последние сорок восемь часов, с тех пор как трое астронавтов покинули корабль и перебрались в «Водолей», в «Одиссее» конденсировалась влага. Если от этого было плохо людям, находившимся в относительно изолированной капсуле кабины, то всей электронике, установленной под тонкой оболочкой космического корабля, было еще хуже. При температуре внешней поверхности, доходящей до минус 170 градусов, даже наилучшая система пассивного теплового контроля не всегда могла обеспечить поддержание нормальной температуры электрической начинки корабля. Поэтому помимо вращений «ПТК» большая часть чувствительной электроники была снабжена индивидуальными нагревателями, которые включались, когда корабль отворачивался от ослепительных лучей Солнца и снова отключались, когда он возвращался назад. Но, когда «Одиссей» отключили, питание пропало и у нагревателей, а вместе с ним исчезла и тепловая защита.

Из миллионов систем командного модуля несколько были более чувствительны к переохлаждению или необходимы для входа в атмосферу – это реактивные стабилизаторы положения и гироплатформа. Стабилизаторы командного модуля, как и стабилизаторы ЛЭМа, работали на жидком топливе, которое превращалось в газ, когда попадало в космос. Как и любая жидкость, эта не должна была охлаждаться ниже определенной температуры, чтобы не превратиться в густую кашу или лед, когда она не сможет пройти по топливным магистралям и попасть в стабилизаторы.