Том 5. Чертова кукла - Зинаида Гиппиус

Декабрь 1912

СПБ

Слова любви

Любовь, любовь… О, даже не ее –Слова любви любил я неуклонно.Иное в них я чуял бытие,Оно неуловимо и бездонно.

Слова любви горят на всех путях,На всех путях – и горных и долинных.Нежданные в накрашенных устах,Неловкие в устах еще невинных,

Разнообразные, одни всегдаИ верные нездешней лжи неложной,Сливающие наши «нет» и «да»В один союз, безумно-невозможный, –

О, всё равно пред кем, и для чего,И кто, горящие, вас произносит!Алмаз всегда алмаз, хотя егоПорою самый недостойный носит.

Живут слова, пока душа жива.Они смешны – они необычайны.И я любил, люблю любви слова.Пророческой овеянные тайной.

Декабрь 1912

СПБ

Берегись…

Не разлучайся, пока ты жив,Ни ради горя, ни для игры.Любовь не стерпит, не отомстив,Любовь отнимет свои дары.

Не разлучайся, пока живешь,Храни ревниво заветный крут.В разлуке вольной таится ложь.Любовь не любит земных разлук,

Печально гасит свои огни,Под паутиной пустые дни.А в паутине – сидит паук.Живые, бойтесь земных разлук!

Январь 1913

СПБ

Серое платьице

Девочка в сером платьице…

Косы как будто из ваты…Девочка, девочка, чья ты?Мамина… Или ничья.Хочешь – буду твоя.

Девочка в сером платьице…

Веришь ли, девочка, ласке?Милая, где твои глазки?

Вот они, глазки. Пустые.У мамочки точно такие.

Девочка в сером платьице,

А чем это ты играешь?Что от меня закрываешь?

Время ль играть мне, что ты?Много спешной работы.

То у бусинок нить раскушу,То первый росток подсушу,Вырезаю из книг странички,Ломаю крылья у птички…

Девочка в сером платьице,

Девочка с глазами пустыми,Скажи мне, как твое имя?

А по-своему зовет меня всяк:Хочешь эдак, а хочешь так.

Один зовет разделеньем,А то враждою,Зовут и сомненьем,Или тоскою.

Иной зовет скукою,Иной мукою…А мама-Смерть – Разлукою,

Девочку в сером платьице…

Январь 1913

СПБ

Колодцы

Слова, рожденные страданьем,Душе нужны, душе нужны.Я не отдам себя молчаньям,Слова как знаки нам даны.

Но сторожит молчаний демонКолодцы черные свои.Иду – и знаю: страшен тем он,Кто пил от горестной струи.

Слова в душе – ножи и копья…Но воплощенные, в устах –Они как тающие хлопья,Как снежный дым, как дымный прах.

Ты лет мгновенный их не встретил,Бессильный зов не услыхал,Едва рожденным – не ответил,Детей, детей не удержал!

Молчанье хитрое смеется:Они мои, они во мне,Пускай умрут в моем колодце,На самом дне, на самом дне…

О друг последний мой!Кому же, Кому сказать? Куда идти?Пути всё уже, уже, уже…Смотри: кончаются пути.

Февраль 1913

СПБ

Напрасно («Я и услышу, и пойму…»)

Я и услышу, и пойму,  А все-таки молчи.Будь верен сердцу своему,  Храни его ключи.

Я пониманьем – оскорблю,Не оттого, что не люблю,А оттого, что скорбь – твоя,А я не ты, и ты не я.И пусть другой не перейдет  Невидимый порог.Душа раскрытая – умрет,  Как сорванный цветок.

Мы два различных бытия.Мы зеркала – и ты, и я.Я всё возьму и углублю,Но, отражая, – преломлю.Твоя душа… Не оттого льДаю так много ей,  Что всё равно чужая боль  Не может быть моей?

Страдать достойней одному.Пусть я жалею и пойму –Любви и жалости не верь,Не открывай святую дверь,Храни, храни ее ключи,И задыхайся – и молчи.

Февраль 1913

СПБ

Всё мое

И. А. Бунину

День вечерен, тихи склоны,Бледность, хрупкость в небесах,И приземисты суслоныНа закошенных полях.

Ближний лес узорно вышитПервой ниткой золотойИ, притайный, – тайной дышит.Темной свежестью грибной.

В бело-перистом тумане,Зыбко взреявшем, сыром,Грезят сизые еланиОб осеннем, о ночном.

Чуть звенит по глади роснойЧья-то песня, чей-то крик…Под горой, на двухколеснойЕдет пьяненький мужик.

Над разлапистой сосноюРаскричалось воронье.Всё мне близко. Всё родное.Всё мне нужно. Всё мое.

Октябрь 1913

СПБ

Банальностям

Не покидаю острой кручи я,Гранит сверкающий дроблю.Но вас, о старые созвучия,Неизменяемо люблю.

Люблю сады с оградой тонкою,Где роза с грезой, сны весныИ тень с сиренью – перепонкою,Как близнецы, сопряжены.

Влечется нежность за безбрежностью,Всё рифмы-девы, – мало жен…О как их трогательной смежностьюМой дух стальной обворожен!

Вас гонят… Словно дети малые,Дрожат мечта и красота –Целую ноги их усталые,Целую старые уста.

Создатели домов лучиночных,Пустых, гороховых домов,Искатели сокровищ рыночных –Одни боятся вечных слов.

Я – не боюсь. На кручу сыпкуюВозьму их в каменный приют.Прилажу зыбкую им зыбку я…Пусть отдохнут! Пусть отдохнут!

Январь 1914

СПБ

Переменно

Какой сегодня пятнистый день:То оживляю дугу блестящую,То вижу солнца слепого тень,По ширмам рдяной иглой скользящую.

Какой на сердце бесстыдный страх!Какие мысли во мне безумятся!И тьмы и светы в моих стенах.Автомобили поют на улице.

Неверно солнце и лжет дождем.Но дождь январский еще невернее.Мороз ударит, как кистенем.В кристаллы мгленье сожмет вечернее.

А я не выйду, – куда во мгуПойду по льду я, в туманы талые?Там жгут, колдуя, во льду, в снегу,На перекрестках жаровни алые.

Январь 1914

СПБ

Революция

Кто он?

Проклятой памяти безвольник,И не герой – и не злодей,Пьеро, болтун, порочный школьник.Провинциальный лицедей,

Упрям, по-женски своенравен,Кокетлив и правдиво-лжив,Не честолюбец – но тщеславен,И невоспитан, и труслив…

В своей одежде неопрятнойРазвел он нечисть наших дней,Но о свободе незакатнойЗвенел, чем дале, тем нежней…

Когда распучившейся гадиОсточертела песнь Пьеро, –Он, своего спасенья ради,Исчез, как легкое перо.

Ему сосновый скучен шелест…Как претерпеть унылый час?А здесь не скучно: гадья челюсть,Хрустя, дожевывает нас.

Забвенья нет тому, что было.Не смерть позорна – пусть умрем…Но увенчает и могилуПьеро – дурацким колпаком.

Март 1918