С кем и за что боролся Сталин? - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В марте 1963 г. на встрече с интеллигенцией в Кремле Хрущев гневно обрушился на уже популярного поэта Андрея Вознесенского. Кричал на него: «Можете сказать, что теперь уже не оттепель, не заморозки, а морозы… Ишь ты какой Пастернак нашелся! Мы предложили Пастернаку, чтобы он уехал. Хотите завтра получить паспорт? Хотите?! И езжайте, езжайте к чертовой бабушке. Убирайтесь вон, господин Вознесенский, к своим хозяевам!»
Чтобы одернуть непослушных, начались и репрессии. «Либеральный» реформатор КГБ Шелепин сумел дистанцироваться от «непопулярных» мер, очень уж напоминавших осужденную «сталинщину». Хрущев полностью доверял ему, и он пошел на повышение. Стал секретарем ЦК, заместителем Председателя Совета Министров. Но и КГБ он из-под контроля не выпустил, протолкнул на пост начальника своего бывшего заместителя в ЦК комсомола, Владимира Семичастного. Органы снова стали перенацеливаться не только на внешнего противника, но и на внутреннюю оппозицию.
Собрания молодежи у памятника Маяковскому окончательно прикрыли. Их организатор Владимир Осипов получил 7 лет лагерей по статье 70, «Антисоветская агитация и пропаганда». К Бродскому применили указ о «тунеядстве» — он нигде официально не работал. Сослали на 5 лет в Архангельскую область. Накрыли и генерала Григоренко с его «Союзом борьбы за возрождение ленинизма». К нему применили новый метод, признали сумасшедшим, поместили на принудительное лечение. Метод сочли хорошим, и при Хрущеве в Советском Союзе возникли две первых «спецпсихушки».
Хотя на самом-то деле инакомыслящие еще не представляли никакой опасности для государства и Никиты Сергеевича. Куда более угрожающие последствия несли его экономические реформы. Задача «построения материально-технической базы коммунизма» вылилась в очередной рывок штурмовщины. При этом производство наращивалось не за счет модернизации существующих, а за счет строительства новых предприятий. Однако сейчас, задним числом, обращает на себя внимание география новостроек. Традиционные регионы российской промышленности оставлялись почти без внимания. Зато средства вкладывались в развитие республик Прибалтики, Закавказья, Казахстана, Средней Азии. Случайным ли образом намечалось такое распределение?
А из России туда во множестве отправляли специалистов, строителей, молодежь. Посылали их по комсомольским путевкам, то есть, по мобилизациям, которые проводили на местах партийные и комсомольские органы. По сути, это напоминало массовую депортацию. Только «почетную» — с музыкой, песнями, бравурными лозунгами. Но кое-где дошло до крупных эксцессов. В Темиртау велось строительство мощнейшего металлургического комбината и города, собрали свыше 200 тыс. человек. Жили в палаточном городке, с перебоями доставлялось не только продовольствие, а даже питьевая вода.
Кое-как терпели, но ради пропагандистской шумихи в Темиртау привезли бригаду из Болгарии. Ее устроили и снабжали прилично. Строители зароптали. 1 августа 1959 г. их не пустили в столовую на завтрак, велели подождать, пока поедят болгары. Народ взорвался, стал крушить столовые, магазины, склады. Прислали войска, но солдаты отказались стрелять в безоружных. Анархия продолжалась 3 дня. Стянули курсантов, части МВД. На призывы разойтись бунтующие не поддались, и их разогнали огнем. 11 человек было убито, 27 тяжело ранено, 5 из них умерли. 70 участников арестовали, устроили показательный суд, 5 человек расстреляли. Для расследования причин приезжал Брежнев. Выявил вопиющие факты, было сняты со своих постов партийное руководство Казахстана и Карагандинской области.
Но и во всем Советском Союзе дела пошли хуже некуда. При Сталине, в период индустриализации и послевоенного восстановления, приоритет отдавался тяжелой промышленности. В 1953 г. на нее приходилось 70 % продукции. Но программу Маленкова по обеспечению населения товарами Никита Сергеевич заклеймил как «правоуклонистскую», и при нем «перекос» стал еще больше, чем при Сталине. К началу 1960-х на тяжелую индустрию приходилось уже 75 %. Товары широкого потребления исчезали с прилавков.
А на селе всюду сажали кукурузу. С 1955 по 1962 г. посевные площади для нее были удвоены. Но условия для нее сплошь и рядом были неподходящими, урожаи были мизерными, а то и вовсе посевы погибали или не созревали. Во «второй коллективизации» и «мясных лихорадках» порезали скот, поголовье упало, стало плохо с молоком и мясом. Провалился и проект Хрущева накормить всю страну свининой, выдвинутый в 1961 г. Ведь свиней предполагалось кормить сахарной свеклой. Никита Сергеевич с какой-то стати рассчитал, что урожайность сахарной свеклы в Нечерноземье 300–400 центнеров с гектара, приводил эти цифры в докладах. А реально она составляла 75 центнеров с гектара. Положение с продовольствием стремительно ухудшалось.
Правительство пыталось лгать. Объясняло, что люди стали жить лучше, больше покупать, поэтому и не хватает продуктов и промтоваров. Решило выкрутиться за счет простых людей. В конце мая 1962 г. было принято решение повысить цены на мясо в среднем на 30 %, на масло — на 25 %. В газетах лицемерно преподносилось, будто это сделано по «просьбам трудящихся». В Новочеркасске подорожание совпало с решением руководства электровозостроительного завода увеличить на треть норму выработки. Фактически — снизить расценки. Условия труда там были тяжелыми, уже весной рабочие 3 дня бастовали — из-за плохой техники безопасности отравились 200 человек. Свалившиеся новшества стали последней каплей. 1 июня забушевали 8 тыс. рабочих. К ним стали приходить люди с других предприятий, перекрыли железную дорогу Москва — Ростов. Остановили поезд, написали на нем: «Хрущева — на мясо!»
Из столицы прилетела комиссия — Козлов, Микоян, Кириленко, Ильичев, Полянский, Шелепин. В город ввели войска. Танки вошли на территорию завода, без стрельбы вытесняя рабочих. Но это лишь усилило озлобление. Утром от заводов толпы двинулись к центру. Несли красные знамена и портреты Ленина. Танки перекрыли мост через р. Тузлов, но их обходили вброд или перелезали через них — заместитель командующего Северо-Кавказского округа генерал Шапошников отказался стрелять по манифестантам.
Узнав, что толпы приближаются к центру города, правительственная комиссия сбежала. Возмущенный народ стал громить горком партии, горисполком, здания милиции и КГБ. Избивали тех, кого застали там. Подоспел начальник гарнизона генерал Олешко с 50 солдатами внутренних войск, приказал разойтись. Дали два предупредительных залпа. Но в толпе раздались выкрики, что стреляют холостыми, и масса ринулась на солдат. Они открыли огонь на поражение. Толпы в панике побежали. По официальным данным, погибло 26 человек, в больницы с ранениями обратились 45. Началось прочесывание города, 240 человек арестовали. Тех, кого объявили зачинщиками, судили. 7 были расстреляны, 105 получили от 10 до 15 лет строгого режима.
Страну лихорадило, но в это же время накалилась внешнеполитическая обстановка. США отнюдь не спешили следовать миротворческим инициативам Хрущева. Создавали новые базы вдоль советских границ. В Турции разместили 15 ракет «Юпитер», способных достать до Москвы. Когда Никита Сергеевич находился с визитом в Болгарии, кто-то подсказал ему, что в Турции находятся ракеты, способные за 15 минут долететь до СССР. Хрущев счел это чуть ли не личным оскорблением. Вернувшись из Болгарии, созвал Микояна, министра иностранных дел Громыко, министра обороны Малиновского и изложил свою идею.
Фидель Кастро давно просил,
