Черный археолог - Александр Быченин

– А мне, напротив, всегда казалось, что молчание – золото.

– Полноте, – ухмыльнулся шеф и вдруг заливисто расхохотался. Отсмеявшись, пояснил: – Я, кажется, понял, в чем проблема. Вы думаете, что можете оказаться нежелательным свидетелем? Учитывая, что вы прекрасно осознаете, о каком таком господине шла речь чуть ранее. Смею вас заверить, я вас в этой роли не рассматриваю. Абсолютно.

А зря. Если мы его отпустим, он наверняка сумеет сложить два и два, как только доберется до ближайшего компьютерного терминала и посмотрит новости. И тогда все труды Джейми, а также чудовищная по своей сути зачистка поместья пойдут насмарку. Триаде, в отличие от суда, доказательная база не нужна, свидетеля более чем достаточно. Да что там свидетеля, даже малейшего подозрения с лихвой хватит, чтобы нас пустить в расход. Такие убийства не прощают. Тут одно из двух: Пьер или бессовестно врет, или имеет на Тарасова какие-то виды. Видимо, пленник пришел к аналогичным выводам, потому что немного нервно усмехнулся и выдал:

– Эх, лукавите, любезнейший Петр Михайлович!

Молодец мужик! Не знаю, специально его учили или неосознанно он действовал, но выход нашел верный – подстроился под манеру общения собеседника. Не показывает, что боится, но и не борзеет. Не жертва, но и не агрессор. Равный.

– Ваша взяла, Александр! – усмехнулся Пьер. – Каюсь, чуть приукрасил действительность. Но вы, гляжу, уже достаточно окрепли, так что с вами можно говорить начистоту. Скажем так. Вы в данный момент мой… э-э-э… пленник.

– То есть я должен рассматривать наше… э-э-э… общение как допрос?

Виньерон в ответ развел руками, мол, что делать, жизнь такая.

– И чем вы лучше тех азиатов?

Риторический вопрос. И где-то даже философский. Интересно, как Пьер выкрутится?

– Да хотя бы тем, что я не собираюсь причинять вам физического вреда. Об умерщвлении тем более речь не идет. Вам, Александр, всего лишь придется поступиться толикой свободы.

– Всего-то? – усмехнулся Тарасов. – Из одной клетки в другую. Веселенькая перспектива. У азиатов я хотя бы в отключке был и не видел их гнусных рож. У вас, я так понимаю, подобной привилегии я буду лишен?

– Ну если вы настаиваете… – задумчиво протянул Пьер. – Думаю, доктор Шульц сумеет вам устроить кому. Да что доктор, вон Паша уже давно порывается вам сотрясение мозга организовать. Но надо ли оно вам, вот в чем вопрос.

Вот тут шеф несправедлив. Видит бог, и в мыслях не было. Намеревался всего лишь парой сломанных ребер ограничиться.

– Так что, будем разговаривать? – вопросительно выгнул бровь Виньерон.

– Настроения что-то нет, – отрезал пленник.

Теперь уже точно пленник.

– Знаете, Александр, у меня уже появляются мысли насчет грузового шлюза в третьем трюме. У него частенько барахлит система управления, да и с регенерацией кислорода проблемы…

– А вот угрожать не надо. Погрознее видали, – буркнул Тарасов, отворачиваясь. – Нашелся пугатель, по собственному кораблю без охраны не ходит, а все туда же.

Ага, это он уже чисто из вредности. Почти сломался. Сейчас самое главное не останавливаться, давить и давить. Шеф, к моему удовлетворению, тоже это понял:

– Короче, так, господин Тарасов. Вы сейчас не в самом комфортном положении. Тезисно: вы на борту «Великолепного», полностью в моих руках. Сбежать нереально, сами понимаете: с гиперпространством не шутят. Отпустить я вас не могу. Поэтому придется вам пока что воспользоваться моим гостеприимством. Но я любопытен.

– Вы уже говорили, – подпустив в голос сарказма, хмыкнул пленник.

– Любопытен, да, – не дал сбить себя с толку шеф. – И мне жутко интересно, зачем вас выкрали азиаты. А то, что вы к ним попали не по своей воле, даже не обсуждается. Итого: у вас есть что-то интересное мне. Можем заключить сделку.

– Не думаю.

– А зря. Думать, хотя бы периодически, полезно. Но я не настаиваю на сиюминутном решении. Время у вас есть. Доктор сказал, что выпустит вас из палаты через два дня. Пока придите в себя, восстановите силы. Соберитесь с мыслями, в конце концов. А потом мы вернемся к нашему разговору.

– А вы меня в карцер разве не запрете? Для стимуляции мыслительной деятельности, так сказать? – съязвил Тарасов.

Вот ведь неугомонный! Неужели обязательно за собой последнее слово нужно оставить? С Пьером, кстати, такой трюк обычно не проходит.

– А зачем? – притворно удивился Виньерон. – Более того, после выписки я предоставлю в ваше распоряжение комфортабельную каюту на офицерской палубе. И свободу перемещений по кораблю, в разумных пределах конечно же, никто вам ограничивать не будет. Это чтобы вы поняли, чего лишитесь, если переговоры зайдут в тупик.

– Ну допустим, чисто гипотетически, что я вам все расскажу. Но-но, спокойнее! Я сказал – гипотетически. Честно признаться, я вообще ничего не помню…

– Так уж и ничего?..

– Увы…

– Ладно, замнем для ясности.

– Допустим, я удовлетворил ваше любопытство, любезнейший Петр Михайлович. А дальше что?

– Лично я вижу как минимум две возможности…

Чего-то это мне напоминает. А?

– Надеюсь, моя прогулка в шлюз без скафандра в их число не входит? – не изменил себе Тарасов.

– Однозначно нет, даже гипотетически, – усмехнулся Пьер. – Одно из двух: мы или сотрудничаем дальше, к взаимной, хочу заметить, выгоде, или расстаемся если не друзьями, то хотя бы не врагами. Правда, предварительно придется вас подвергнуть одной не очень приятной медицинской процедуре.

– В подпольный «мозговерт» не полезу! – отрезал пленник. – Организм не казенный.

– Ничего гарантировать не могу, медицинские услуги – качественные – нынче дороги. Но…

– Понял я, понял. Будем надеяться, что память ко мне вернется. Но… Сами понимаете, амнезия дело такое…

– Вот и славно! – заключил Пьер, поднимаясь со стула. – Кстати, нянчиться с вами у меня нет возможности, поэтому по любым вопросам обращайтесь к Павлу Алексеевичу. – Короткий кивок в мою сторону. – Он мой доверенный помощник, а вовсе не охранник, как вы изволили выразиться. Плюс координатор по работе с пассажирами, так что вы подпадаете под его юрисдикцию. Прошу любить и жаловать.

Тарасов соизволил окинуть меня заинтересованным взглядом.

– Гаранин Павел, – представился я по всем правилам, протянув руку.

Пленник, чуть помедлив, ответил на рукопожатие, правда, и тут не удержался от комментария:

– Доверенный помощник, а дерется как профи.

Я пожал плечами – мол, чего тут сверхъестественного? К тому же, если мне не изменяет память, во вчерашнем инциденте я лишь защищался, даже отмахнуться ни разу не получилось. Однако ж парень хорош, если сумел сделать такие далекоидущие выводы.