Лев-триумфатор - Филиппа Карр

Из рассказа Мануэлы я узнала, что она приходилась Изабелле сводной сестрой, — ее мать была горничной в имении родителей Изабеллы. Когда Мануэла подросла, ей тоже дали в доме место, а когда Изабелла приехала, чтобы обручиться с доном Фелипе, Мануэлу отправили на Тенериф.

Когда отряд Джейка захватил гасиенду, ей удалось спрятаться от мародеров. Она помогала при рождении Карлоса и очень его полюбила. Только в Англии, где Карлос забыл, что он испанец, она переключилась на Роберто.

Но главной персоной в ее истории был Эдмундо. Она любила его, и они собирались пожениться. Ей очень понравился рубиновый крест, который часто носила Изабелла. Она даже один раз взяла его и надела, собираясь на свидание с Эдмундо. За этот грех она жестоко поплатилась.

Эдмундо тогда сказал: «Как бы я хотел подарить тебе такой же крест».

Возможно, кто-то подслушал его слова. Во всяком случае, крест пропал, а Эдмундо признался, что задушил Изабеллу, а затем сбросил ее с лестницы. Он сделал это, по его собственным показаниям, из-за того, что украл крест, был пойман с поличным самой Изабеллой и ему грозила тюрьма.

Мануэла примирилась с этой версией, так как знала, что Эдмундо любил ее и что крест пропал. И вдруг она увидела на мне тот самый крест! С того рокового момента она решила, что мне его подарил дон Фелипе, и, следовательно, я знала, что Эдмундо не крал его, а признался под пыткой, которую мало кто может вынести.

Ей казалось совершенно очевидным, что Эдмундо убил Изабеллу по приказу хозяина. Слуга принадлежит своему господину, и, если от него что-нибудь потребуют, он должен это выполнять, но в этом случае, действуя по принуждению, он не берет на душу грех.

Когда Эдмундо арестовали, дон Фелипе обязан был помочь ему, но он этого не сделал. Он не хотел, чтобы кто-либо знал, что Эдмундо убил Изабеллу по его приказу. Ситуация осложнялась еще и тем, что дон Фелипе хотел жениться на мне, несмотря на упорные слухи, что я еретичка и ведьма. Поэтому-то он и пальцем не шевельнул, чтобы спасти Эдмундо, он боялся навлечь на себя подозрения. Пропажа рубинового креста послужила удобным поводом для обвинения Эдмундо в убийстве — такова была версия дона Фернандо, хотя крест все это время находился у Фелипе, а бедный Эдмундо, у которого под пыткой вырвали признание, был приговорен к смерти.

Увидев этот крест на мне, Мануэла решила, что он находился у меня все эти годы. Ей не приходило в голову, что Джейк украл его, как и другие ценные вещи, во время налета на гасиенду, и с тех пор крест был его собственностью, а мне он достался совсем недавно.

Она всегда ненавидела меня и считала главной виновницей случившегося несчастья. Если бы не я, то ничего бы не случилось. Поэтому, с ее точки зрения, именно я несла ответственность за гибель Изабеллы. Некто иной, как она, сделала фигурку Изабеллы и положила в мой ящик, она же все время настраивала Пилар против меня. А для Пилар эта фигурка свидетельствовала о том, что я ведьма.

А потом, увидев, что у меня возникли подозрения, она их намеренно усиливала. Она хотела, чтобы я подозревала своего мужа в том, что он хочет меня убить. Она специально положила фигурку, изображающую меня, в вещи Джейка, чтобы я ее нашла. Она мстила мне долго и упорно. Куда торопиться? Короче говоря, пока я не надела этот злополучный крест, ей доставляло удовольствие просто пакостить мне.

Увидев крест, она уже не сомневалась в моей и Фелипе виновности. Она грустно размышляла о неудавшейся жизни, о так никогда и не родившихся их с Эдмундо детях. Ее страстная натура требовала мести.

Тогда она приняла решение, что заставит меня страдать так же, как страдала Изабелла. Она хотела справедливости, а не просто убить меня. Изабелла сошла с ума — пусть так же произойдет и со мной. Она долго страдала, такая же участь должна была постигнуть и меня. В конце концов, меня должны были найти под лестницей, как Изабеллу.

Она жила ради мести. Ничто другое не могло бы возместить ей потерю Эдмундо.

Она добавляла отраву в таких дозах, которые не убивают, но разрушают здоровье; она заперла меня в хижине, а потом открыла ее, повесив ключ внутри. И, облачившись привидением, пугала меня. Она задумала свести меня с ума, а когда мои близкие начнут сомневаться в моем душевном здоровье, заманить на верх лестницы, предварительно одурманив, и столкнуть вниз. Потом люди бы говорили: «Она была одержима дьяволом. Помните, как странно она себя вела?»

— Моя бедная Мануэла! — плакала я, уверяя, что до недавнего времени в глаза не видела этого креста. Теперь-то я вспоминала, что какое-то украшение упоминалось при казни Эдмундо, но я не связывала это с подарком моего второго мужа.

«О, Джейк, — думала я, — ты украл этот крест на гасиенде. Ты брал все ценное, что попадалось под руку. А ты, Фелипе… ты виновен в гибели Изабеллы не меньше, чем если бы сам задушил ее и сбросил с лестницы».

Мне стало легче от того, что Мануэла перед смертью узнала о моей непричастности к гибели Изабеллы.

— Берегите Роберто, — сказала она. — Я любила его… всей душой.

Я заверила ее, что, конечно, позабочусь о нем, ведь это мой сын.

Я поехала к соседям, которые прятали священников, гонимых при Эдуарде.

В это время у них жил только один. Его привезли из убежища, где он скрывался от нежданных визитеров. Священник в одежде грума поехал вместе со мной в Лайон-корт.

Я понимала, что совершаю дерзкий поступок. Если Джейк уже вернулся домой, невозможно представить себе, что будет.

Я поделилась своими опасениями со священником, и он ответил, что к риску привык и не может отказать умирающей женщине в последнем утешении на бренной Земле.

Я провела его в комнату умирающей, и он стоял, держа перед ней распятие, пока она не скончалась.

Я все простила ей, и она умирала спокойно. Она была рада, что не смогла меня убить и предстанет перед Создателем не отягощенная преступлением.

Она умерла, держась за распятие.

Я снова ожила. Прежние страхи казались теперь глупостью. Ну в самом деле, зачем Джейку меня убивать? А если бы он решился на это, то использовал бы не изощренные методы, а просто заколол шпагой. Я шутила, смеялась. Жизнь прекрасна, когда ничто ей не угрожает. Да, Джейк мне изменяет, но он и раньше не был верным супругом. Я всегда об этом знала. Я уже вырастила под своей крышей двух его сыновей. Пенн оказался третьим. Сыновья удовлетворяли его отцовские чувства.

Жизненные силы вернулись ко мне, я снова могла бороться.

Придется рассказать Линнет о случившемся. Когда-нибудь она узнает историю всей моей жизни. Я расскажу ей также, как моя мать рассказала мне свою странную историю, когда я была в возрасте Линнет. Все домочадцы поняли, что потеряла рассудок вовсе не госпожа, а Мануэла, которая отравляла пищу и пыталась столкнуть меня с лестницы. Им совсем не нужно знать мотивы ее поступков. Достаточно убедить их, что в нее вселились бесы.