Свинцовый закат - Антонина Ванина

— Он самый.

— Интересно знать, как денарий мог попасть в руки докера?

— Разумеется, меня это тоже заинтересовало, — признался сэр Джеймс. — Утром я стал свидетелем, как докер хотел расплатиться монетой с зеленщиком, а тот отказался принимать плату не в шиллингах. Вот тогда-то я и вмешался в их перепалку, и осторожно поинтересовался, как странная монета попала в руки обыкновенного лондонца. Докер сказал, что получил её в уплату за работу в порту. Дальше я расспрашивать не стал, ибо это бесполезно. Сложно представить, через сколько рук лондонской бедноты, ничего не смыслящей в нумизматике, прошла эта монета.

— Но кто-то ведь привез её в город.

— Вот мне и интересно узнать, кто именно. Помнится, вы рассказывали мне о ваших морских приключениях в проливе Святого Георга. Тот капитан ведь получил от белых дам уплату в золотых римских монетах, не так ли?

— Да, но я не думаю, что сейчас тот капитан пребывает в доках и сорит направо и налево античным серебром. Он-то как раз хорошо в нём разбирается.

— Я всего лишь хочу сказать, что старинными монетами имеют привычку расплачиваться как раз-таки белые. Пожалуй, мою нежданную находку даже можно назвать отличительным знаком их присутствия поблизости. Белым легче найти под землей клады, да и кое-что они сами припасают со времён, когда ещё жили на поверхности. А на счёт римского происхождения монеты у меня есть своя догадка. Как вы помните, не так давно в нашем городе поселилась уроженка Древнего Рима.

— О, Боже, — начал причитать полковник. — Вы же не считаете, что Семпрония так поиздержалась, что теперь транжирит припасенное ею 2000-летнее серебро? И для кого, для белых? Но это же абсурдно.

— Вспомните историю, полковник, — настойчиво продолжал сэр Джеймс. — Некогда на британскую землю ступили римские легионы. Полагаю, они оставили здесь не только Андрианов вал.

— А что ещё, клады?

— Почему бы и нет? Это ведь так удобно, припрятать деньги там, где никто их не найдет и вернуться за ними, когда это будет удобно, хоть через сто лет, хоть через две тысячи. Или прикажете поверить, что мадам Семпрония просто так приехала пожить в Лондон, в то время как все вечноживущие кроме вас его покинули? Нет, я считаю, что мы слишком легкомысленно отнеслись к появлению этой особы. Я помню, вы предупреждали меня об опасности с её стороны.

— Я вовсе не такую опасность имел в виду, — поспешил возразить полковник, но было уже поздно.

— И, тем не менее, даже если Меритсегер осталась с Сандерсом в Египте и не появлялась возле дома мадам Семпронии, это ещё не значит, что под городом нет других белых, ищущих её внимания. Нам бы не мешало поинтересоваться, что по этому поводу думает сама мадам Семпрония. В конце концов, надо же узнать на какие деньги она живёт — фунты или денарии?

Полковник обреченно произнёс:

— В это раз она точно не пустит меня на порог.

— Что такого между вами произошло? — заинтересованно спросил Грэй.

— Ничего личного, — коротко ответил полковник.

— Вот и хорошо, что личные отношения не будут мешать исполнению вами служебного долга. Я думаю, нам нужно поспешить нанести ей визит.

— Но ведь сейчас уже за полночь.

— Ничего страшного. Мы же её не разбудим.

Грэй был настолько полон энтузиазма, что полковник не решился его отговаривать от этой глупой затеи.

Семпрония не открыла дверь ни на вежливый стук ни на более требовательный. Казалось, она старательно изображала перед непрошенными гостями, что её нет дома, но гости этому не поверили.

— Как думаете, полковник, почему она так трусливо затаилась?

— Может, она не одна.

— В такой час?

— Именно в такой, — равнодушно подтвердил полковник. — Я ведь уже говорил, чем она опасна для всех мужчин Лондона.

Сэр Джеймс угрюмо кивнул и постучал вновь. На сей раз это возымело действие, но исключительно потому, что терпение Семпронии лопнуло. Женщина распахнула дверь, представ перед служащими Общества в наспех запахнутом халате.

— О, мадам, — начал свою речь Грей, не взирая на сердитый взгляд хозяйки. — Прошу прощение за столь поздний визит, но дело не терпит отлагательств. Если позволите, мы войдем.

Но Семпрония не позволила. Более того, она даже попыталась захлопнуть дверь перед носом Грея, но могучая рука полковника ей этого не позволила.

— Что вам здесь нужно? — спросила женщина в полголоса, подавляя невольный возглас.

— Увы, мадам, обстоятельства нынче складываются не самым благоприятным для вас образом. Я бы не советовал вам усугублять своё и без того шаткое положение.

— Что значат ваши угрозы? — требовательно вопросила она. — Какое право вы вообще имеете заявляться сюда после всего, да ещё с ним? — и Семпрония грозно кивнула в сторону полковника.

Он продолжал сохранять спокойствие и бездвижной статуей стоял за спиной своего начальника, но через миг и сам Грэй превратился в истукана, когда позади Семпронии показался грузный мужчина 55-и лет, наспех одетый и крайне раздраженный.

— Что здесь происходит? — пробасил он. — Господа, будьте добры объясниться… Сэр Джеймс Грэй, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь… ваше высочество, — еле выдавил Грэй.

— Так проходите, прошу. — Принц Уэльский издевательски махнул рукой в сторону гостиной. — Вы ведь этого желали.

Единственное, чего теперь мог желать сэр Джеймс, так это провалиться сквозь землю или на этом же самом месте скоропостижно скончаться от разрыва сердца, чтобы больше не думать о завтрашнем дне, где придётся отвечать за собственную глупость.

Но войти в дом всё же пришлось. Грэй сгорал от стыда, пытаясь придумать хоть мало-мальски правдоподобное объяснение, зачем он пожаловал посреди ночи к Семпронии, ведь принц Уэльский не знал истинной причины существования Общества. Поговаривали, что королева Виктория и вовсе не подпускала своего наследника даже близко к государственным делам. Судя по всему, не стала она посвящать его и в неприглядную тайну наследственных болезней рода Ганноверов и поисков их исцеления. Единственное, что мог знать о Грэе принц Альберт Эдуард, заключалось всего в двух пунктах: сэр Джеймс выполняет для королевы какие-то поручения и нанятые им доктора время от времени осматривают членов королевской семьи.

— Берти, пожалуйста, — надула губки Семпрония, — не надо тратить на них время. Я вообще не хочу, чтобы они здесь находились.

— Успокойтесь, Натали. Сейчас эти господа любезно извинятся за то, что побеспокоили вас и очень быстро удалятся.

Судя по всему, принц и не догадывался, кем на самом деле являлась его очередная любовница. Уж чем и был известен Альберт Эдуард, так это тем, что не пропускал появления в Лондоне ни одной светской красавицы. Единственное, что сейчас действительно заботило полковника и, наверное, Грэя, так это пьет ли Семпрония у принца его голубую кровь? Если да, то дела Ганноверов плохи.