Паутина противостояния (сборник) - Рамиль Юсупов

Я никогда не видел Артема, мы не были знакомы. С наемником дружил один из моих коллег. Они часто обменивались информацией и периодически вместе пропускали по стаканчику чего-нибудь крепкого. Пару дней назад Артему вновь понадобились данные, но его друг все еще находился в отпуске, поэтому трубку поднял я. А когда узнал, с кем разговариваю, меня бросило в жар: вот он, шанс, которого я так долго ждал. Я не мог его не использовать, давно обдуманный план убийства показался мне вполне реальным.

Я пообещал наемнику составить подробный отчет, не хуже тех, что он привык получать. Мы договорились встретиться в человском баре. Я пришел гораздо раньше, я сильно нервничал, я крутил принесенный официанткой бокал и вспоминал маму, то, как она впервые появилась в нашей с сестрой жизни.

Это было в детском доме, куда нас привезли после смерти родителей. Нам было очень плохо, сестра плакала не переставая, а я ждал, когда же нас заберут. И тогда пришла она, красивая, словно волшебница из сказки. Она усадила меня на колени, погладила по голове и сказала, что наши родители больше не могут быть с нами. Затем она спросила, хочу ли я, чтобы она стала моей новой мамой. Я помнил, как посмотрел в ее огромные глаза, как коснулся ее черных блестящих волос и как в ответ она улыбнулась.

Я все отдал бы за ее улыбку. Я все отдам.

Снова и снова в уме всплывали давно заготовленные фразы, которые я брошу в лицо наемнику, обвиняя его в убийстве.

— Слава? — Я ждал и был готов.

— Да. А ты — Артем? — Выпитая залпом жидкость обожгла мне горло.

— Ну да. Что пьешь? — Серые холодные глаза изучали меня. Мне стало не по себе.

— Коньяк. Присоединишься? — Он кивнул. Я поискал глазами официантку, но наемник меня опередил.

— Девушка! — Он вскинул руку, и одна из официанток мгновенно оказалась рядом с нашим столом. — Девушка, будьте добры, две двойные порции коньяка.

Он улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ. Я чувствовал себя лишним. Мне нужно выпить еще.

— Здесь вся информация. — Я положил флешку на стол, он быстро убрал ее во внутренний карман куртки.

— Отлично. Я посмотрю, что получилось, и свяжусь насчет оплаты. — Я еле сдержался, чтобы не бросить ему в ответ, чтó я думаю о нем и его деньгах. Злость бурлила во мне, и только память о главной цели встречи удерживала меня от безрассудства.

Официантка принесла заказ, мы молча выпили. Вопросы, которые давно крутились в моей голове, сводили с ума. Близость развязки будоражила. Я решил, что больше не могу тянуть время:

— Я много слышал о тебе.

— Не ты один.

— Скажи, ты правда убил в одиночку черную моряну?

— Убил? Можно и так сказать, хотя это была самооборона, я защищал свою жизнь.

Я знал все, что он мог ответить. Я слишком долго думал об этом.

— Всем известно, что за убийство черной моряны мстить никто не станет. Да и голова только что убитого оборотня дорого ценится семьей Эрли. Ты провернул удачную сделку.

— Осторожнее с формулировками, парень, — глаза наемника недобро блеснули, — я же сказал, что это была самооборона. Я убил, защищаясь.

— А ты не думал, что у этой моряны могли быть, например, дети, которые ждали ее дома? Что у нее была своя жизнь, пусть не такая интересная, как твоя, но была! Почему ты оценил свою жизнь дороже, чем жизнь другого существа?

Я сжал кулаки. Он оценивающе посмотрел на меня. Я выдержал его взгляд. Он покачал головой, затем ответил:

— А ты когда-нибудь видел моряну в боевой шкуре в паре метров от себя? Ты когда-нибудь смотрел в ярко-зеленые глаза, полные желания убить? Тебе приходилось вблизи рассматривать ее рога? Или шипы? Или ты, говоря о черной моряне, думаешь, что я встретил ночью в парке миловидную черноволосую девушку?

— Я не…

— Нет, ты скажи, ТЫ видел моряну в боевой шкуре?

Его вопрос, словно нож, больно резанул меня. Я знал, что он знает ответ. Я молчал, не в силах подтвердить правоту его подозрений. Я ненавидел его и его правоту. Он словно прочел мои мысли и криво улыбнулся.

— Вот видишь.

Девушка, сидящая за соседним столиком, громко рассмеялась. Ее заливистый смех отвлек меня лишь на мгновение. Наемник снова усмехнулся. Я вспыхнул:

— Ты убил.

— Думай как хочешь. Но тогда, ночью в парке, были только мы двое: она и я. В тот момент мы были равны, и ценность наших жизней в ту ночь была одинаковой. Ценой жизни черной моряны была моя жизнь. Цена моей жизни — ее жизнь. Она не могла сбросить боевую шкуру и начать действовать разумно. А я не собирался подыхать. Каждый из нас доверился инстинкту: моряна должна была убивать, я должен был защищаться.

Я промолчал.

Виновен! Мне все равно, что он говорит. Я ничего не хочу знать, он виновен! В его словах было что-то такое, чего мне не следует слушать, нельзя. Я не хочу ничего знать. Он убил маму. Он виновен.

Я незаметно опустил руку в карман, пальцы сжали флакон с ядом. В этот момент его мобильный зазвонил. Наемник взял трубку, встал из-за стола, жестом показав мне, что сейчас вернется.

Когда он снова сел и взял свой бокал, пустой флакон уже лежал в моем кармане. Я должен был сделать то, что задумал. Я это сделал.

Словно в замедленном кино, я смотрел, как наемник неторопливо подносит бокал с ядом к губам, как на секунду медлит, а затем осушает его. Теперь все.

Я столько раз представлял себе эту сцену, всякий раз испытывая какое-то странное чувство, смешение страха и восторга. И вот сейчас я ждал, когда придет восторг от того, что я наконец-то это сделал. Но вместо него огромная волна леденящего страха накрыла меня. Я с ужасом смотрел в серые глаза человека, которого только что убил.

Наемник взглянул на часы и сказал, что ему пора. Я не мог произнести ни слова и только молча смотрел на него. Он пожал плечами, оставил на столе деньги, попрощался и неторопливым шагом направился к выходу.

Я смотрел ему в спину и не верил в реальность происходящего. Ужас приковал меня к месту. Я только что убил человека! Я зажал ладонями рот, чтобы не позволить вырваться наружу тем единственным словам, которые стучали в моей готовой разлететься на куски голове.

Что я наделал? Что же я наделал?..

— Слава?