Сборник 'Петля' - Сергей Павлович Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сначала деньги! – потребовала девушка.
– Э… Простите, барышня, не знаю вашего имени.
– Лиза! – Имя произнес господин с тонкими усиками и бакенбардами, неожиданно появившийся из внутреннего кабинета.
Это был Тармо Кильп, которого владелец магазина предупредил о поступившем ему предложении. Кончиком трости, из которого торчали два заостренных стальных штырька, эстонец прижал руку девушки к конверту и заглянул ей в глаза:
– Или я что-то напутал?
Обескураженная Лиза испуганно смотрела на Кильпа. Тот, напротив, чувствовал себя превосходно.
– Как-то ты показывала мне родинку на ноге на уровне мини-юбки. Я ее хорошо запомнил.
Эстонец вышел из-за прилавка, продолжая удерживать тростью руку девушки. Как только он подошел к ней вплотную, его лицо ожесточилось.
– Ты думала меня обмануть, жалкая потаскуха! Просчиталась. Теперь ты ничего не получишь за эти марки.
В этот момент дверь в магазин распахнулась и у прилавка оказался адвокат Денис Гомельский. Он услышал последнюю фразу, и его колючий взгляд впился в эстонца.
– Кажется, я вовремя, – самоуверенно заявил Гомельский.
Тармо Кильп мгновенно оценил изменившуюся обстановку и недобро покосился на владельца магазина:
– Нехорошо, Вениамин.
– Меня пытали, – загнусавил съежившийся Лисицын.
– Ты кто? – спросил Кильп Гомельского.
– Адвокат, уполномоченный вернуть владельцу украденную собственность. – Гомельский протянул руку к конверту. – Разрешите?
– Магазин закрыт, господин адвокат. Прошу покинуть помещение, – парировал невозмутимый эстонец.
– Я вижу, на добровольную выдачу краденого рассчитывать не приходится.
– Вали отсюда!
– Ну что ж.
Гомельский отступил в сторону и нажал вызов на телефоне. Спустя пару секунд в магазин ворвался Алекс Баюкин. Гомельский кивком указал на Кильпа:
– Он мне мешает.
Алекс увидел перед собой шестидесятилетнего противника и ухмыльнулся:
– Да я тебя, дядя…
Его кулак готов был обрушиться на дряхлого эстонца, но тут произошло невообразимое. Глаза Кильпа сверкнули гневом. Он принял позу фехтовальщика и ткнул тростью Баюкина в грудь. Алекс задергался, как от удара током, и свалился без чувств. В следующее мгновение раздвоенное острие трости вжалось под кадык Гомельского.
– Четыре миллиона вольт, – предупредил Кильп. – Твоего цепного пса спасла куртка, а тебя… Не дергайся и будешь жить.
Продолжая угрожать адвокату тростью-электрошокером, эстонец свободной рукой сгреб конверт и крепко обхватил растерянную Лизу. Кильп попятился с девушкой к выходу. Филателист Лисицын, рассчитывавший на выгодную сделку с марками, с ужасом смотрел на происходящее.
Тармо Кильп толкнул спиной входную дверь и, оказавшись за порогом магазина, прошептал на ухо перепуганной девушке:
– Сейчас мы поедем ко мне и вернемся к разговору о твоей родинке.
– Оставь ее!
Кильп вздрогнул от неожиданного мужского возгласа. Одновременно с этой фразой что-то воткнулось ему в бок. Эстонец опустил взгляд и увидел руку с пистолетом. Ствол упирался ему под ребра.
– Становись на колени, – приказал мужчина за спиной. – Я сказал, на колени!
Убийственная решимость в голосе незнакомца и вороненая сталь оружия не оставляли Кильпу шансов на поиск иных вариантов. Морщась от досады, эстонец повиновался. Человек за спиной решительно дернул Лизу на себя и удалился.
Когда Кильп осмелился обернуться, он не увидел ни девушки, ни того, кто на него напал. Рука эстонца продолжала сжимать конверт. Он разгладил его ладонями и открыл клапан. В конверте лежали копеечные современные марки.
31
Елена Петелина в подавленном состоянии сидела за рабочим столом. Тяжелые мысли о визите Гомельского и о нервном срыве Валеева, опрашивавшего свидетелей, не давали ей сосредоточиться на делах. Она рисовала геометрические узоры на листках, комкала их и выбрасывала в корзину.
«Это я во всем виновата. Марат вышел из себя, потому что я рассказала ему о позорном видео. И он еще не знает подробностей! Это ревность или злость? Или между этими чувствами нет различий? Ревность – это внутренняя боль, которая прорывается вспышками злости. Говорят, ревность способна придать отношениям новый импульс. Как это верно! Импульс сродни пинку под зад. Нет! Это удар потоком воздуха от промчавшегося локомотива. На этот раз пронесло, а в следующий – расшибет в лепешку!»
Звонок стационарного телефона отвлек Петелину от грустных мыслей. Она узнала торопливый голос Миши Устинова.
– Елена Павловна, я отследил телефон Гребенкина, а также тот номер, который оперативники нашли в квартире девушек-проституток.
Следователь с радостью отметила, что хоть кто-то в ее группе работает как ни в чем не бывало.
– Да, Миша, и что?
– Эти два номера сейчас находятся в районе Таганки.
– Они вместе?
– Совсем рядом.
– Передай точные координаты Ване Майорову. В первую очередь надо взять Гребенкина!
– Уже передал. Они выехали.
– Оба? – поинтересовалась Петелина.
– Я звонил капитану Валееву. Он же старший.
«Расчетливый начальник ОВД Петров быстро замял инцидент, – убедилась следователь. – И наверняка переписал мои личные телефоны с мобильного Валеева».
– Так. Если новой сим-картой пользуется Лиза Малышко, то Гребенкин встретился с подругой дочери.
– Это не так.
– Почему? Ты сказал, что оба телефона в одном районе, рядом друг с другом. А-а, Гребенкин может следить за девушкой, – предположила следователь.
– Этого я не знаю, зато могу утверждать другое. Помните жевательную резинку, которую выплюнул Гребенкин?
– Ну?
– Я выделил из нее ДНК и установил, что кровь на заднем сиденье в автомобиле сутенера принадлежит Игорю Васильевичу Гребенкину.
– Хоть кто-то способен меня обрадовать.
– Это не главное, Елена Павловна.
– Как не главное? Твои данные доказывают, что Гребенкин находился в машине и мог убить Мануйлова. У него был мотив и была возможность! Когда мы его задержим, он расколется.
– Вы упомянули, что Гребенкин встретился с подругой дочери. Я возражаю насчет слова «дочь».
Петелина нахмурилась, пытаясь обнаружить скрытую подоплеку.
– Так, Миша, я сейчас не в том состоянии, чтобы разгадывать ребусы. Говори прямо.
– Погибшая Екатерина Гребенкина не является родной дочерью Игоря Васильевича Гребенкина. Их ДНК не совпадают!
– Вот как? – Следователь быстро прикинула возможные варианты. – Значит, женщина родила от другого, а Гребенкину солгала. Хотела выйти замуж за офицера. Ну что ж, бывает. Отнюдь не редкий случай.
– А вдруг Гребенкин сначала поверил Кате, а потом узнал, что она ему не дочь? – вкрадчиво спросил Головастик.
Это опять был один из тестовых вопросов, которыми молодой криминалист любил пытать опытного следователя. На этот раз Петелина решила вступить в предложенную игру.
– Ты намекаешь, что убить родную дочь – это одно, а расправиться с самозванкой, которая обманом втерлась в доверие и, возможно, претендует на некое наследство – совсем другое.
– Сами знаете, какие завихрения бывают в голове у преступника.
– Гребенкин узнает правду, ссорится с обманщицей и в состоянии аффекта толкает девушку с крыши! – продолжала выстраивать новую версию следователь. – Сутенер Мануйлов мог стать свидетелем убийства,
