Странная барышня (СИ) - Эрра Алла

— Дурнее идеи не придумаешь! — резко произнесла княгиня.

После этих слов между нами завязался ожесточённый спор. Почти неделю мы жили с Ильёй Андреевичем, находясь в настоящих контрах с этой упрямой особой. Но в один из прекрасных дней она всё же сдалась.

— Ладно! — махнула Екатерина Михайловна рукой. — Если парочка из вас такая странная, то почему бы и место молодожёнам под стать не взять. Но свадебное платье, Елизавета, я выбираю сама. А то с вас станется в рубище на венчание прийти! Это моё условие! Не согласны, то сейчас же пойду и подам императору прошение об отмене его разрешения на ваш брак. Я сделаю это! Вы меня знаете!

Согласилась с этой старой шантажисткой достаточно легко. Мне на самом деле всё равно, в чём буду… Думала так, пока мы у самого известного портного Москвы не стали выбирать фасон платья и ткани. Оказалось, что я очень хочу быть красивой невестой. И опять начались споры с княгиней, так как вкусы наши сильно разнились. Она хотела, чтобы невеста напоминала пышный куст, увешанный драгоценностями. Ну а мне милей простота линий без излишней помпезности.

Сошлись на шёлковом белоснежном наряде с декольте и открытыми плечами, рукавами до локтя, а также тонкой талией корсажа и в меру пышной юбкой с бледно-голубыми кружевами на рюшах. Воздушная, почти невесомая фата, тоже голубая, в тон кружевам, очень подошла к рыжим волосам. Дополнял её венок из искусственных экзотических цветов. Из украшений остановились на жемчуге, выбрав комплект из серёжек, ожерелья и браслета.

Когда перед зеркалом я впервые увидела себя во всём этом великолепии, то чуть не прослезилась. Невеста! Настоящая невеста, какой хотела быть в своих давних девичьих грёзах! Даже вечно недовольной княгине понравилось.

— Наша-то лучше всех! — гордо произнесла она, обращаясь к портному.

В Дом Призрения приехали за несколько дней до начала свадьбы. Работы по организации праздника уже велись полным ходом. Но меня больше заинтересовали не они, а результаты наших усилий по благоустройству быта приюта. Начала я с первого этажа, который до сих пор воспринимаю с лёгким содроганием. Уж больно много негатива связано с его палатами для невменяемых пациенток.

Первое, чему поразилась — полной тишине. Светлые стены, двери обиты кожей под которой проложена натуральная звукоизоляция. Зашла в одну из палат. Да! Это не та прежняя тюремная камера, заставляющая холодеть от ужаса и безысходности! Войлочный пол гасит звук шагов. Высоченный, широкий матрас на нём плотно набит мягким, но не рыхлым наполнителем. Прилегла. Очень удобно! Также понравилось и кресло-мешок. Окошечко хоть и осталось с решёткой, но в него вставлено витражное стекло. Углубление для ночной лампы, откидной столик… Всё выполнено в светлых тонах.

Я и раньше видела, во что превращается первый этаж, но тогда всё было заставлено тюками, лестницами, инструментами рабочих. К тому же и без мягкой мебели. Теперь же смогла в полной мере оценить результат наших трудов.

— И как себя чувствуют пациентки в новом интерьере? — поинтересовалась я у матушки Клавдии, что составила мне компанию.

— Удивительно хорошо, Елизавета. Бесноватых стало меньше, да и особо не беснуются. Двое осталось. Остальных наверх перевели. Пойдём, глянем. Там тоже кой-чего изменилось.

Второй этаж подвергся не такой серьёзной реорганизации. Но с белыми стенами всё заиграло новыми красками, как будто пространство увеличилось и наполнилось воздухом.

— А это что? — показала я на одну из стен, на которой неизвестный художник изобразил лес и озеро.

— Нравится? — довольно произнесла Клавдия.

— Великолепная работа!

— Так не только тут. Это наш новый доктор Андрей Фомич, разрешил некоторым девицам стены разукрасить.

— Это девочки постарались?! — искренне удивилась я. — Да у них талант!

— Доктор также говорит. По его мнению, подобное творчество может вылечить некоторые душевные недуги.

— И как вам новый врач? Не сильно ссоритесь?

— Всякое бывает. Молодой да ранний, поэтому много воли на себя берёт. Но толковый, тут ничего не скажешь. Да и Бога не сторонится. В докторском обществе его самого считали чуть ли не сумасшедшим за странные теории, но Елецкие не зря на такого глаз положили и из нищеты выдернули.

— Я очень хочу с ним познакомиться!

Новый доктор обитал в небольшой комнатке в соседнем крыле здания. Андрей Фомич действительно был молод, чуть постарше меня. Немного нелепый, слегка смущающийся, он тепло поздоровался и предложил чаю.

— Скажите, — спросила я. — Почему вы так скромно живёте? Я могу попросить, и вам выделят более приличные покои.

— О! Не стоит беспокоиться, Елизавета Васильевна! Это моё решение. Мне многого не надо, и в подобной обстановке намного лучше думается.

— А где же принимаете пациенток?

— В отдельном кабинете на втором этаже. Я не стал смешивать личное пространство с рабочим. И пока не забыл, то хочу искренне поблагодарить вас за внедрение рисования среди пациенток. Оно очень хорошо легло на мою теорию душевных болезней.

— Спасибо. И в чём же ваша теория заключается?

Тут доктора словно подменили. Уже не скромный парень предо мной, а настоящий профессор, умно, доходчиво разъясняющий, как видит проблему лечения психических расстройств. Ошибается, конечно, в некоторых вопросах, но не критично. Многие вещи я сама изучала, будучи студенткой медицинского института, и готова поклясться, что этот растрёпанный гений пришёлся бы ко двору и в том моём современном мире. В этом он слишком опередил время.

— Но, — закончил своё выступление Андрей Фомич, — есть и ещё одна проблема. Я вижу, что большинство находящихся здесь женщин абсолютно адекватны, хоть и имеют некоторые психологические травмы, которыми их наделила жестокая судьба. Лечить их не нужно, а вот заменить появившиеся страхи хорошими эмоциями просто необходимо. Я разрабатываю с помощью матушки Клавдии разносторонний подход к этой проблеме. Церковь и общество вместе помогут освоиться страдалицам.

— Ого! — не удержавшись, воскликнула я. — Андрей Фомич! Кажется, у меня появился прекрасный союзник! Наши мысли во многом сходятся.

— Давно об этом твержу, — кивнула Клавдия. — Был бы рыжий, то решила, что это брат твой, Елизавета. Два сапога пара. Представляешь, что доктор наш учудить хочет? Переименовать Дом Призрения!

— Именно, — пояснил он. — Это не просто обитель печали. Приют Елецких является и спасением для некоторых. Помогает им изменить свою жизнь. Мы не только присматриваем за женщинами, но и даём им веру в лучшее. Поэтому я хочу попросить разрешения переименовать наше богоугодное предприятие в “Приют надежды Елецких”. Поверьте! От названия очень многое зависит!

— И тут спорить не буду, — согласилась я. — Но звучит немного коряво. Приют “Надежда”? Как? Коротко и понятно.

— Готов обсудить варианты.

— Обязательно обсудим, Андрей Фомич. Чувствую, что нам с вами придётся частенько видеться.

Вечером мы собрались в общей гостиной с девушками-пациентками. Делились новостями, весело болтая о разных мелочах и важных вещах. Естественно, что всех больше всего интересовали мои приключения. Не стала никого разочаровывать и описала их во всех подробностях. После этого были и слёзы, и обнимашки.

Кстати, больше нет чёрно-белых форменных платьев. Вернее, форма осталась, но исполнена в светло-зелёных и розовых тонах. Из двух вариантов можно выбрать наряд по своему вкусу. Это идея нового доктора, не знаю, каким образом уломавшего княгиню Елецкую и Ворону на подобное. По мне, так это настоящий подвиг с его стороны бодаться с такими упертыми тётками. Да уж! Илья Андреевич не прогадал, поставив на своё место Андрея Фомича!

За день до свадьбы съехалось много гостей. Как и ожидалось, приехали не все, а лишь друзья и верные деловые партнёры Елецких. Общество собралось приятное и во всех смыслах интересное. Для обряда венчания явился сам Патриарх Московский.