Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы - Нейл Страусс

Я был готов снова отправиться в тур, но я был скован этой неопределенностью. Начиная с того момента, как я покинул группу, я с головой погрузился в мир гонок. Я полсезона проездил в «Indy Lights» и очень полюбил это дело. Ажиотаж, болельщики и напор — всё это было сравнимо с тем, когда находишься на сцене во время рок-концерта. Если ты делаешь ошибку, все это видят. На Гран-При в Лонг-Бич машина ударила меня за три круга до финиша. Мой автомобиль занесло в сторону, и он крылом врезался в стену, сломав скобы, которыми кузов крепится к шасси. В боксах команда сняла с моего автомобиля заднее анти-крыло, которое во время езды прижимает машину к дороге, не давая ей взлетать, и я попытался закончить гонку без него. Я выехал из боксов на трассу, и, входя в поворот, переключился на третью передачу. Автомобиль тут же потерял управление и врезался в стену. Толпа взревела, а я выбрался из машины невредимый, если не считать пунцового румянца стыда на моём лице.

Команда, за которую я ездил, называлась «P.I.G. racing», и в основном она состояла из полицейских и бывших полицейских. Обслуживающая команда была сформирована из парней спецназа (S.W.A.T.), и я вложил миллионы долларов в мои автомобили, двигатели и трейлер. Однажды один из офицеров, который управлял командой, исчез, и я получил известие, что он был арестован за продажу кокса из полицейских хранилищ вещественных доказательств (что, вероятно, служило источником финансирования команды) и обанкротился, так что всё, что я имел, было конфисковано. Я больше никогда не видел своих автомобилей, хотя позднее я видел, как этот парень присутствовал на гонках.

После окончания альбома с «Даст Бразерс» я перешёл в любительские гонки для знаменитостей. В апреле того года после празднования четвертого дня рождения моей дочери Скайлэр, я отправился в Лонг-Бич, чтобы снова участвовать в Гран-При. Я занял второе место, и покинул трассу в приподнятом настроении. Той ночью в отеле, где остановилось большинство гонщиков, была вечеринка, и я стал праздновать свой успех. После часа кутежа ко мне подошёл служащий отеля. Он сказал, что мне звонят по телефону в вестибюле.

Я взял трубку, ожидая услышать Хайди. Мне ужасно хотелось рассказать ей, как хорошо я гонялся. Но это была вовсе не Хайди. Это была моя бывшая жена, Шариз, она так сильно плакала, что едва могла закончить фразу.

“Скайлэр в больнице”. Между рыданиями она изо всех сил пыталась выговаривать каждое слово. “У неё разрыв аппендикса. Она хочет видеть своего папу”.

Глава 10. Дуг Талер

«О битве между оптимизмом и пессимизмом, и о неизменном победителе»

На запись «Theatre of Pain» мы потратили меньше двухсот тысяч долларов. «Dr. Feelgood» обошёлся нам в шестьсот тысяч. И оба раза мы не переплатили ни цента. За прошедшие несколько месяцев альбом с Кораби стоил уже столько, сколько все предыдущие альбомы «Motley» вместе взятые. Но никто больше не мог общаться с этими парнями. Даже Чак Шапиро боялся их.

Поэтому я вызвал группу на встречу в Ванкувер (Vancouver) и продемонстрировал им некоторые финансовые выкладки, которые подготовил Чак. “Парни, вы работаете над этим альбом уже пять месяцев, и мы потратили на него уже более миллиона долларов”, сказал я им. “Это то, на что пошёл миллион, не принимая во внимание счетов, пришедших за последние пять недель”.

Никки взял все эти ведомости и швырнул их в меня. “Ты видишь только одни минусы”, бушевал он. “Ты губишь весь мой творческий процесс, рассказывая мне о каком-то дерьме”. И он в гневе вылетел из комнаты. На этом встреча и завершилась.

Спустя четырнадцать месяцев и два миллиона баксов, альбом, наконец, был закончен. На той неделе, когда он вышел, он попал на седьмую строчку поп-чартов. Я утёр пот со лба, думая, что, вероятно, все усилия были не напрасны и стоили того, и у новой группы ещё полно пороху. На следующей неделе мне позвонил друг, который получал сводки хит-парадов раньше других. “Ты не поверишь в это”, сказал он. “Ваш альбом опустился с седьмой сразу на двадцать восьмую позицию”.

Тогда-то и началось настоящее безумие.

Глава 11

«В которой наши герои отказываются от всякого содействия в сложившейся критической ситуации со своим сомнительным проектом, вступив в схватку, где нет победителей, с этим забавным зверем по имени “MTV”»

ТАБИТА СОРЕН, ВЕДУЩАЯ НОВОСТЕЙ «MTV»: До нас дошли слухи, что в июне в тур отправятся «Motley Crue», которые недавно вернулись на сцену с новым, одноимённым альбомом: первым за последние четыре года и первым с Джоном Кораби, который заменил оригинального вокалиста Винса Нейла. Недавно мы побеседовали с «Crue» о новом альбоме, новом звуке и новом парне. Однако когда мы завели разговор о былых временах, всё пошло наперекосяк. Смотрите.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Motley Crue» вернулись. Они говорят, что с новым альбомом и вокалистом они теперь круче, чем когда-либо. Но сейчас, когда металлические группы испытывают трудности с попаданием в лучшую десятку (Top Ten), волнует ли это фанатов? Всего каких-то несколько лет назад, у группы был фронтмен Винс Нейл. Новый фронтмен — бывший лидер группы «Scream», Джон Кораби.

ТОММИ: Это довольно естественное развитие. Когда Джон пришёл на прослушивание, мы искали певца. Он вошел и взял в руки гитару. Мы, типа, “Стоп, что происходит?” Мы начали джемовать, а он, типа, “Эй, а как вам вот этот рифф?” Это действительно оказалось для нас настолько естественным — подхватить рифф всей группой и джемовать вместе, и звук внезапно сделался вдвойне сочнее. И всё это начало происходить так естественно, музыка словно струилась сама собой, вот таким образом мы и сделали эту вещь.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: И Кораби теперь занял своё место в группе, мы думали, что речь идёт лишь о временной размолвке с Нейлом, которая получила огласку.

РЕПОРТЕР: Что случилось с Винсом?

НИККИ: Мм, мы прибережём это для книги.

ТОММИ: {Смеётся}.

НИККИ: Мы не хотим говорить об этом. Во всяком случае, это никому не интересно.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Хорошо, но интересно ли им то, что их бывший коллега по группе несколько недель назад пережил перелом нескольких рёбер и повреждение внутренних органов во время катания на водном мотоцикле?

НИККИ: {Смеётся}.

МИК: Мое сердце рвётся к тебе (My heart goes out to you — похоже, что это строчка из какой-то лирической песни). {пауза} Э, а что случилось с коралловым рифом тогда?

НИККИ: О, мужик. Ха, когда триста фунтов (~ 136 кг) жира приземляются на коралловый риф, знаешь, вокруг только пыль летает.

МИК: {поёт строчку из песни “Girls Just Wanna Have Lunch” ["Девочки просто хотят перекусить" — песня известного музыкального пародиста "Weird Al" Yankovic]} — “… как они ещё не весят тонну?” (”. . how come they don’t weigh a ton?”)