Время одиночек - Артём Каменистый

В дверь осторожно постучали, на пороге появился секретарь. Склонив голову, украшенную тщательно завитым париком, он сообщил:

— Господин наместник, вы отправляетесь в ратушу или перенести эту поездку на завтра?

— Нет, не переноси. Скажи, что сейчас выйду.

Повернувшись к Сеулу, наместник вздохнул:

— Времени на всё не хватает, разрываюсь. Давайте, пожалуй, договорим вечером или уже завтра. Или в другой раз.

— А сейчас нам что делать?

— Отдыхайте. Когда подойдут серьёзные войска, тогда и оцепите нужные вам горы и вытрясете из них похитителей.

— Их могут нурийцы спугнуть. Тут один рвёт и мечет — у него невесту похитили.

— Ну спугнут так спугнут. Нам достаточно и шайки, накрытой в приюте. Хоть все убиты, но там много чего интересного узнали — лишний штришок в картину заячьих злодеяний. Главное — с умом всё осветить. И вообще я не пойму — с чего это им у нурийцев женщин воровать? Вы видели их женщин? Конюхи при виде этих дам овёс прятать начинают. Так что не зря нурийцев упрекают в связях с козами — у бедняг просто безвыходное положение. Не думаю, что это наши похитители в его случае постарались — они ведь берут лучших из лучших, настоящих красавиц, а не кривоногих обезьян.

— Да нет, эта девушка наша была, из приюта.

— Нуриец в жёны приютскую брал? Оригинально… Хотя если вспомнить лошадиный облик их женщин, я его прекрасно понимаю.

Уже подходя к дверям, Дербитто задумчиво произнёс:

— Господа, я одного не понимаю. Если принцесса Вайира была похищена этой шайкой и увезена к зайцам, то откуда спустя столько лет в Империи вдруг появилась её дочь? Как она оттуда вырвалась? Почему убила тех зайцев — они ведь явно её знали. Тот, последний, умерший от отравленной раны, похоже, назвал её по имени. Откуда у неё такие странные способности? И как она вообще появилась на свет, если вы предполагаете, что у зайцев рождаются лишь мальчики?

Наместник остановился, задумчиво уставился вдаль, еле слышно произнёс:

— Это вопрос из вопросов… И нам очень хочется узнать на него ответ. Втайне я надеялся, что вам это удастся. Не удалось… Да кто же она такая, эта девочка, и что с ней не так?!

Глава 21

Дождь лил уже третий день. Встретив её ещё на нормальной земле водяной пылью, он на землях язвы сменился нудным, монотонным обложным дождиком. Под таким можно смело бегать с час, а то и более — особо не вымокнешь. Но вот шагать под ним три дня… Даже навощённый плащ давно уже не спасал — одежду хоть отжимай. Язва, наверное, останется в её памяти как самое сырое место в мире.

Опираясь на свой резной посох, она медленно поднималась в гору. Там, на пологой вершине, виднелись какие-то развалины, — похоже, раньше это была наблюдательная башня. Возможно, ей удастся там укрыться от дождя. Да и зелёные кусты вокруг камней внушают оптимизм, — очевидно, это очередной пятачок жизни, уцелевший посреди язвы. Древний яд не вечен, постепенно слабеет — через десятки веков здесь будут нормальные трава и деревья. И животные с птицами вернутся. Надо лишь подождать — природа умеет лечить раны земли, дай только время.

Нога в очередной раз соскользнула по напитанной водой глине — если бы не посох, пришлось бы катиться вниз по крутому склону. Дёрна здесь нет, и на таких участках подниматься очень непросто.

Ей вдруг вспомнилась Нурия, зимний перевал, занесённый мокрым снегом. Война Древних не до конца уничтожила смену времён года — зима просто стала короче и теплее. То снегопад, то оттепель, то растает, то замёрзнет. Ей не повезло — перебираться через горы пришлось в самое холодное время, по замёрзшему льду, прихватившему слякоть последней оттепели. Подниматься вверх тогда было невесело: синяков она понабивала немало — посох на твёрдом льду не очень-то помогает.

Сейчас ей полегче — хоть не падает. Да и поклажа плечо не обременяет — мешок с вещами и остатками еды тащит Суслик. Суслик — это вовсе не видовое название того существа, которое столь любезно служит ей сейчас в качестве носильщика. Если и было в мире что-то менее всего похожее на настоящего пушистого и милого суслика, то это создание как раз и топало сейчас за ней, сжимая полуметровыми клыками лямку её мешка. Надо же как-то называть своё животное? Почему бы не Сусликом? Свистит он, по крайней мере, ничуть не хуже настоящего суслика — пожалуй, даже лучше. Ну если не учитывать того факта, что свист его не очень-то расслышишь человеческим ухом, да к тому же он этим звуком способен лошадей издалека убивать, а может, и драконов. Будь тогда, в трактире, с нею Суслик — ушастые твари умерли бы сами, без её вмешательства, от одного взгляда на зубы Суслика и его сверкающий красный глаз с узкой щелью зрачка. А потом он бы пробил своим свистом крепостную стену, и они бы промчались через всю Империю — никто бы их не остановил. Промчались? А, ну да — если Суслику сделать седло на шее, там можно будет разместиться наезднику. Без седла это проблематично: вместо шерсти Суслик покрыт острейшими роговыми шипами длиной в ладонь, а то и более. Она, конечно, привыкла к трудностям, но не настолько же.

С Сусликом ей крупно повезло. Огромная смертоносная тварь, по-своему даже разумная, но при этом предельно глупая. В голове у неё твёрдо прописан лишь один способ действий на все случаи жизни: «ВСЁ, ЧТО ВСТРЕЧЕНО, ДОЛЖНО БЫТЬ СЪЕДЕНО. ЕСЛИ СОЖРАТЬ ВСТРЕЧЕННОЕ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, НАДО ПРИЛОЖИТЬ ВСЕ СИЛЫ, ЧТОБЫ НЕ ДАТЬ СОЖРАТЬ СЕБЯ ВСТРЕЧЕННОМУ». Доказать Суслику, что первый пункт программы в её случае невыполним, было несложно. Со вторым тоже проблем не возникло — ради того, чтобы не быть съеденным странной двуногой букашкой, он готов был тащить её мешок до самого моря. Ей двойная выгода — не обременяет плечо и местные мелкие твари заранее спешат убраться с её пути. Мелкие — не значит, что неопасные: на землях язвы даже создание габаритами с мышь могло угрожать жизни или здоровью. Находить общий язык с каждой не хватит жизни — проще сразу обзавестись суровым попутчиком вроде Суслика и без проблем двигаться дальше, не отвлекаясь на местную фауну.

Уже у вершины горы Суслик её внезапно обогнал — для парочки бронированных семипалых когтистых лап мокрая глина не помеха. Странное поведение монстра её не насторожило — он постоянно так себя вёл вблизи относительно не пострадавших островков. Очевидно, участки, не затронутые язвой, смущали его тонкую и ранимую душу или попросту плохо действовали на систему его многочисленных органов чувств, а может, и вовсе ему там везло на «пожрать». Вот он и рвался вперёд, чтобы сунуть свой жадный глаз во все щели.

Поднявшись наверх, она остановилась, облегчённо вздохнула. Ей вновь повезло — эту ночь она проведёт почти в комфорте.