Игра на понижение - Михаил Луговой

– Погодите, – подняв руку, остановил ее Олег. – Сколько еще вы видели роботов?

– Штук десять…

Несколько секунд командир взвода напряженно обдумывал ситуацию. С бархана позади спустились и окружили его несколько бронепехотинцев. Связи с ротными и батальонными структурами по-прежнему не было.

– Значит, так, – решил наконец он. – Балашов, Марихуаныч! Сейчас продолжаете выдвижение в прежнем направлении. Боевой порядок – цепь двоек, уступом вправо. Скорость – третья, я за вами. Ушки держать на макушке, сейчас совсем стемнеет, как бы не нарваться на засаду. Бусыгин! Остаешься здесь. Как Сергеев подъедет, разгружаете всю воду и рационы, которые у него на борту, и остаетесь тут прикрывать людей и наш тыл. Все понятно?

– Стоп! – неожиданно раздался голос сзади, и к бронепехотинцам подошел капитан Щеглов. – Уже никто никуда не идет. Курсант, в соответствии с имеющимися у меня полномочиями я принимаю на себя командование вашим подразделением! Слушай мой приказ: рассредоточиться и занять оборону вокруг места аварии. Быть готовым отбить атаку с любого направления. Как минимум до утра никуда мы отсюда не сдвинемся!

Шлем он снял, и болтающийся у него на груди экран тактического терминала подсвечивал лицо капитана снизу зеленоватым отблеском, делая его похожим на пугающую оскаленную маску.

– Подождите, капитан, как же так? – нахмурился Олег. – У меня есть приказ о продолжении наступления по азимуту 155. Мы же не одни продвигаемся, мы часть батальона! И до рубежа задачи нам еще километров тридцать. Если мы сейчас остановимся, в боевом порядке возникнет разрыв, а это может сорвать боевое задание!

– Курсант, вы слышали приказ? – повысил голос капитан.

Он был уверен в своих действиях. В его тактическом терминале имелась аппаратура пеленгации, настроенная так, чтобы выделить из радиофона один-единственный сигнал даже в самой сложной помеховой обстановке. Сигнал радиомаячка, встроенного в пенопластовый контейнер, содержащий в себе артефакт. Капитан успел провести простейшую триангуляцию и установить, что сигнал исходит откуда-то из недр рухнувшего парома, но искать груз в темноте было бы сущим самоубийством. Проще дождаться рассвета, когда вслед за бронепехотой подтянутся и остальные ведущие наступление части, в том числе и связисты, и можно будет доложить о своей находке.

Того, что в хаосе покореженного металла, в который превратились технические палубы парома, валяется пустой контейнер, он даже предположить не мог.

– Так точно. Разрешите хотя бы провести доразведку по маршруту отхода сил противника одним отделением. Иначе мы можем подвергнуться внезапной атаке.

– Не разрешаю.

– Капитан, погодите, – неожиданно вмешался Балашов. – Вы ведь, хотя носите погоны, не военный и не обладаете специальными знаниями. Я вам расскажу, что дальше будет. Мы сейчас вклинились в глубь чужой территории больше чем на восемьдесят километров. Не позднее утра противник соберет все, что у него есть, в один кулак, и поскольку, где находятся наши подразделения, он точно не знает, а установить точное их положение не сможет, то нанесет концентрированный удар примерно по центру нашего боевого порядка. Это классика военной мысли, капитан, так еще со Второй мировой поступают. Если в наших рядах будет брешь там, где должен быть наш взвод, то это уже очень плохо. А если в этой бреши, как заноза, сидит вражеское подразделение, то и подавно. Вон девочка говорит, что видела их совсем недавно!

Олег посмотрел на своего заместителя с интересом. В его тактической грамотности он не сомневался, но выводов оперативного масштаба не ожидал.

– Да-да-да! – горячо поддержала его Алина. – Минут десять или пятнадцать назад! Капитан или как вас там? Послушайте меня! Мы до утра протянем и без вашей помощи! А второй пилот, боюсь, не протянет! Помогите ему!

У бортпроводницы никак не укладывалось в голове, что на терпящих бедствие в пустыне пассажиров космического корабля никто не обращает внимания, а у всех, кто выходит к ним из пустыни, имеется какое-то свое задание. Которое позволяет им свысока плевать на полсотни измученных людей, состояние которых после аварийной посадки становилось все хуже, а запас воды и вовсе подходил к концу. Благо нашелся хоть один человек, явно желающий оказать помощь второму пилоту, так и того заставляют отказаться от этого намерения.

– Я не буду вас слушать! – окрысился капитан. – Меня не интересуете ни вы, ни второй пилот, у меня свое задание! И я намерен…

Сгустившаяся темнота помешала ему заметить взметнувшуюся в воздух железку и уклониться. Стоявшие рядом бронепехотинцы, поднявшие забрала, чтобы, наконец, дать отдых глазам, утомленным за день проекционными лазерами, даже заметив угрозу, не успели ее предотвратить. Накидной гаечный ключ почти без замаха ударил капитана в голову, тот удивленно икнул, покачнулся и кулем осел на песок. Олег в попытке задержать удар толкнул девушку в плечо, она упала навзничь, и ее тут же взяли на прицел солдаты.

Кучеренко, отложив пулеметный ствол, опустился на колени рядом с капитаном и, захлопнув забрало, чтобы включить систему ночного видения, ощупал тому голову.

– Жив, – коротко сообщил он.

– Зачем вы это сделали? – тоже опуская забрало, поинтересовался Балашов.

– Я единственный остающийся член экипажа, – не вставая, проговорила девушка высоким вибрирующим голосом. – И мне надоело, что все вокруг занимаются черт знает чем! У меня пассажиры, которым нужна срочная помощь, у меня второй пилот ушел черт-те куда, а за ним террорист с пистолетом! И я не собираюсь больше…

Она громко всхлипнула и замолчала. Олег подобрал и внимательно рассмотрел гаечный ключ, затем широко размахнулся и запустил им куда-то за песчаный холм.

– Нарушать полученный приказ не имею права, – тихо, но отчетливо проговорил он. – Однако в связи с выходом капитана из строя я снова принимаю командование. Взводу занять оборону. Старший – Балашов. Второе отделение и пулеметчики под моей командой осуществляют разведпоиск по прежнему азимуту наступления на глубину поддержки «Лилии».

– Лейтенант, может, лучше я? – заикнулся Балашов, но Олег только покачал головой.

…Второе за день возвращение в реальность после бездны забытья оказалось для Евгения более тяжелым, чем первое. Чувства возвращались по очереди. Сначала осязание и обоняние: он очнулся оттого, что почувствовал, как кто-то волочет его по камням, а вокруг оглушительно пахнет дымом и горелым металлом. Потом зрение: в темноте по песку плясали багровые отсветы чего-то большого, охваченного пламенем, и второй пилот узнал в полыхающем остове завалившийся набок корпус вертолета. Откуда-то из темноты в разных направлениях довольно быстро пролетали какие-то пылающие частицы, некоторые из них вонзались в песок, поднимая плотные фонтаны. Последним вернулся слух, хотя и не полностью: сквозь ощущение плотной ваты по ушам ударил сплошной грохот выстрелов и отрывочные слова команд, кажется, на арабском. Инстинктивно вжимая голову в плечи, пилот осторожно пошевелил руками и ногами, убедился, что переломов нет, и, как мог быстро, принялся на четвереньках отползать подальше от освещенного пятачка, в темноту.

Вертолетчик, несмотря на попадания двух ракет, сумел относительно мягко приземлить машину, правда, после удара о землю она завертелась волчком, опрокинулась и вспыхнула. Зато при ударе пострадали только те, кто в битком набитом салоне располагался на полу, то есть Евгений, наемник и Ланир. Но и их бойцы «Магавира» успели вытащить наружу, прежде чем машину полностью охватило пламя. Но на этом везение и закончилось. Едва Джалили, подхватив драгоценный рюкзак с артефактом, скомандовал занять оборону чуть в стороне от пылающей машины, из темноты выскочили «Терминаторы» сбившего вертолет юнита. Дальше роботов снова подвела ограниченность искусственного интеллекта: хотя он, согласно приказу, и игнорировал показания ответчиков «свой-чужой», но по косвенным признакам группа вооруженных людей все же опознавалась именно как «свои». А от вертолета они успели отойти, благодаря чему для того, чтобы однозначно связать встреченную групповую цель со сбитой винтокрылой машиной, роботам не хватило данных. Это дало спецназовцам секунду, за которую они организовались и первыми открыли огонь.

Длинные очереди скорострельных «Акаба-арсенал» спецназовцев изрешетили первого из «Терминаторов». Окончательно добила робота взорвавшаяся у него на подвеске невыпущенная ракета. Этот же взрыв повредил и соседний боевой механизм. Встретив сопротивление, роботы все же перешли в боевой режим и открыли ответный огонь. Первыми жертвами со стороны людей стали вертолетчик и один из бойцов, тащившие тело Ланира. Стрельба застала их на самой границе освещенного пламенем круга. Спецназовец, пистолет-пулемет которого висел за спиной, успел сорвать с пояса гранату для подствольного гранатомета и метнуть в сторону противника. Вертолетчик выхватил пистолет, но прежде, чем успел нажать на спуск, оба они повалились на землю, изрешеченные пулеметными очередями. Два робота засыпали позицию спецназа гранатами, три других начали обходить обнаруженную позицию, чтобы подставить противника под перекрестный огонь. В этот момент сработал самоликвидатор брошенной гранаты, да так удачно, что оторвал переднюю «лапу» у одного из начавших разгоняться «Терминаторов». Робот с разбега зарылся передней частью корпуса в песок, но через секунду как ни в чем не бывало вскочил и продолжил движение.