Комедианты - Валерий Михайлов

Проснулся он от довольно-таки сильного чувства. В последнее время…

В первый раз это произошло пару недель назад. Всю ночь ему снилась Моргана. Они были вдвоем. Что происходило во сне, и происходило ли вообще что-нибудь, он не помнил. Тогда он тоже проснулся от совершенно нового, щемящего душу чувства. Его член был напряжён, как тетива лука. Сильно хотелось в туалет. Прежде чем он успел встать, его трусы стали мокрыми. Это была не моча, а совсем другая, липкая жидкость. Запасной простыни не было, и ему пришлось спать на голом матрасе.

– Ничего страшного, – сказала ему Моргана, – это бывает со всеми. У девочек ещё хуже. Ты взрослеешь, и больше ничего.

На этот раз было нечто иное. Его словно бы кто-то теребил и тащил куда-то за руку. За окном светила полная луна. Она была огромной и совсем-совсем близкой. Он смотрел на луну, луна тоже смотрела на него. Луна проникала в самую сущность Алексея. Он был совершенно обнажённым и беззащитным перед её взглядом. Это состояние приносило неведомое ранее блаженство. Алексей вернулся в постель, расслабился, собрал воедино все свои чувства. Сомнений не было, его ждала луна. Она приглашала на свидание. Он прислушался. Никого. Алексей осторожно поднялся с постели, не включая свет, надел тапочки и тихонько вышел из комнаты. Коридор был пуст. Лифты не работали. Алексей бесшумно побежал вверх по лестнице. Дверь на чердак, украшенная надписью «Проход запрещён!», была заперта. Что ж. Шуметь, так шуметь. Сильным ударом ноги Алексей сорвал дверь с петель, и она с грохотом рухнула на пол.

– Стой! Стрелять буду! – услышал он испуганный окрик охранника.

Охранник не успел даже опомниться…

Вперёд, на крышу! Крыша была плоской, обычной крышей высотного дома. Луна висела прямо над головой. Алексей сел по-японски и завыл. Он вкладывал в вой всю свою душу, всего себя. Временами он сам превращался в вой.

Несмотря на то, что он всецело отдался вою, какая-то часть его существа видела всё, что происходило вокруг. На всех этажах загорелся свет. Торопливо открывались оружейные комнаты. Люди заряжали оружие. Кто-то схватил телефонную трубку, и где-то далеко зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказал раздражённый мужской голос.

– У нас ЧП!

– Где он?

– На крыше. Один охранник….

– К чёрту охранника! Поднимай всех, но ничего не предпринимайте.

– Все уже подняты. Люди ждут приказа.

– Ничего не предпринимайте! Слышите? Ничего!

– А если он…

– Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах!

– Слушаюсь.

Трубка ответила короткими гудками.

Вой закончился так же внезапно, как и начался. Алексей поднялся на ноги. Его тело дёрнулось, и начался танец. Всё это происходило совершенно помимо воли Алексея, без малейшего участия с его стороны. Это был опасный, смертельный танец. Танец, больше похожий на бой.

Он видел, как на крышу высыпали вооружённые люди, как кто-то кричал и махал руками. На него смотрели с ненавистью, с интересом, с ужасом, с восторгом, смотрели во все глаза, смотрели через прицел… Ему было всё равно. Луна танцевала в его теле, а всё остальное…

Танец закончился так же внезапно, как и начался. Алексей рухнул на пыльный рубероид. Он был настолько слаб, что не мог даже пошевелиться. Внутри растекался абсолютный покой.

К нему кинулись люди, но Моргана преградила им путь:

– Всем стоять! Пристрелю любого, кто попытается к нему подойти.

– Ему нужна помощь, – возразил ей кто-то.

– Я сама помогу. Когда будет нужно. А теперь уходите. Слышите!

– Я не могу встать, – прошептал он, когда ощущение блаженства медленно растворилось, подобно утреннему туману.

– Я помогу.

Моргана подняла его с пола.

– Сможешь идти?

– Не знаю.

Медленно они вернулись в комнату, и только там Моргана позволила себе вопрос:

– Что это было.

– Не знаю, – ответил он, проваливаясь в глубокий сон.

Когда он проснулся, в комнате на белом стуле сидел Владимир Геннадьевич.

– Это луна. Я знаю. С завтрашнего дня у тебя будет свободный доступ на крышу. Скажи охраннику, и тебе откроют. Не надо больше ничего ломать и никого калечить. Хорошо?

– Я не хотел.

– Я знаю. Это на будущее.

Со временем он превратился в идеального охотника, в безжалостного убийцу, способного выследить и уничтожить любого как в городских условиях, так и на любом природном ландшафте. Его превратили в настоящего агента 007, в боевую единицу, которая с виду ничем не отличалась от любого нормального человека. Он легко входил в любую роль, начиная с бомжа и заканчивая светским львом. Он мог спокойно довольствоваться ничем, но знал толк в том, что мы называем роскошью. Знал шесть языков, умел правильно вести себя в любой компании, владел любым видом оружия, но предпочитал работать безо всего, только голыми руками.

С ним работали десятки учителей по пятнадцать – двадцать часов в сутки, и если он не сошёл с ума, то только благодаря своему умению прятаться в темноте, которая была единственным бальзамом для уставшего, перегруженного мозга, который загружали по принципу: чуть больше, чем он способен вместить.

Единственное, чего никто не учитывал, так это учения Кахтра, который передал ребёнку свой навык шамана: настоящего шамана дромов. Это знание всё ещё спало в его подсознание, и никто, ни одна живая душа не знала, чем может обернуться его пробуждение.

– Завтра тебе предстоит серьезный экзамен, – сообщила Моргана.

Они сидели на скамейке и пили лёгкое вино, передавая бутылку по кругу: Алексей, Моргана и Владимир Геннадьевич.

Моргана заметно нервничала.

– Экзамен… Какой именно? Опять убегать от убийц, рисовать электрохимический ряд напряжений или спрягать очередные дурацкие глаголы?

– На этот раз тебя ждёт кое-что посерьёзней, – вступил в разговор Владимир Геннадьевич.

– Что именно.

– Кино любишь?

– Смотря какое.

– Очень даже стандартное. Вас пятеро. Пять обучающих групп. Абсолютная автономия. Завтра всех вас одновременно высадят на остров. Вернётся только один.

– Завтра будет завтра, а сегодня давайте пить хорошее вино и наслаждаться вечером. Тем более что этот вечер может стать для меня последним…

Он был совершенно спокойным, и это было спокойствие осознания ситуации, спокойствие трезвого ума, немного заправленного алкоголем, спокойствие человека, если не знающего, то понимающего всё значение того, что должно было произойти. Это читалось в глазах Алексея.

– Тебе надо собраться, подобрать арсенал. – Владимир Геннадьевич посмотрел на часы.

– Мне ничего не нужно.

– Ты это брось. Там будут серьёзные люди. Такие же, как ты.

– Мне ничего не нужно.