Временные трудности (СИ) - Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гао! Подлые презренные Гао, дом, который неоднократно переходил дорогу отцу Ханя, генералу Гуангу Нао. Эти бесчестные негодяи неоднократно пытались воспользоваться славой и победами генерала, плели против него интриги и постоянно пытались облить грязью перед ликом Императора. Хань не знал особых подробностей, ведь отец при их упоминании всегда переходил на брань, но низость и бесчестность этого недостойного рода не вызывали ни малейших сомнений. Хань Нао знал, что они обитают в другой провинции, полагал, что вряд ли пересечётся с ними хоть раз в жизни. И оказался прав, так как судьба свела их вместе только после его смерти.
Чувства бурлили, Ксингу пришлось погрузиться в себя, чтобы не раскрыться вспышкой ци, скрипом зубов или хрустом кулаков. Пусть он до этого дня не встречался ни с одним Гао, это не мешало ему ненавидеть их всей душой.
— Да, печать в порядке, — подтвердил Фу, лаская пальцами увесистый шёлковый мешочек. — Но…
— Никаких «но»! — резко ответил толстяку самый нарядный и богато одетый Гао. — Многоуважаемый Фу, мне напомнить вам, сколько молодых крестьянских девушек доставил вам мой клан? Или о том, кто именно избавлялся от тел после ваших развлечений?
— Да тише вы! — побледнел Фу. — Не здесь! Не вслух! Если кто-то узнает, что я предаю Императора, то меня освежуют и будут посыпать солью пять дюжин дней! Лучшие лекари не дадут мне умереть! И вы все окажетесь рядом!
— Не беспокойтесь, — рассмеялся его собеседник. — Я и мои воины контролируем территорию. На целых два ли вокруг здесь нет никого, даже крупных животных, так что тратить талисманы тишины нет ни малейшей необходимости. Или вы бы предпочли, чтобы я вычел их стоимость из благодарности вам, достопочтенный Фу, от нашего клана?
— Нет-нет, я полностью доверяю клану Гао, — поспешно заверил Фу. — Как можно сомневаться в одном из столпов нашей Империи. Но вы сами понимаете, дело ведь очень деликатное…
— Конечно, но именно поэтому нам и понадобились услуги столь мудрого и учёного человека как вы, господин Фу.
— Я не до конца уверен, что всё сработает.
— А напрасно. Кузнец виноват сам. Кому как не вам знать о важности правильной работы с документами.
— Несомненно! — горячо воскликнул Фу. — Многие называют нас, чиновников, чернильными душами, считают, что мы ничего не делаем, только переводим бумагу и тушь да получаем ни за что наше жалование. А ведь на нас, а не на армии, держится вся Империя!
— Вы совершенно правы, господин Фу. Вместо того, чтобы махать молотом, Гонгу Бунтао следовало бы уделить больше внимания счёту и правильному ведению бумаг. И теперь, когда прошло столько лет, пусть сам пожинает плоды своей глупости!
— Вы уверены, что ему не удастся доказать погашение долга?
— Совершенно уверен. Он расплатился за материалы с нашим стряпчим, но поставил подпись лишь в нашей копии расписки об отложенной выплате. Свидетелей, кроме членов клана Гао, тогда не было. И проценты, набежавшие за эти годы, не выплатить целому купеческому дому!
— Но ведь Гонг Бунтао богат! Он ковал меч самому наместнику! Что если он всё же выплатит свой долг?
— Не забывайте, господин Фу, речь идёт о стоимости девяти чешуек дракона! К тому же, даже если расплатится, чем это плохо? — расхохотался Гао. — Ведь двенадцатая часть всей суммы с процентами будет ваша!
— У него есть множество покровителей, — не сдавался толстяк.
— …которые ничего не смогут сделать, — продолжал улыбаться Гао. — Договор у нас заверен в имперской администрации, штраф за несвоевременную выплату и проценты по просрочке — тоже совершенно настоящие. Расписки о погашении он тогда не потребовал, свидетелей нет. Мы в своём праве! Свиток с печатью нам нужен лишь для того, чтобы он пошёл с нами без сопротивления.
— А если он всё же будет сопротивляться? Гонг Бунтао — человек, знаменитый силой своей ци! К тому же у него есть умелая стража! Что если он накинется на вас, отберёт договор со своей подписью и уничтожит раньше, чем его остановят ваши воины?
— Именно для этого, уважаемый Фу, нам и нужны вы. Ведь тогда вы сможете не просто поклясться именем Императора, что стали свидетельством подобного злодеяния, но и подтвердить истинность уничтоженного договора, который вы, не последнее лицо в Жумэне, очень тщательно изучили. Вы сможете даже сделать это под воздействием талисмана истины, ведь вам не надо лгать, лишь опустить несущественные детали. Разумеется, вознаграждение мы удвоим.
— Но всё равно, а что если…
— Уважаемый господин Фу! — жёстко оборвал чиновника Гао. — Ещё немножко, и у меня появится ощущение, что вы тянете время и не хотите исполнять свою часть нашей с вами сделки.
— Нет, конечно же нет! — патетично воскликнул толстяк. — Моё слово — самое крепкое во всём Жумэне!
— Вот видите, вы не делаете ничего предосудительного и абсолютно чисты. А дальше все останется между домом Гао и кузнецом Бунтао. Не волнуйтесь, стоит ему попасть на территорию нашего дома, больше вы его не увидите. Там он никогда не сможет отработать свой долг. К тому же у него есть незамужняя дочка, а в побочных ветвях нашего дома достаточно мужчин. После того как она станет женой или наложницей Гао, у него не останется выхода.
Когда-то, слушая отца, Хань Нао ловил себя на мысли, что генерал Гуанг, позволивший ненависти и обиде завладеть своим сердцем, злодеяния клана Гао порядком преувеличивает. Теперь-то Ксинг понял, насколько жизнерадостным и наивным тогда он был, ведь даже отец не знал всей глубины низости и подлости этого презренного рода!
Наглость и беспринципность этого злодеяния вызывали кровавую пелену перед глазами. Не какое-то там жульничество или обман, нет, это было попрание воли самого Императора и по сути попытка порабощения — что тоже являлось подрывом вековечных законов Империи.
И несмотря на то, что о подробностях своих мерзких замыслов Гао, уверившиеся в безопасности и уединении, рассказали не хуже главного злодея в любом из кристаллов или свитков, оставался вопрос: «Что делать?» Как бы ни был Ксинг обижен на наставника Бунтао и Цзе, всё, в чём они оказались виноваты — что кузнец распознал в ученике выдающийся, бывающий раз в поколение, нет, дюжину поколений талант, а его дочка — не смогла устоять перед несравненным обаянием Ксинга и по уши в него влюбилось. Ксинг, конечно, жениться не хотел, вот только не желал Гонгу и Цзе Бунтао ничего, кроме счастья
