Эндана - Галина Ли

Но все-таки это люди, пусть и искалеченные неведомой силой. Один, с длинными светлыми волосами, несомненно, энданец, второй похож на кочевника Белой пустыни. Встреться они в другом месте, секунды бы не простояли рядом. Ведь для бедуинов светлые волосы – это метка демона Рабга, они считают священным долгом вызвать на поединок «белоголовых рухху». А тут словно и не существует преграды в виде тысячелетней вражды.

Холодный ветер раздувает полы плащей, делая людей похожими на огромных птиц, приземлившихся на каменные ступени пирамиды. Когда-то этот храм вырезали из одинокой скалы, на вершине которой первый жрец народа Телгета разговаривал с богами.

Бесконечная каменная лестница уходит далеко к небу. Когда-то по ней поднимались люди, чтобы вознести молитвы богам и встретить первый луч солнца как их благословение.

Сточенные тысячами ног ступени храма запятнаны кровью. Совсем недавно по этим ступеням, украшенным изящной вязью молитв и стихов, катились вниз бездыханные тела, и бурые метки тому подтверждение.

Нет больше идола на вершине, его обломки вот уже год хранят в подземелье пирамиды, готовя к воскрешению. Иссяк на время бесконечный поток жертв, пропали жадные до человеческой плоти монстры. Пусто у подножия храма, только два стража несут бесконечную вахту.

От кого охраняют? Разве нормальному человеку придет в голову явиться по собственной воле в это проклятое место, где сотни душ не могут найти себе покоя? Словно их отражение, стелятся по земле серые тени. Зыбко все, призрачно этой безлунной ночью.

Вот одна из теней метнулась к входу, и стражник, не успев даже голову повернуть, осел на землю, рядом с рухнувшим напарником по караулу.

Невесть откуда взявшиеся люди быстро и слаженно перетаскивают мертвых в канаву, окружающую площадь по периметру. Лишь один в это время возится с дверью, пытаясь ее открыть.

Тонкие пальцы легко скользят по хитрому переплетению узора, сдвигают с места резную пластину из кости. Еще минута уходит на подбор отмычки, а затем дверь, легко поддавшись, открывается.

Неизвестные по очереди исчезают за приоткрытой створкой, и снова площадь во власти ночных теней, словно и не было никого минутой раньше.

Узкий коридор выглядел совершенно безлюдным, но Леа не оставляло чувство опасности. Она подняла руку, приказывая остановиться. Идущие следом воины замерли. Ее высочество прислушалась и уловила шорох, словно кто-то царапнул камень легкой когтистой лапкой. Девушка подняла голову. По стене крадучись ползла крупная зубастая тварь, цепляясь за трещины когтями.

Она напомнила принцессе крылатых монстров, с которыми ей пришлось иметь дело в Кенлире год тому назад. Только гораздо крупнее.

Животное, увидев, что обнаружено, сердито клацнуло зубами, раскрыло крылья и спикировало вниз. Увернувшись от острых зубов, Леа рубанула по кожистому крылу. Тварь, хрипло каркнув, неуклюже кувыркнулась и распласталась на полу. Ей тут же снесли голову.

Леа вздохнула. Теперь понятно, почему дверь охраняли только два стража. Зачем они нужны, если можно выпустить десяток-другой крылатых монстров?

Ее высочество закрыла глаза, пытаясь настроиться на чужую жизнь. Коридоры были почти пусты. Где-то в верхних проходах бродило что-то большое, но дорога, хвала богам, вела не туда. Путь лежал глубоко под землю, в жертвенный зал. Леа нужна была длинная витая лестница, которая находится во втором зале справа за крайней дверью.

План этого храма Арзила заставила выучить каждого воина из маленького отряда. А еще они запомнили все ловушки, какие встретятся на пути. Во всяком случае, очень хотелось в это верить.

Великая удача, что одному из бывших жрецов этого храма удалось сохранить разум и сбежать. И счастье, что бежал он именно в Варнабу. Теперь азанаги владели и планом пирамиды, и схемой ловушек, и даже сведениями о том, где хранятся останки ненавистного идола. Всего-то оставалось подобрать отряд, способный воплотить в жизнь задумку Великой жрицы.

Ийаду Арзила провела три дня и три ночи за молитвами, дожидаясь, чтобы боги назвали ей имена людей, способных пробраться в Телгет. Среди них оказалась энданская принцесса, одна из учениц жрицы, два опытных воина и царевна Гуалата. Когда Верховная жрица назвала ее имя, Гуалата разве что не визжала от счастья, а бедная царица только сжала плотнее губы. Не в радость матери весть о том, что единственное дитя скоро отправится в путь, из которого, возможно, не будет обратной дороги.

Не принято спорить с богами у азанагов, и на прощанье царица лишь обняла Гуалату, пожелав скорейшего возвращения.

Леа оглянулась на подругу, та с интересом рассматривала крылатый труп.

Еще бы, Гуалате пока не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Видно было, как царевна борется с желанием потрогать невиданную «зверюшку».

Ее высочество вздохнула и принялась по памяти отсчитывать шаги, высматривая высеченные на камне символы. Одно неверное движение, и даже не узнаешь, откуда явилась смерть. Жители Телгета всегда славились умением ставить хитроумные ловушки против незваных гостей.

Каждый из людей, идущих следом за девушкой, проговаривал про себя те же слова, что беззвучно шептали губы энданки: «Правая нога на вторую от символа солнца плиту, левой наступить на священный цветок. Два шага прямо, остановиться у барельефа древа жизни. В его корнях запутался огненный змей. Нажать на змеиную голову, и до первой двери можно идти спокойно».

Ключи от двери хранились у каждого жреца, и сейчас один из них болтался на шее принцессы увесистым кулоном. Выточенный из неизвестного, твердого как камень и тяжелого как металл дерева, ключ казался затейливым украшением.

Леа сняла его, совместила с узорчатой скважиной и повернула несколько раз сначала по солнцу, а потом один – в противоположную. Дверь открылась так же легко, как и предыдущая. Сразу за нею начиналась лестница, сбегавшая вниз крутыми ступенями.

Девушка перевела дыхание – предстояло снова вглядываться в каждый камешек, терпеливо повторяя про себя вызубренную схему безопасного пути.

Через полчаса лазутчики наконец достигли цели: последняя каменная дверь, с грохотом ушедшая в пол, открыла ход в круглый зал. В центре зала на большом плоском камне высился идол.