Deng Ming-Dao - ХРОНИКИ ДАО

– Только здесь, вдалеке от притяжения разума других людей, можно обрести успокоение, – между тем продолжал Великий Мастер. – Успокоение ведет к неподвижности. В неподвижности открывается возможность мудрости.

– Вы говорили, что ключ ко всему кроется в медитации, – вставил Сайхун, предвкушая, что учитель клюнет на свою излюбленную тему.

– Но не в обыкновенной медитации. Жизнь не для простаков. Дао изменяется, поэтому наши методы познания его также должны быть разнообразными. Дисциплинируй свою жизнь и неустанно стремись узнать новое. Не ограничивай себя, даже в медитации.

– Тогда почему вы выступаете за суровые жизненные ограничения?

– Это укрепляет дисциплину. Снисхождение к самому себе – тяжкая обязанность. Дао познают те, кто свободен. Только дисциплинированные могут свободно следовать вместе с потоком. Вселенной управляет вечное течение. Познавай Дао через не-делание – этот способ позволяет понять его секреты. Продолжай действовать – это позволит познать его результат.

– Чтобы познать сущность Дао, освободись от желаний. Имей желание познать его проявления, – сказал Сайхун, цитируя священные тексты.

– Да, – откликнулся Великий Мастер, – но ты должен говорить на основе своего собственного опыта. Просто цитировать священные слова – бессмысленно. Священные тексты лишь указывают человеку на самого себя.

 Они говорят: «Загляни внутрь себя». Единственная настоящая ценность содержится в непосредственном впечатлении.

Да, мой учитель силен, восхищенно подумал про себя Сайхун. Великий Мастер имел вкус к суровости и дисциплине. Долгожительство для него было лишь способом продлить процесс упрощения личности через покаяние и самопожертвование. Это было невероятно тяжело, ибо наполненная ограничениями жизнь была направлена на то, чтобы через неприкрытое давление вызвать взрыв человеческого потенциала. Они прошли еще дальше, немного постояли на следующем горном хребте. Среди вековечных валунов там и сям тянулись кверху небольшие деревца, изогнутые от суровостей горного климата. Некоторым из них удалось вырасти и оформиться в могучие, высокие деревья; редкие счастливчики резко выделялись на фоне бескрайнего неба.

– Смотри! Смотри! – требовательно воскликнул Великий Мастер. – Зачем тебе книги? Смотри! Чувствуй. Дао окружает тебя!

Перед ними открылась широкая панорама тысячелетних гор, которые, несмотря ни на что, гордыми и острыми клыками тянулись к небу до самого горизонта. Горы напоминали множество драконов, взлетающих из восходящей пелены тумана, которая казалась бурным прибоем. В местах, где воздушный прилив разбивался о неприступный камень, горы были покрыты снежней изморозью. Тучи, словно орды кочевников, гневно бросались на вершины. Резкие порывы ветра терзали и без того измученных часовых-сосен. Здесь повелевала природа ио всей ее чистоте. Она постоянно изменялась, и двое монахов были окружены бесконечной чередой изменений.

Величественный Хуашань превратил эти два презренных человеческих существа в едва заметных карликов, разрешив им осторожно погостить на горных кручах. Здесь человек чувствовал свое ничтожество. Здесь все побуждения двух даосов казались лишь слабыми вспышками, а тела – до жути тщедушными. Их жизненный путь с перспективы горной вершины казался лишь кратким мигом в бесконечности. Они стояли, словно воплощение всего преходящего; учитель и ученик выглядели лишь малозаметным примечанием внизу эпического фолианта неба и земли.

– Познание Дао совершенно необходимо, – произнес Великий Мастер. Потом он обернулся к Сайхуну и ободряюще улыбнулся: – Путь к познанию Дао лежит через медитацию. Расскажи-ка мне, пожалуйста, о твоих успехах на этом поприще.

– Я не уверен… На вопрос, который вы мне задали, не так просто ответить.

– Ив чем же трудность? – мягко укорил его Великий Мастер. – Вопрос состоял всего лишь из трех слов.

– Ваша правда. Я медитировал над ним со времени моего возвращения; но тем не менее…

– Я повторю свой вопрос, – прервал его учитель. – Я просто спросил тебя: существуешь ли ты?

Сайхун молчал. Где-то внутри он чувствовал, что любой его ответ окажется неправильным.

Великий Мастер не унимался:

– Ты что, язык проглотил? Ты, которому так нравятся всякие дебаты, споры и рассуждения! Ты, который учился в университете и вдоволь поездил по миру! Отвечай, отвечай же!

– Да! – взорвался Сайхун. – Я существую!

– Ужели? Тогда где находится твоя сущность? Покажи ее мне.

– Ну, вот я весь стою перед вами.

– Да ну? Ты настолько уверен, что я существую?

– Учитель! – воскликнул Сайхун. – Конечно, вы существуете!

– Но у меня нет сущности, которую я мог бы показать тебе.

– Но я вижу вас, – возразил Сайхун и задумался: может, его учитель совсем одряхлел разумом?

– Ты видишь лишь тело, позаимствованный сосуд.

Сайхун воззрился на Великого Мастера, стараясь разобраться в услышанном. Жизнь его учителя, целиком посвященная самому глубокому совершенствованию, поработала над его лицом, сделав его поразительно красивым. Там проступали черты и воина, и ученого, а напряженность между этими двумя полярными крайностями находила свое разрешение в облике отшельника. Существовал ли этот человек? Для Сайхуна – безусловно, да. Сайхун был уверен в этой своей позиции. Он не собирался быть настолько глупым, чтобы принимать за сущность материальное и физическое. И он снова бросился в шор.

– Конечно, кроме тела есть еще нечто невидимое.

– Что это такое? – спросил Великий Мастер.

– Разум. Бессмертная душа. Они существуют. Священные тексты говорят, что внутри нас есть три оболочки: душа, разум и тело.

– Ты хорошо усвоил школьные уроки, – насмешливо бросил Великий Мастер. – Но я не слышу, чтобы в этих словах говорил твой собственный опыт.

– Учитель, – терпеливо начал Сайхун, – я годами занимался медитацией. Я познал разум.

– Если бы ты действительно познал разум, то не говорил бы так уверенно. Те, кто действительно понимают разум, знают, что он одновременно друг и враг. Неужели ты не понимаешь, что именно разум предает тебя?

– Разум реален, – заявил Сайхун.

– Нет, разум нереален, – с не меньшей уверенностью ответил Великий Мастер.

– Я наблюдал слишком много проявлений силы разума, чтобы согласиться с тем, что он не существует.

– Силы?! – прервал его Великий Мастер. – Ну и что она сделала, эта сила, кроме того, что замутила твою истинную природу?

Сайхун почувствовал, как внутри растет раздражение. Он ощутил, что учитель намеренно занял жесткую, даже лицемерную позицию. Этот человек обладал в десять раз большими способностями» чем Сайхун, и навыки его граничили с чудесами. Для учителя предположение о том, что силы – всего лишь уловка, звучало смешно. Сайхун давно бы уже набросился с кулаками на другого человека, если бы он посмел так откровенно перечить.

Но сейчас с Сайхуном спорил его учитель, так что о драке и речи быть не могло. Молодому даосу пришлось задуматься над словами Великого Мастера. Учитель обратился к истинной природе Сайхуна, и ученик в поисках подсказки решил взглянуть на себя со стороны.

– Разум обладает силой, – снова начал Сайхун. – Я знаю, что вот это тело – не мое, Несмотря на то что я занимался боевыми искусствами, я также путешествовал вне моего тела. Я взмывал к другим местам, придерживаясь за ваш рукав, – разве вы не помните, Учитель?

– Как прозаично! – воскликнул Великий Мастер. – Нескольких незначительных полетов для тебя уже достаточно, чтобы решить, что существование сущности установлено? Не вижу ничего замечательного в завитке дыма, летящем то туда, то сюда.

– Моя истинная природа – это мой разум, – упрямо гнул свое Сайхун.

– И как только ты разучил несколько цирковых трюков с разумом, ты сразу высказываешь предположение, что в состоянии объяснить твою сущность?

– Ну… да.

– Это лишь ловушка твоего разума, в которую ты попался. А стремление к развитию силы и интеллекта, астральные путешествия и ясновидение лишь плотнее захлопывают дверцу этой ловушки.

– Тогда зачем я все это изучал?

– Потому что ты жадно стремишься к силе. Ты должен был изучить их, чтобы воочию убедиться в их бесполезности. Знай магию, избегай магии.

Но Сайхун не мог согласиться с тем, что его переспорят. Он решил попробовать зайти с другого конца.

– А как же насчет богов, перед которыми мы преклоняемся? Уж они-то точно существуют, – заявил он, зная, что его мастер искренне преклонялся перед даосскими божествами.

– Еще хуже! – Великий Мастер отказался клюнуть на приманку. – Возможно, это звучит святотатством, но боги тоже попались в ловушки их собственного разума. Они живут вечно, держась за свою индивидуальность и полученную роль. Нефритовый Император всемогущ, всезнающ и вездесущ – но не более того.