Аббат - Вальтер Скотт

— С вашего позволения, миледи, — сказал Дуглас, — я бы предпочел не встречаться с ней.

— Ты прав, сын мой; я потому и доверяю твоему благоразумию, что вижу, как ты осторожен. Эта женщина подобна острову в океане, который окружен рифами и подводными скалами. Его зелень красива и приятна для взора, но множество надежных кораблей потерпело крушение, неосторожно приблизившись к его берегам. За тебя же, сын мой, я не страшусь, а между тем, честь нашей семьи может пострадать, если во время трапезы Марии Стюарт не будет присутствовать кто-либо из Дугласов. Она может умереть по воле неба, или в минуту отчаяния дьявол одержит над нею верх. И тогда для спасения нашей чести нам, возможно, придется доказывать, что у нас в доме, за нашим столом, с ней обходились благородно и с соблюдением всех обычаев.

В этот момент внезапный удар по плечу прервал наблюдения Роланда, живо напомнив ему о том, что произошло вчера с Адамом Вудкоком. Он обернулся, будучи почти уверен, что увидит пажа из подворья святого Михаила. И действительно, перед ним стояла Кэтрин Ситон. На этот раз она была в женском платье, хотя по материалу и покрою оно сильно отличалось от того, в каком он увидел ее впервые, и гораздо более подходило для дочери благородного барона и королевской фрейлины.

— Итак, любезный паж, — обратилась она к Роланду, — оказывается, подслушивание также входит в круг ваших пажеских добродетелей?

— Любезная сестрица, — в том же тоне ответил Роланд, — если бы кое-кто из моих друзей овладел прочими нашими добродетелями в такой же мере, как искусством сквернословить, важничать и стегать людей хлыстом, ни один паж во всем христианском мире не мог бы преподать ему еще какие-либо тонкости своего ремесла.

— Если только эта превосходная речь не означает, что со времени нашей последней встречи вас самого проучили с помощью хлыста, а в вероятии этого я нисколько не сомневаюсь, то признаюсь, любезный паж, я просто не понимаю, о чем вы говорите. Впрочем, сейчас не время для споров — подали ужин. Соблаговолите, господин паж, приступить к исполнению ваших обязанностей.

Вошли четверо слуг с подносами в руках; впереди шел тот же старый дворецкий, которого Роланд уже видел раньше, а замыкал шествие знакомый нам сэр Джордж Дуглас, внук леди Лохливен, который в качестве сенешаля представлял здесь своего отца, владельца замка. Он вошел, скрестив руки на груди и потупив взор. С помощью Роланда Грейма стол в гостиной был должным образом накрыт, слуги с надлежащими церемониями расставили подносы с кушаньями, а дворецкий и Дуглас, увидев, что все полностью готово, отвесили низкий поклон, как будто их царственная узница уже сидела за столом. Дверь отворилась, и Дуглас, быстро подняв глаза, тут же снова опустил их, увидев, что вошла одна лишь леди Мэри Флеминг.

— Ее величество, — объявила она, — не будет сегодня ужинать.

— Позвольте выразить надежду, что ее решение еще не окончательное, — сказал Дуглас. — А пока разрешите нам приступить к исполнению наших обязанностей.

Слуга принес хлеб и соль на серебряном подносе, а старый дворецкий при появлении каждого блюда давал отведать нового кушанья Дугласу, как это было принято за столом у государей, боявшихся, что смерть проберется к ним в отравленной пище.

— Итак, королева не выйдет сегодня вечером? — еще раз спросил Дуглас.

— Так она заявила, — ответила леди Флеминг.

— В таком случае наше дальнейшее присутствие здесь бесполезно. Продолжайте ужинать, прекрасные дамы, а мы покидаем вас. Желаем вам провести приятно остаток вечера.

Он удалился так же медленно, как и вошел, с тем же выражением глубокой печали на лице, и слуги замка последовали за ним. Обе дамы уселись за стол, а Роланд Грейм с большим усердием начал им прислуживать. Кэтрин Ситон шепнула что-то своей приятельнице, которая в ответ на это тихо спросила ее, бросив взгляд на пажа, благородной ли он крови и хорошо ли воспитан. Полученный ответ, по-видимому, удовлетворил ее, ибо она сказала Роланду:

— Садитесь, молодой человек, и поужинайте с вашими сестрами по заточению в этой темнице.

— Позвольте мне лучше прислуживать вам, ведь это моя обязанность, — ответил Роланд, горя желанием продемонстрировать ту куртуазную почтительность, которая в то время считалась обязательной по отношению к прекрасному полу, в особенности к дамам и девицам из высшего общества.

— Вы скоро увидите, господин паж, — сказала Кэтрин, — что у вас остается не так уж много времени на еду; поэтому оставьте бесполезные церемонии, иначе вы еще до завтрашнего утра раскаетесь в вашей учтивости.

— Ваша речь слишком свободна, дорогая, — сказала старшая из дам. — Скромность этого юноши могла бы научить вас более приличным манерам в отношении человека, которого вы видите сегодня первый раз в жизни.

Кэтрин Ситон потупила глаза, но перед этим успела бросить на Роланда взгляд, полный невыразимого лукавства, тогда как ее более степенная приятельница сказала ему покровительственным тоном:

— Не обращайте на нее внимания, молодой человек, она мало бывала в свете и знакома только с правилами поведения, принятыми в захолустном монастыре. Садитесь за стол и подкрепитесь после долгого пути.

Роланд Грейм повиновался с величайшей охотой, так как за целый день ему впервые представилась возможность поесть. Линдсей и его спутники, казалось, вовсе не считались с человеческими потребностями. Тем не менее, невзирая на хороший аппетит Роланда, его природная учтивость и желание приобрести репутацию благовоспитанного юноши, хорошо усвоившего все правила светского обхождения с прекрасным полом, а также, надо полагать, и ценившего удовольствие поухаживать за Кэтрин Ситон, не позволили ему в этот вечер ни на минуту забыть о тех бесчисленных маленьких услугах, которые обязаны были оказывать дамам галантные кавалеры того времени. Он искусно разрезал мясо, выбирая, как это предписывалось этикетом, лучшие куски для дам. Не успевали они выразить какое-нибудь желание, как он вскакивал из-за стола, готовый немедленно исполнить его: наливал вино, разбавлял его водой, убирал и менял подносы, и все это с веселым усердием, почтительно и грациозно играя роль хозяина.

Увидев, что они кончили ужинать, он тут же предложил старшей из дам серебряный кувшин с водой, тазик и полотенце с такой же церемонной торжественностью, как если бы он прислуживал самой королеве Марии. Затем он столь же почтительно подал тазик с чистой водой Кэтрин Ситон. Однако последняя, очевидно, решила нарушить, по возможности, его важную торжественность, и когда она мыла руки, ей удалось, как бы случайно, забрызгать водой лицо ее усердного помощника. Впрочем, если у нее и было подобное коварное намерение, она потерпела явную неудачу, ибо Роланд Грейм, внутренне гордясь своим хладнокровием, не рассмеялся и даже не был сконфужен. Единственное, чего добилась девушка своей шалостью, был суровый упрек со стороны старшей подруги, которая расценила ее поведение как неловкую и бестактную выходку. Кэтрин на это ничего не ответила, но надулась с видом капризного ребенка, который только и ждет случая выместить на ком-нибудь свое неудовольствие по поводу незаслуженно полученного выговора.