Маг дороги (сборник) - Марина Дяченко

– Уйма! Погоди! А если он женат?!

Людоед расхохотался, широко разевая огромный рот. И, что самое оскорбительное, вторил ему зловредный голос Максимилиана.

Я насупилась.

* * *

Во мраке мы подобрались к замку совсем близко. Максимилиан, оказывается, видел в темноте не хуже меня, не хуже Уймы, и это открытие мне не понравилось.

– Вон кладбище, – мальчишка, у которого были связаны руки, указал вперед подбородком, но я и без него уже разглядела впереди царство безлистых деревьев и покосившихся каменных склепов.

«Уважаемый Принц-деспот! Я, посланец короля Оберона, предлагаю вам взять в жены Филумену, прекрасную принцессу и милую девушку. Она будет танцевать на балах, улыбаться, вязать вам носки…»

Я вспомнила Филумену и чуть не заплакала. Она сейчас довольна, спокойна, сыта и красива, и главное, ничегошеньки не боится. Сидит себе, в лото играет с Алисией и Ортензией… Ей не надо пробираться среди старых могил, разыскивать проходной склеп, готовить речь, обращенную к Принцу-деспоту, и знать заранее, что кроме «Ай!», скорее всего, ничего не успеешь сказать…

– Ну, гаденыш, где же склеп? – беззлобно поинтересовался Уйма.

– Здесь. На главной аллее.

Максимилиан шел все медленнее. Наконец остановился и прижался к ногам Уймы:

– Погодите.

– Что такое?

– Надо подождать, – голос Максимилиана дрожал.

Так, в молчании, мы стояли несколько минут. Я подошла и прижалась к Уйме с другой стороны. Доспехи людоеда были теплыми.

– Идем, – хрипло сказал Максимилиан. – Тут близко.

Кладбище в самом деле было старое, очень старое. Надгробья поросли мхом, будто слоем серого снега. Мы пробирались по аллее, как по лесу, то и дело отводя ветки, с треском разрывая паутину и вздрагивая от прикосновений мокрых листьев.

– У меня руки затекли, – сказал Максимилиан.

– Потерпишь.

– А если я поклянусь вам не вредить, вы меня развяжете?

– Это кто же когда верил клятвам некроманта? – усмехнулся Уйма.

Я поводила посохом, как антенной, выискивая опасность. Выходило, что опасно повсюду, но угроза была слабая, затаившаяся.

– Вот, – слабо сказал Максимилиан. – Вот склеп Вырвиглаза.

Прямо перед нами возвышалось черное каменное сооружение высотой этажа в три. Дверь была железная, очень низкая. Плющ (я думаю, что это был плющ) почти полностью закрывал ее густой темно-зеленой сеткой.

– Открывай, маг, – предложил Уйма.

Я подошла поближе. За моим плечом цокал зубами Максимилиан; я нерешительно взялась за гибкие вьющиеся стебли. Рванула. Зашуршали листья, посыпалась пыль. В ладонь мне впилась заноза. Под плющом обнаружилось металлическое кольцо, ржавое и облепленное паутиной. Я брезгливо обмотала руку полой, взялась за кольцо, подергала…

Никакого результата. Даже не скрипит.

– Пропусти, – сказал Уйма.

Он разбежался и ударил в камень ногой. Дверь вздрогнула. По кладбищу пронесся гул экспресса, летящего в пропасть. Ни на что не обращая внимания, Уйма ударил еще раз, и дверь вдруг легко провалилась внутрь, в темноту, как крышка консервной банки.

Из темноты повеяло застоявшимся воздухом.

– Я туда не пойду, – сказал Максимилиан.

– Пойдешь, – людоед наматывал на кулак веревку.

– Да послушайте вы! – в голосе Максимилиана послышались слезы. – Я… мертвых боюсь.

– Чего?! – разинул рот Уйма. – Ты же некромант!

– Боюсь, – Максимилиан дрожал, я точно видела, что он не притворяется. – Я… вообще не могу. Я боюсь.

– А как же поднимать на врага армии скелетов? – издеваясь, спросил Уйма. – У нас на островах один старикашечка, помнится, поднимал… А как же прислуга из ходячих трупов? А как же…

– Не могу! – Максимилиан трясся. – Если бы вы знали… Что у нас бывает… Вы бы не смеялись!

– Не смейся над ним, – сказала я Уйме.

Людоед взял Максимилиана за воротник черной курточки:

– Ты, гаденыш, как хочешь, а я тебя не выпущу. Нам в склеп – и тебе в склеп. Нам через Соляную Бездну – и ты пойдешь. Вперед!

И он толкнул Максимилиана в проем, туда, где виднелись пыльные ступеньки.

* * *

Это была очень богатая, очень пышная гробница. И совсем не страшная. Честно говоря, ее можно было бы принять за королевские покои со многими комнатами, коврами и мебелью, золотой и серебряной посудой, картинами, гобеленами, оружием и статуями – если бы она, эта замечательная королевская квартира, не находилась под землей на старом кладбище.

– А где же сам?.. – спросила я, когда мы прошли через четвертую комнату, длинную и почти пустую, если не считать мраморного столика для шахмат.

– Где король? – спросил Уйма у Максимилиана. Тот вертел головой и тяжело дышал.

Я на секунду остановилась посмотреть на шахматы. Фигурки были тонкой работы, одни из кости, другие из незнакомого полупрозрачного материала. Я ломала голову, что же это такое, пока не догадалась послюнить фигурку пальцем и осторожно лизнуть. Соль!

Уйма тем временем протащил Максимилиана через комнату к полуистлевшей занавеске, загораживающей выход. Обернулся ко мне:

– Эй! Не отставай!

И отдернул занавеску.

Невозмутимое лицо его застыло.

– Это они! – закричал Максимилиан. – Я знал. Они его достали!

* * *

Следующая комната оказалась королевской опочивальней. На ложе, целиком сделанном из мрамора, должен был покоиться прах покойного Вырвиглаза ~ век за веком и до скончания веков. Однако судьба распорядилась по-другому.

Королевское ложе пустовало.

В углу комнаты висел вниз головой истлевший труп – полы мантии свешивались на голову. Костяные щиколотки были намертво перехвачены стальными кандалами, цепь уходила вверх, в темноту. На полу валялась корона. Прижавшись к Уйме с двух сторон, мы с Максимилианом одновременно отвели глаза.

– Давай уйдем, – трясущимся голосом сказал некромант.

– Давай, – поддержала я.

Глава 13

Соляная бездна

Склеп незадачливого Вырвиглаза в самом деле оказался проходным. Прямо под мраморным королевским ложем обнаружилось отверстие, прикрытое тусклым щитом, но, когда я увидела этот «вентиляционный ход», меня охватило отчаяние.

– Уйма, ты же не пролезешь!

– Главное, чтобы пролезла голова, – повторил Уйма фразу, однажды сказанную Гарольду. И, привязав веревку, которой был связан Максимилиан, к закопченному кольцу в стене, неторопливо принялся снимать доспехи.

* * *

– Кто его подвесил?

Мы пробирались по подземному ходу, ведущему, по словам Максимилиана, из склепа в Соляную Бездну. Ход был прямой, как шоссе, и почти такой же широкий. Уйма, поразивший нас с Максимилианом умением просачиваться в узкие дыры, шагал теперь в полный рост, выпятив широченную грудь и развернув бронированные плечи.