Походы викингов - Андерс Стриннгольм

Вечер, или ночь, которой начинался у языческих скандинавов веселый зимний праздник, называлась ястребиной или соколиной ночью (hoknatt): это была ночь в половине зимы, и этот праздник продолжался три ночи. Есть указания, что прежде в это время приносили на жертву ястребов. Это напоминает нам, что те же птицы считались священными у многих древних народов. У египтян ястреб посвящен был солнцу, и бог солнца, изображался в виде этой птицы. Но праздник солнца праздновался у них, как и у древних персов, во время зимнего солнцестояния (в зимнее равноденствие). Так и у скандинавов великий праздник Jul сначала посвящен был веселью и праздновался в честь солнца, возвращавшегося вместе с светлыми днями; в этом значении праздновали его жители древнего Туле в VI столетии, даже и после сохранялись следы первоначального значения этого празднества.

Астрономия была самой ранней наукой у восточных народов, особливо у египтян, индов, халдеев, персов, также и греков. С самых древних времен они разделяли звездное небо на несколько созвездий; особливо относится к очень глубокой древности разделение зодиака на 12 созвездий, потому что солнце, месяц и планеты описывают свой путь в этом круге. У египтян созвездия зодиака посвящались 12 разным божествам. Геродот разделение года на 12 месяцев приписывает египтянам; жрецы их, по свидетельству Диодора Сицилийского, были очень сведущи в звездочетстве: они имели древнейшие астрономические таблицы, показывающие различные планетные явления; он же рассказывает, что халдеи наблюдали восхождение и захождение звезд в высоком храме, построенном Семирамидой в честь Вила (Юпитера); астрономические таблицы индов, с весьма древними вычислениями солнечного и лунного пути, также говорят за древность наблюдений над небесными телами. Персы, подобно скандинавам, сперва употреблявшие буквы вместо цифр в своих календарях, начинали зодиак с весеннего равноденствия: общепринятое начало перешло от них к халдеям, а от этих к грекам, от которых большей частью созвездия зодиака получили имена и изображения, сохранившиеся до сих пор.

Из всех наук древние занимались всего больше и успешнее астрономией. Кажется, что небесные предметы они знали гораздо лучше земных. Основываясь на множестве данных, можно полагать, что обоготворенные лица, посвященные в тайны жреческой учености, принесли на север с востока первые астрономические знания, Многие сведения об этом предмете, вероятно, скрываются для нас в необъяснимом таинственном языке древности, Мифическое стихотворение «Grimnismal» упоминает о 540 вратах Вальхаллы: из каждых выйдут 800 эйнхериев на последний великий бой с волком,[388] Если помножить 800 на 540, то выйдет 432 000. Это же самое число находим в древнейшей вавилонской истории, также в четырех веках или так называемых Югах (Jugs) индов. По учению браминов: «Мир уже прожил три так называемых юга; в четвертом живем теперь; в последний день этого века явится Вишну на небесном коне и раздавит безбожных королей; черепаха, на спине которой лежит земля, опустится на морское дно, и змея, связующая землю, развернет свое кольцо; мир погибнет мечом, огнем и водою. После того начнется новый век, когда солнце, месяц и планеты встретятся друг с другом в одних и тех же созвездиях зодиака». С этим можно сравнить северное сказание о пожаре мира и последней великой битве с волком.

Полагают, что 12 имен Одина (Всеотца-Алльфатера) в древнем Асгарде, упоминаемых в прозаической Эдде, и 12 небесных зал, воспетых в одной старинной песне, указывают на ежегодное прохождение солнца через 12 созвездий зодиака, — предположение очень вероятное. В числе познаний, которые передал готам ученый путешественник Диценей, вынесший наибольшую часть своей учености из Египта, было также знание зодиака, течения планет и изменений луны. Готы знали названия 344 звезд. Около 1000 года жил в Исландии некто Одд, который благодаря преданиям предков и собственным наблюдениям прекрасно ознакомился с небесным сводом.: его астрономическими указаниями руководились при составлении христианского календаря. Он прозван был Звездным Оддом

Другой исландец, Эйнар из Твера, брат Гудмунда Сильного, очень мало спал по ночам, потому что имел обыкновение смотреть на звезды и наблюдать их течение.

В «Восточных долинах» (Eystrir Dalit), в Далекарлии, жил некто Раудур, или Раудульф, с женой Рагнхилъд. Эту страну посетил однажды король Олаф Дигре; Раудур пригласил его с дружиной погостить у него три дня. Король спросил, какого он рода. Тот объявил, что он зажиточный швед знатного происхождения и убежал в эти долины с одной девушкой, которая потом сделалась его женой. Она — сестра короля Ринга Дагсона.

Олаф вспомнил род его и, наслышавшись, что Раудур с сыновьями очень умные люди, спросил, знают ли они какие искусства. Сигурд, один из сыновей Раудура, отвечал, что научился только одному — понимать небесный свод и течение небесных тел, луны и звезд; он может узнавать часы дня и ночи даже при сумрачном небе. Король испытывал его и нашел, что он сказал правду. Олаф много разговаривал и со стариком, Раудуром, и за веселой пирушкой спрашивал его о разных неизвестных вещах. Раудур умел отвечать на все, говорил и о том, что может случиться вперед. «Разве ты пророк?» — спросил король. «Нет, — отвечал Раудур, — но делаю разные заключения по ветру, месяцу и звездам».

В скандинавских сагах встречаются многие следы искусства древних египетских жрецов, посвященных в разные религиозные тайны и умевших объяснять влияние планет на землю и по течению их предсказывать будущее. «Скажи мне, — говорил епископу Сигурду исландец Гунред, сын Ульфреда Старого, — не изведать ли мне свою судьбу по течению звезд, как делали наши умные предки?»

Скандинавы, кажется, не совсем были незнакомы с природой и целительными свойствами растений. Впрочем, эти сведения были не обширны. По духу и верованиям того времени, лучше прибегали к сверхъестественным средствам для врачебного пособия человеку, а не к силам природы, Для распознания внутренних болезней и целительных средств против них надлежало быть образованнее и впимательнее к действиям природы, более углубляться в ее тайны, иметь более долговременную опытность, нежели сколько имели скандинавы. Собственно врачебное искусство (терапевтика) находилось еще в младенчестве. Да и потребность в его пособии менее чувствовалась в то время, когда постоянные гимнастические упражнения, труд, воинские игры и походы укрепляли человеческую природу, не знакомую ни с какой негой: здоровая душа жила в здоровом теле. Болезни были редки, оттого и мало сведений, как обращаться с ними.

Несколько опытнее были они в излечении ран и наружных повреждений. Естественно, они могли получить некоторую опытность в этом деле, постоянно, с самого детства, обращаясь с оружием и подвергаясь увечьям и ранам в частых походах. Саги часто говорят о перевязке ран; когда же упоминают об искусных лекарях, то под этим, именем надобно разуметь опытных, привыкших обходиться с наружными болезнями людей, также знакомых с врачебными пособиями, сохраняемыми природой и растительном царстве. После битвы при Стикластаде тяжело раненный Тормод Кольбрунарскальд[389] вошел в хижину, где было много раненых; женщина перевязывала им раны. На полу разведен был огонь, на котором грелась вода для омывания ран. В глиняном котле варились изрубленные луковицы и другие коренья; лекарка давала их есть раненым, чтобы узнать, опасны ли их раны: в тогдашнее время думали, что та рана глубока, через которую проходит запах лука.[390]

Верили также в возможность определять глубину раны по вкусу крови. Это видно из рассказа одного умного исландца, Снорри Годи. Нашедши после одного сражения большой кусок сгустившейся крови, он поднял его, помял в руке, взял на язык и сказал: «Это кровь из глубокой раны уже умершего человека».

Если верить известиям, иногда попадающимся в сагах, скандинавы умели залечивать самые тяжелые раны. Употребляли мази и теплые припарки из лекарственных трав. Операции делались просто, неискусно и без особенных приготовлений. Кроме ножа и щипцов, не знали никаких хирургических инструментов, Когда Тормод Кольбрунар-скальд пришел к лекарке, она осмотрела его раны, особливо на левом боку, пораженном стрелой: в этой ране женщина ощупала железо, но не могла дознаться, куда повернулось острие. От лукового напитка Тормод отказался. Лекарка взяла клещи, чтобы вытащить стрелу, но эта плотно сидела в ране и нисколько не трогалась, при том же почти незаметно выставлялась из опухшей раны. Тормод просил сначала обрезать опухоль до самого железа, чтобы можно было ухватить его клещами, потом он вытащит его сам. Женщина исполнила его желание. Сняв золотое кольцо, то самое, которое подарил ему король Олаф в утро перед сражением за военную песню, Тормод подал его лекарке, потом взял клещи и вытащил стрелу. Она была с крючком; с ней вышли и сердцевые жилки красного и белого цвета. Взглянув на них, раненый сказал: «Славно накормил нас король: жар подступил к самому сердцу», — и в ту же минуту упал навзничь и умер.