Эдгар По - Герви Аллен

Появление в тихой, маленькой деревушке столь заметной фигуры, какой был По, не могло не привлечь внимания местных жителей. Частые гости из города, слухи о болезни его жены и явные признаки одолевавшей семью бедности давали обильную пищу для пересудов. Миссис Клемм приходилось иногда одалживать у соседей мелочь, чтобы получить в почтовой конторе присланные на имя По письма, когда тот не мог ходить за ними сам. Многие не раз встречали его, чаще по вечерам, на петляющих в полях тропинках; он брел, смотря перед собой невидящим взглядом и что-то бормоча, — странный и таинственный человек с глазами мечтателя.

В 1846 году По мало занимался литературной работой. В декабре он пишет Чиверсу: «Я проболел около шести месяцев, и большую часть этого времени — тяжело, не будучи в силах написать даже обычного письма. Все мои журнальные публикации, появившиеся в этот период, были переданы издателям еще до того, как я захворал. Поправившись, я, как обыкновенно бывает, оказался обремененным множеством дел, накопившихся за время болезни».

Некоторые из дел, о которых говорит По, остались незавершенными после закрытия «Бродвей джорнэл». В ту пору По довольно часто переписывался с Дж. Ивлетом, журналистом из штата Мэйн, который восхищался творчеством По, испытывал живейший интерес к личности самого автора и оставил несколько замечательных очерков о По. В июне пришло письмо от Натаниеля Готорна по поводу его книги «Легенды старой усадьбы», в котором он говорит:

«Я с большим интересом читал Ваши отзывы о некоторых моих сочинениях, и не столько потому, что высказанные Вами суждения в целом благоприятны, сколько потому, что их отличает весьма серьезный тон. Мне же не нужно ничего, кроме правды. Должен, однако, сознаться, что ценю Вас больше как писателя, нежели как критика. Я могу не соглашаться — и на самом деле часто не соглашаюсь — с Вашими критическими взглядами, но всегда отдаю должное силе и оригинальности Вашего писательского таланта».

Летом и осенью обитателям домика в Фордхеме кое-как удавалось сводить концы с концами. Но с наступлением зимы, в тот год необычайно суровой (лето тоже выдалось на редкость жарким), ужасная и неизбывная бедность, недоедание и недостаток одежды стало особенно трудно переносить из-за жестокой стужи. Дом обогревался лишь маленькой печкой на кухне и камином в общей комнате. Топлива не хватало, и в мансарде вскоре воцарился леденящий холод. Вирджинию пришлось поместить в маленькую спальню на первом этаже. Иногда сострадающие соседи присылали им дров и что-нибудь из съестного. Дорогу в город занесло снегом, и визиты «Literati» прекратились; семейство проводило дни в полном одиночестве, прислушиваясь к тоскливому завыванию метели за окном. Только миссис Клемм отваживалась изредка выбираться из дому, чтобы одолжить у соседей несколько картофелин или яиц.

В конце декабря 1846 года Фордхем посетила миссис Гоув Никольс, ньюйоркская писательница, с которой По познакомился в салоне Анны Линч. Визит этот, надо думать, был не случаен и предпринят из благотворительных побуждений. По и миссис Клемм сражались за жизнь Вирджинии.

«Она лежала у себя в спальне. Во всем были заметны такая безупречная чистота и порядок и одновременно такая нищета и убожество, что вид несчастной страдалицы вызвал во мне ту щемящую жалость, какую способны испытывать лишь бедняки к беднякам.

На соломенном матраце не было чехла — только белоснежное покрывало и простыни. Погода стояла холодная, и больную сотрясал страшный озноб, которым обычно сопровождается чахоточная лихорадка. Она лежала, укутавшись в пальто мужа и прижав к груди большую пеструю кошку. Чудное животное, казалось, понимало, какую приносит пользу. Пальто и кошка только и давали тепло бедняжке, если не считать того, что муж согревал в ладонях ее руки, а мать — ноги. Миссис Клемм нежно любила дочь, и было больно видеть горе, которое причиняла ей болезнь и бедственное положение Вирджинии.

Как только мне открылась эта ужасающая нужда, я отправилась в Нью-Йорк, где заручилась сочувствием и помощью одной дамы, в чьем щедром сердце бедные и обездоленные всегда находили участие».

Миссис Шю, ибо миссис Никольс обратилась именно к пей, немедля послала в Фордхем «пуховую перину, много всевозможного постельного белья и прочие необходимые предметы». Она также организовала подписку среди друзей По и через неделю привезла миссис Клемм 60 долларов, после чего ее посещения и заботы сделались постоянными. Все происходящее вызвало немало разговоров среди «Literati» и в журналистских кругах. Теперь, правда, в них преобладали теплые и сочувственные нотки. И в самом деле, естественное милосердие добрых, но не слишком умных женщин, которые окружали По, и отзывчивость его коллег-журналистов и многочисленных друзей проявились сейчас воочию. Спустя некоторое время газета «Нью-Йорк экспресс», к великому огорчению По, опубликовала следующее сообщение:

«Мы с сожалением узнали, что Эдгар А. По и его супруга опасно больны чахоткой и что их житейские дела отягощены бременем неудач. Нам доставляет глубокое огорчение то обстоятельство, что они находятся в столь стесненном положении и испытывают нужду в самом необходимом. Участь их воистину печальна, и мы надеемся, что друзья и почитатели г-на По не замедлят прийти ему на помощь в этот горький и трудный час».

Прочитав это, Натаниель Уиллис был растроган до глубины души и поместил в газете «Хоум джорнэл», которую тогда редактировал, обращение в пользу По, написанное со свойственными ему добротой, мягкостью и тактом. В этой статье, где он призывает помочь своему бывшему редактору, о котором отзывается самым лестным образом, Уиллис предлагает, кроме того, открыть благотворительный приют для оказавшихся в нужде писателей. Экземпляр газеты с обращением он переслал По, сопроводив очень любезным письмом. По был крайне раздосадован тем, что плачевное состояние его дел стало, таким образом, общеизвестно, написал благодарный, но сдержанный ответ, сообщив, что у него немало близких друзей, к которым он мог бы обратиться за помощью, и что он питает предубеждение к общественной благотворительности. Так или иначе, но в конечном счете и благодаря в основном стараниям Мэри Шю семья По была спасена.

Наступило рождество 1846 года. В последние недели уходящего года По работал над своей антологией, а миссис Клемм, когда не была занята уходом за Вирджинией или беседами с миссис Шю и другими навещавшими дом друзьями, ходила на почту и внимательно просматривала газеты в поисках упоминаний По. Многочисленные сообщения об их семье и продолжающиеся отголоски распри с Инглишем, без сомнения, добавили ей зоркости. Последние дни Вирджинии были омрачены анонимными письмами, в которых она находила вырезки из газет с заметками о переживаемых семьей несчастьях и нападками Инглиша на По.