Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом - Фредерик Пол

— Лейтенант, вы слишком много работаете.

Это была, разумеется, ложь. За эти два дня лишь впервые, возможно, ко мне мог бы заглянуть сегодня за советом и утешением мой первый посетитель.

— Советую лейтенанту выдать себе увольнительную и отдохнуть денек.

— Увольнительную? Куда? — взъярился я. Не такие ли советы давала мне Митци на Венере? — Что ж, — сказал я, вслух размышляя над ее словами. — Может, лет через десять я и вправду пожалею, что не увидел здешних примечательностей. А вы не составите мне компанию?

Минут через двадцать мы с Герти тряслись по белой пыльной дороге на древнем четырехколесном педикебе с парусиновым верхом, направляясь в столицу края Урумчи. Нас с ревом и грохотом обгоняли военные грузовики, обдавая тучами пыли. Приятного было мало, ничего не скажешь. Мы почти не разговаривали не только потому, что она сидела впереди, а я сзади. Мешал кашель от лезущей в нос и горло горячей пыли. Наконец Герти догадалась вынуть марлевые повязки.

К счастью, ехать было недалеко. Городок ничего из себя не представлял. Вдоль главной улицы в два ряда были высажены деревья, но сейчас они стояли голыми. На земле кое-где лежали кучки опавших листьев. А так — ни травинки, ни цветочка. Десяток аборигенов в марлевых масках сметали сухие листья с голой земли. Казалось бы, пыли в городе и без того достаточно, но дворники энергично скребли метлами землю и поднимали такие тучи пыли, будто хотели заставить нас тут же повернуть обратно.

— Я не прочь выпить Моки, — хрипло простонал я.

— Терпенье, лейтенант.

— Меня зовут Тенни.

— Терпи, Тенни, мы почти у цели. Видишь это здание? Штаб радиоразведки. Там вдоволь Моки-Кока.

Но там были не только автоматы с Моки-Кока, а еще настоящий бар, неплохое кафе, офицерская гостиная с телевизором и… настоящие туалеты. После двух суток жизни в полевых условиях было от чего потерять голову. И, разумеется, здесь везде были кондиционеры.

— Что я могу себе позволить? — спросил я у Герти.

— Все, что хочешь, — великодушно разрешила она, и мы направились в кафе. Когда я сказал, что за все плачу сам, она несколько удивилась, но не стала возражать. Мы заказали бутерброды с индюшатиной и настоящим хлебом и дюжину банок Моки. Удобно устроившись за столиком у окна, мы поглядывали на изредка проходивших аборигенов.

— Служба в армии не всегда так легка и приятна, — вдруг печально заметила Герти, заказав себе еще чашечку Кофиеста.

Я легонько коснулся рукой нашивок на ее груди. Она не отстранилась.

— Тебе порядком досталось, Герти.

Лицо ее омрачилось.

— Хуже всего было в Папуа — Новой Гвинее, — промолвила она. Видимо, воспоминания все еще были свежи.

Я сочувственно кивнул. Кто не знает, сколько аборигенов погибло во время подавления голодных бунтов.

— Ты была молодцом, Герти, — успокоил я ее. — На Земле осталось не так много резерваций. Кто, как не мы, должны делать эту работу.

Она помолчала, не поднимая головы.

— Я понимаю, моя работа ни в какое сравнение с твоей не вдет, но я тоже провел три года на Венере, — закончил я.

— Вице-консул и офицер-воспитатель.

Она знала обо мне все.

— Значит, ты понимаешь, что между венерянами и здешними аборигенами разница не так уж велика. Отсутствие всякого рынка и понятий о коммерции, предрассудки, отрицание любого прогресса… Если отнять у них начатки технологии, то они вполне вписались бы в этот ландшафт.

Я рукой указал на улицу за окном. У входа в отель группка солдат в увольнении пыталась привлечь внимание проходящих мимо уйгуров то банкой Моки-Кока, то пакетиком жевательной резинки или же цветными слайдами. Те только улыбались и проходили мимо.

— Не уверен, что многие из них знают, что где-то существует цивилизация. Прошло целое тысячелетие, а их образ жизни ни в чем не изменился.

Герти смотрела в окно, и я не мог ничего прочесть на ее лице.

— Больше, чем тысячелетие, Тенни, — сказала она. — Мы не первые, кто вторгся на их земли. Они видели вторжение маньчжуров, монголов и гунов, и пережили их всех.

Я легонько кашлянул, но на этот раз не от пыли.

— Вторглись? Я бы не употреблял это слово, Герти, — осторожно заметил я. — Мы цивилизаторы и выполняем здесь важную миссию.

— Ладно, пусть важную, — недовольно проворчала она, и странные нотки в ее голосе насторожили меня. — Итак, последняя проба перед решающим рывком, не так ли? Разве ты не видишь определенной логики в этой последовательности? Новая Гвинея, Судан, Гоби… А потом? — Она внезапно умолкла и оглянулась, словно испугалась, что ее могут услышать.

Я ее понимал. Такие речи могли дорого ей обойтись, если бы долетели до ушей недоброжелателей. Всем крестоносцам цивилизации время от времени в голову лезут странные мысли. Дома они бы доставили ей немало неприятностей. А здесь?

— Ты просто устала, Герти. Выпей еще чашечку Кофиеста.

Она молча посмотрела на меня и рассмеялась.

— Ты прав, Тенни. — Она подозвала официанта из местных. — Знаешь, а ведь из тебя может получиться неплохой пастор.

Я не сразу сообразил, что мне ответить ей, но одно понял — это не был комплимент.

— Спасибо, — наконец сказал я.

— А чтобы ты преуспел в этом, — продолжала она, — тебе следует познакомиться с твоими обязанностями. К тебе за помощью здесь будут обращаться две категории людей. Первая — это те, которых что-то беспокоит. Например, странные письма от любимых, болезнь матери или опасения, что они здесь потихоньку сходят с ума. Таких следует успокоить и выдать увольнительную на сутки. Вторая же категория — это нарушители распорядка и устава: не вышли на построение, проспали побудку, уличены в чем-то при ревизии. Таких надо немедленно передавать старшему сержанту и лишать увольнения по крайней мере на неделю. Но к тебе могут прийти и те, у кого настоящие проблемы. В этих случаях…

Я слушал, согласно кивал головой и испытывал подлинное наслаждение от нашей беседы. Я еще не знал тогда, что у кого-то здесь могут действительно возникнуть серьезные проблемы и мне придется их решать. Меньше всего я мог думать, что проблемы возникнут сразу у двоих и что они сидят сейчас за этим столиком.

Обязанности капеллана не слишком обременяли меня. В моем распоряжении оставалось достаточно свободного времени, чтобы закусывать в неурочное время в офицерской столовой и выписывать себе увольнительные на вечерние поездки в Урумчи. Это также означало, что у меня было время размышлять. Вскоре я призадумался над тем, что я собственно здесь делаю. Похоже то, ради чего нас так срочно переправили с одного полушария на другое, так и не состоялось… что бы это ни было?