Персик - Элизабет Адлер

Пич кивнула, с большим интересом слушая его.

– Хорошо, – сказал Джим. – Прежде всего, ты должна начать с истории компании. На третьем этаже есть библиотека, где хранятся все старые документы и письма начиная с 1895 года. Твой дед. Месье, вел записи каждого совещания и каждой сделки. Ты найдешь там чертежи и синьки первых автомобилей с их характеристиками и производственными затратами. Ты даже сможешь узнать, как он покупал резину для шин, привозимую аж с Амазонки, отказываясь от промежуточных импортеров и производителей шин, и делал их на своих собственных заводах, экономя таким образом огромные деньги. Ты прочтешь, как он доставал тончайшую кожу и лучшее дерево, и о методах, которые использовались, чтобы придать автомобилям «курмон» только им свойственную глубину цветовой окраски. Автомобили Месье были среди самых красивых в мире и одними из первых на дорогах Франции. Запомни ее историю, Пич, а затем я покажу тебе компанию де Курмонов.

Каждое утро в восемь тридцать Пич была уже у себя в кабинете и целых две недели только читала, оставив все другие дела. Странно было держать в руках страницы, исписанные рукой деда, которого она никогда не знала, и Пич внимательно изучала его строгий, простой почерк, как будто хотела найти ключ к его загадочной личности. Записи были сделаны на листах определенного формата, и, читая их, она была поражена масштабами планов и его вниманием к деталям. К концу этих двух недель Пич уже четко представляла, как Месье построил свою автомобильную империю, начиная с первых автомобилей до современных моделей, которые выходили в настоящее время из автоматизированных цехов де Курмонов. Она готова была приступить к следующей стадии своего обучения.

Джим знал, что двух месяцев, проведенных самостоятельно в промышленных провинциях около Валансьена, будет достаточно, чтобы проверить целеустремленность Пич, Он устроил ее в маленьком семейном отеле около завода, и каждое утро она вливалась в поток машин и людей, направляющихся на завод в утреннюю смену.

Пич провела неделю, объезжая заводы, знакомясь с каждым производственным процессом изготовления автомобилей с начала и до конца. Ей показали инструментальный завод, выпускавший детали для двигателей, и прокатный стан, дающий сталь. Оглушенная, она наблюдала, как гигантские станки штампуют серые холодные кузова автомобилей, а потом смотрела, как на них наносится яркая новенькая краска. Пич любовалась блестящими двигателями, которые там собирались, присутствовала на обсуждениях салона, заодно узнавая, почему некоторые обивочные материалы хороши, а другие нет. Охваченная благоговейным страхом, она наблюдала, как конвейерная линия без конца и края бежала вперед, а люди сновали над, под и в каркасах автомобилей, все вместе оснащая их понемногу, так что в конце ее совершенно удивительным образом появлялся полностью готовый автомобиль.

После этого Пич провела по неделе в каждом из отделений. Она сидела на совещаниях и слушала, как тщательно прорабатывались вопросы о конструкции следующей модели «курмона», вникала в обоснования его проекта и для какого рынка он предназначался, во сколько обойдется и почему важно уложиться именно в эти рамки. Она прислушивалась к жалобам рабочих о перестановках в сменах, о слишком коротких перерывах в работе, встречалась с представителями профсоюзов и управления, тихо сидя в уголке, впитывая все, что происходило рядом. Рабочий день Пич начинался очень рано, а заканчивался очень поздно. Каждую пятницу она поездом добиралась до Парижа, чтобы успеть вылететь своим рейсом в Лондон, а во вторник утром не опоздать вернуться на работу, прилетев первым же рейсом.

– А теперь я могу получить кабинет побольше? – с усмешкой спросила она Джима, когда вернулась из Валансьена.

– Пока ты не тянешь даже на секретаршу. – Ответил он. – Следующее, во что тебе надо вникнуть, – это сбыт.

Весь первый этаж компании де Курмонов на авеню Клебер был отведен под демонстрационный зал. В огромных зеркальных окнах-витринах были выставлены самые последние модели, их роскошные полированные поверхности ярко блестели, освещенные прожекторами на фоне темно-серого ковра.

– Это – наше окно в мир, – сказал Джим. – Каждый, кто проходит по авеню Клебер, – иностранный бизнесмен, турист, городские жители, французская семья, приехавшая в столицу из провинции, – смогут увидеть, что предлагает им «де Курмон». Но настоящим сбытом занимаются наши дилеры. Встреться с ними и узнай, как это делается.

Пич провела еще один изнурительный месяц, колеся по Франции, Италии и Германии – даже Англии, занимаясь только этим делом, покрывая тысячи миль на своем новеньком «курмоне» темно-синего цвета, который официально считался их фамильным цветом.

После этого Джим заставил ее побегать, чтобы узнать цифры сбыта и изучить отчеты по исследованию рынка, в котором отражались новые направления в промышленности, а также, как общественное мнение учитывается в новых проектах. Голова Пич продолжала работать, жонглируя цифрами, когда она спала, а когда бодрствовала, не прекращала анализировать цвета и обшивку салона. Через шесть месяцев ее ударного курса обучения Джим сказал:

– О’кей, а теперь, когда я уверен, что ты настроена серьезно, начинается настоящая работа.

Пич упала на стул со стоном умирающего.

– Как! А что, по-твоему, все это? – Она махнула рукой на стол, заваленный бумагами.

Джим усмехнулся.

– Это только начало. Теперь пойдет тяжелая, однообразная работа, готова ты к ней или нет?

Она сердито сверкнула на него глазами.

– Думаю, что готова.

– Тогда приведи себя в порядок и оденься получше. Пришло время встретиться с верхушкой правления.

Пич уже не помнила, когда в последний раз покупала новое платье, – вернее, помнила: это была та сельская одежда из Лондона, когда она все еще старалась быть второй Августой для Гарри, и совсем забыла, как это может быть приятно. Она поехала к Живанши и Балмену, к Диору и дала себе волю, накупив кучу дорогих костюмов и платьев для работы и сногсшибательное вечернее платье из бархата сочного голубого цвета, которое привело бы в ужас всех жен гостей Гарри вместе взятых! Она пронеслась, как вихрь, по всем самым модным магазинам, купив роскошное тонкое нижнее белье, красивые туфли на высоких каблуках и дорогие сумки. Долой кашемир и шотландку, долой практичные туфли для прогулок и смешные корзины для покупок. Я – деловая женщина и собираюсь встретиться с советом директоров.

Как председатель, Джим имел большой угловой кабинет на втором этаже с видом на авеню. С прекрасными коврами, книжными шкафами, картинами и батареей телефонов – все, как представляла себе Пич. Его секретарша, проработавшая в компании двадцать пять лет и, вероятно, все досконально о ней знавшая, охраняла вход в кабинет, сидя за огромным письменным столом, вдвое большим, чем стол в кабинете Пич.