Вятская тетрадь - Владимир Николаевич Крупин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отслужили литургию, и мы пошли в нижнюю церковь к Черниговской божьей матери. Направо винтовая лестница, опустились. Тут служат молебен. Помолились, пошли прикладываться к кресту и к образу чудотворной божьей матери. На образе висят крестики, которые продают по две копейки. Купил крестик. Решили пойти в пещеры. Нас было трое, купили по свече, и монах повел в пещеры. Отпер узенькую дверь и сказал: «Идите за мной, не отставайте». Идем без шапок, наклоняемся. По пещерам ходит ветер, наши свечи задувает. Прошли в темноте и сырости много поворотов, спускались по каменной лестнице книзу. Везде каменные своды. Еще несколько поворотов, и вот в стене мы увидели свет свечи. «Подойдите, — говорит монах, — не бойтесь. Здесь хоронят покойников». Подошли к стене, сквозь решетку посмотрели, такая тут страшная мгла, что ничего мы не могли разглядеть. Пошли дальше по подземелью. Было страшно. Привел нас монах еще в одно место, говорит: «Тут схоронены монахи-подвижники». В самом деле, в стенах и в полу виднелись гробницы.
Пошли дальше по узкому подземелью, начали спускаться по каменной лестнице вниз, а снизу дует такой сильный ветер, что у меня свеча загасла, я от неожиданности чуть не свалился в страшное подземелье, в которое еще нужно было спускаться сажен пять. Но вот спустились, зажгли свечи, стало посветлее. Монах сказал: «Это колодец, из которого подвижники воду брали». Тут стоят ковшики. Мы взяли по ковшику, напились святой воды. Потом вошли в большой зал. Под полом вода, по стенам сырость, у пола проведены трубы. Было очень холодно, так, что руки зябли.
(Далее лист почти полностью вырван.)
Перекрестились, свечи свои положили в блюдо. Подумали и решили сходить на благословенье к отцу иеромонаху, а звать его Варнава, говорят, что прозорливый. Подошли мы трое к крыльцу, а тут народу дожидается, батюшки что! Но вот вышел иеромонах Варнава, благословил нас и дал по крестику.
Решили мы с Онисимом пройти в лавру. Снова прошли через святые ворота в посад, там на площади базар, народу непроходимо! Вошли в ограду, помолились на образ спасителя. Смотрим, направо стоят лаврские дома, налево трапезная возвышается, а прямо церковь преподобного Сергия с позолоченными крышами. Успенский собор сияет золотыми главами.
Пошли в церковь преподобного Сергия. Вошли в притвор. Прямо паперть и налево вторая паперть. На паперти народу — боже мой, потому что шла обедня поздняя. С левой стороны паперти иконостас с паникадилами. Мы остановились в толпе, в которой были и странники и богатые, здоровые и калеки, мужчины и женщины. В церковь не пройти, народу битком набито. Слышно было, как пели «Многоя лета». На стене паперти написана картина «Страшный суд» — ужасно смотреть. Обедня отошла, народ стал валить из церкви, а в дверях солдаты встали, не дают выходить. Народ давит друг друга. Наконец мы выбрались. Спросили странника, как пройти в ризницу? Он указал. И тут у дверей стоят солдаты. Долго поднимались по лестницам, наконец вошли в комнату, посредине которой стоял престол, а рядом находился сторож, который предложил нам оставить все вещи. Я положил свой мешочек рядом с престолом, а на него в кучу положили свои шапки, рукавицы и палки.
Прошли в так называемую «ризницу». Сначала миновали две пустые комнаты. В третьей монах показывает что-то барину и его жене барыне. Мы подошли. Монах показывал различные предметы, которые были за стеклом. «Вот, — говорит, — деревянные сосуды, которые употреблял преподобный Сергий. А вот Евангелие, которое сам он писал своими руками. Вот одежда — риза преподобного Сергия, вот его башмаки, которые 30 лет были в гробу на его ногах и не изгнили». Видели мы ризы, висят синие, все в заплатках. Господи, что тут было древностей, которые доныне целы и невредимы. Все это мы видели, да разве все запомнишь!
Висит тут еще крест золотой, который предлагал преподобному Сергию митрополит Московский. Но Сергий отказался, говоря: «Прости меня, владыко, я смолоду не был златоносцем, теперь ли я стану носить!» Рядом с этим золотым крестом, тоже за стеклом, висят древние-древние кресты, сделанные преподобным Сергием и его учениками, тоже святыми, прах которых покоится в одной церкви.
Пошли смотреть другие предметы, расставленные на полках и столах. Монах говорит: «Вот золотое кадило, подаренное, забыл кем и когда». На полках стоят митры, обложенные жемчугом и драгоценными камнями, тоже кем-то пожертвовано. Настольные портреты, подаренные Александром Вторым. Камень самоцветный, найденный каким-то крестьянином в земле. А на камне изображение: крест, на кресте Иисус Христос, а перед крестом стоит на коленях монах, молится. Говорят, что это изображение чудесным образом само обрисовалось.
А сколько видели риз драгоценных, вышитых в таком-то году, такими-то знатными людьми.
Но вот монах подвел нас к столу, на котором были разложены разные монеты, подаренные королями из разных земель. Монеты разных видов, и золотые, и серебряные, и медные. А среди них есть одна замечательная монета — сребреник, один из тех, за которые продал Иуда господа нашего — Иисуса Христа. Вид у этой монеты круглый, ободки и в средине изображена чаша. Все это видели мы, грешные.
Монах подвел нас к другому столу у стены. Открыл его — и о, чудо! Тут из разноцветных камней выложены разные монастыри, дворцы и замки, и все так живо изображено.
На полках стоят древние иконы с изображениями божьей матери, Иисуса Христа и угодников. Стоят они по древности с самого начала, которые писаны 1000 и более лет тому назад, есть тут и 900, 880 и 700-летние и более молодые. Но что интересно, из-за своей древности и старости они чуть почернели, а краски все целые. Так господу было угодно.
Стоит Евангелье с серебряными корками в золотой оправе, в длину аршин 2 вершка, шириною 3 четверти, а весом в 12 пудов. Его не употребляют.
Пошли дальше в другое отделение. Тут много всего, господи боже мой, нельзя и перечесть, потому что мы, грешные, народ беспамятный, не можем запомнить всего, а что запомнить смог, записал.
В той комнате, посредине, стоит престол с плащаницей, которую вышивала шелком одна боярыня
