Наследство Найтингейлов - Кэтрин Коултер

— Ты забыл об Элизабет Голдолфин, зарезанной три года назад, Норт. Тогда тебя здесь не было.

Норт, замысловато выругавшись, резко сказал:

— Тогда, возможно, мстят моему отцу и деду. Маркус, я хочу, чтобы ты и Дачесс уехали. При одной мысли о том, что Дачесс тоже могла сегодня упасть или даже убиться, у меня кровь холодеет в жилах. Уезжайте немедленно, завтра же.

— Нет, — медленно протянула Дачесс. — Нет, Норт. Триджигл, стоявший в дверях, громко откашлялся:

— Милорд!

— Да, черт возьми, что тебе, Триджигл?

— Это Молодая Особа, Элис, милорд. Она сообщила мисс Мэри Патрисии, которая затем сообщила мне, поскольку я не позволил ей прийти сюда и беспокоить вас, что ее время пришло. Роды начались.

— О нет, — охнула Кэролайн, пытаясь вскочить. — Слишком рано. Правда, ребенок большой, но все равно слишком рано. О нет, Норт!

Именно Дачесс вспомнила, что нужно немедленно позвать Оуэна. Кэролайн послала горничную Тимми в Скриледжи Холл. Вскоре стало ясно, что роды будут трудными.

Доктор Трит и Бесс почти не отходили от Элис, даже когда та впала в бессознательное состояние, ослабленная мучительными схватками. Оуэн вышагивал перед закрытой дверью спальни, словно будущий отец, бледный и осунувшийся.

На второй день над домом словно нависла темная туча. Кэролайн, сжимавшаяся каждый раз, когда раздавался крик Элис, сейчас лишь вздрагивала. Элис слабела с каждой минутой. Норт нашел жену на верхнем этаже восточного крыла, в кладовой, где хранились женские портреты. Она лихорадочно начищала рамы, стараясь не прикасаться к холстам. Норт осторожно положил руку ей на плечо.

Кэролайн прекратила свою бурную деятельность и подняла на него глаза.

— Мне очень жаль, Кэролайн.

— Она мертва?

— Нет, еще нет, но доктор Трит считает, что надежды никакой. Она родила крошечного мальчика, правда, не такого маленького, как считал доктор Трит. Наоборот, он оказался слишком велик для Элис.

— Но как же она смогла его родить?

— Доктору Триту пришлось применить щипцы, другого выхода не было, иначе они оба погибли бы. Хочешь попрощаться с ней?

Кэролайн закрыла глаза и сказала с такой безнадежностью, что Норту захотелось завыть:

— Эти подонки, что изнасиловали ее… Убили девочку.., просто убили и пошли дальше пить и буянить, как ни в чем не бывало. Господи Боже, как я надеюсь, что они будут вечно гореть в аду!

Элис открыла глаза через несколько мгновений после того, как Каролайн села рядом. Кэролайн улыбнулась сквозь слезы:

— У тебя прекрасный мальчик, Элис. Как ты хочешь назвать его?

— Оуэн, — хрипло, с трудом прошептала Элис и неожиданно с удивительной силой стиснула запястье Кэролайн, притягивая ее к себе:

— Позаботьтесь о нем, мисс Кэролайн. Пожалуйста.

— Конечно. Конечно, — уверяла Кэролайн, вытирая лоб Элис влажным платком. — И ты сама позаботишься о нем. Отдохнешь немного, отлежишься и поправишься, Элис.

— Нет, мисс Кэролайн, я уже не встану, и вы это знаете. Но потом вы расскажете ему обо мне? Что я любила его и не хотела оставлять, но…

Она замолчала; бледное личико осветилось душераздирающей улыбкой.

— Твой сын никогда тебя не забудет, Элис, клянусь. И Оуэн хочет тебя увидеть и поцеловать. Он здесь, за дверью. Позвать его?

— О нет, не позволяйте ему видеть меня такой, мисс Кэролайн. Заставьте его уйти. Я никогда не говорила ему.., но он был так добр со мной, так добр.., у нас не было времени стать ближе друг к другу, но он такой милый.., ни один мужчина не относился ко мне так хорошо, как Оуэн.

— Тогда тебе стоит сказать ему это прямо сейчас. Он так беспокоится за тебя. И очень хочет видеть. Прошу тебя, выпей глоточек теплого молока, которое специально для тебя принес Полгрейн, хорошо? И не нужно плакать, дорогая.

— Элис? — тихо окликнул Оуэн, осторожно присаживаясь рядом, — Ну же, любимая, пожалуйста, ты должна выпить теплого молока.

Послышался легчайший шепот, в котором угадывалось лишь слово “люблю”. А потом ничего. Голова Элис слегка откинулась. Глаза закрылись.

— Все кончено, — вздохнул доктор Трит, осторожно отстраняя Кэролайн и Оуэна.

— Нет! — Оуэн рванулся к постели и окаменел, глядя на Элис. — Нет, — повторил он, — нет, она такая милая и невинная… Боже, это несправедливо.., несправедливо.

— Оуэн, поцелуй ее на прощание. Отпусти ее душу, — всхлипнула Кэролайн.

Но, пытаясь утешить Оуэна, сама она ощущала, как внутри с пугающей быстротой разливается ледяной холод, словно превращающий ее в ледяную статую.., потом перед глазами все завертелось, окружающий мир исчез, и она погрузилась в благословенный мрак, погрузилась с радостью, желая, чтобы он поскорее поглотил невыносимую боль и скрыл прекрасное юное лицо Элис, такое умиротворенное в смерти, такое красивое, такое неподвижно-безжизненное.

Кэролайн никогда не носила траура и не намеревалась делать это сейчас.

— Элис еще и пятнадцати не исполнилось. Не собираюсь в память о ней надевать черное платье. Я буду в белом, потому что белый цвет так же чист и невинен, как сама Элис.

И миссис Мейхью молча кивнула. Все женщины Маунт Хок тоже были в белом. Викарий, мистер Пламберри, прибывший вместе с женой без приглашения, оглядел собравшихся и объявил:

— Так не полагается. Хотя Элис была недостойной грешницей, однако мы обязаны носить черное, чтобы показать, как чтим мы и любим Господа нашего, и пусть даже покойница вела распутную жизнь, наше благоговение перед Богом превыше уважения к усопшим.

Кэролайн, не в состоянии найти подходящие слова, пристально уставилась на викария.

— Наверное, эти… — он небрежно взглянул на мисс Мэри Патрисию и Эвелин, — подбили вас на такое. Ни капли благочестия в грязных шлюхах, никакого понятия о том, что праведно, а что нет. Они одурачили вас, миледи, заставили забыть…

Кулак Кэролайн с силой врезался в челюсть викария. Тот мешком свалился на пол. Миссис Пламберри взвыла, рухнула на колени и завизжала:

— Как вы посмели? Подумать только, мой муж, настоящий святой, унизился до того, что приехал сюда, в этот вертеп, и все ради этой маленькой потаскухи…

Кэролайн дрожала, но не от холода, а от ярости.

— Триджигл, Полгрейн, — задыхаясь, велела она, — проводите чету Пламберри из Маунт Хок, и поскорее.

— Попробуйте только притронуться ко мне! — продолжала вопить жена викария. — Жалкие… — Она визжала так громко, что теперь почти ничего нельзя было понять.

— Норт, спасибо за то, что отнес мистера Пламберри на диван, но не будешь ли так добр швырнуть его на пол? — попросила Кэролайн.

Норт немедленно исполнил просьбу жены, свалив викария, как груду мусора, у ног миссис Пламберри. Та, подскочив к окну, высунулась на улицу с диким криком: